— Итак, начнем… Как вы оказались здесь?
— Я уже не раз повторял… Но если вы хотите еще услышать… я расскажу… Данные, которыми располагала наша разведка, не соответствовали действительности… Я выбросился с парашютом прямо в расположение вашей зенитной батареи. Меня сразу же схватили… Груз, сброшенный вслед за мной, не нашли?
— Нет, если бы он был, давно бы нашли!
— Он был и предназначался хозяину ресторана «Викинг».
— Что представлял собой груз?
— Питание для рации… деньги… рейхсмарки… пистолеты с боезапасом… несколько магнитных мин.
— Как бы вы связались с хозяином «Викинга»? Ведь русским вход в ресторан запрещен?
— Со стороны кухни есть черный ход. Требовалось прийти туда, вызвать хозяина. Пароль: «Ищу работу на три часа, только за одну еду». Отзыв: «Нужен дровосек, работать ночью». Моя часть пароля: «Согласен, но с выпивкой по праздникам». Его отзыв: «Буду расплачиваться эрзац-маргарином, а ты обменяешь на самогон». Я должен был остаться в его распоряжении. Больше мне добавить нечего. Все, что касалось моей подготовки к разведработе, я трижды излагал в письменном виде…
Во время допроса Эльза вполголоса переводила на немецкий для Зайлера и Гардекопфа диалог между Крегером и арестованным. От ее наблюдательного взгляда не ускользнуло, что Гардекопф весь преобразился, что-то зловеще-хищное появилось в его лице.
Вскоре Зайлеру наскучило бесконечное топтание, и он приказал Крегеру:
— Довольно. Давайте другого.
Арестованного вывели.
— Ну как, Гардекопф?
— Не верю, что он сказал все.
— Почему?
— Нет грузового парашюта!
— Значит, вам придется с ним поработать, — заметил Зайлер.
Гардекопф согласно кивнул.
Привели второго. Сердце Эльзы сжалось. Разведчику приходится бывать в разных непростых ситуациях. Но, наверное, нет и не может быть ничего страшнее, чем видеть безвыходное положение товарища и чувствовать при этом свое полное бессилие! Если бы не парашютист, у нее была бы отличная связь!.. Практически, у Зайлера никаких улик против подлинного владельца «Викинга» не было, если не считать показаний парашютиста. Эльза вгляделась в лицо арестованного, повернулась к Зайлеру:
— Господин оберштурмбанфюрер, об этом человеке я могу вам кое-что сообщить.
— Вы с ним знакомы?
— Я его знаю. Он меня — нет! Он работал с поим отцом, майором Карлом Миллером. Проводите допрос, Крегер! Я уверена, вы ошибаетесь. Он вам говорил, что был агентом моего отца?
— Да, — ответил Крегер.
— Почему же вы молчали об этом?
— Хотел сделать вам сюрприз.
— Благодарю вас, вы его уже сделали. Потеряли зря столько времени! К этому человеку никто из русских никогда не придет на связь!
— Вы и его фамилию знаете, Эльза? — спросил Зайлер.
— Нет. Я была ближайшим помощником отца, но он никогда не нарушал законов конспирации. Я видела этого человека у отца. Кто он, где живет и чем занимается, отец не говорил. Лишних вопросов отцу я никогда не задавала.
— Вы не верите, что парашютист шел к нему?
— Не верю!
— Почему же он назвал нам хозяина ресторана?
— Легенда. Бросить тень на лояльного по отношению к немецкому командованию человека, убрать с пути верного майору Миллеру агента и заслужить вдобавок ваше доверие! Шанс спастись хотя и небольшой, но есть!
— Откуда же русская разведка знала о владельце «Викинга»?
— Там и о вас знают! Здесь есть подпольщики.
— Вы предлагаете поверить ему и отпустить?
— Я ничего не предлагаю. Вы его взяли, вам и решать. Однако, если бы вы не поторопились с его арестом, уверена, все было бы иначе! С того момента, как вы взяли владельца «Викинга», русским стало ясно, что их связной попал к вам в руки. Могу дать единственный совет: отдайте Гардекопфу парашютиста. И так слишком много времени потеряно. Я вам больше не нужна?
— Вы торопитесь? — удивился Зайлер.
— Да.
— Рад, что мы нашли общий язык. Гардекопфа оставляете?
— Да. — Эльза повернулась к своему заместителю: — Гардекопф, вы помните Крутькова-Луценко?
— Так точно.
— Вы тогда показали высший класс мастерства. Постарайтесь и сегодня не ударить лицом в грязь.
— Я приложу все усилия!
Эльза вскинула руку, прощаясь с начальником отделения службы безопасности и Крегером.
Не торопясь, возвратилась к себе, села за стол, с минуту барабанила по нему пальцами, потом встала, заперла дверь на ключ и разрыдалась. Впервые за весь период пребывания в стане врагов она не выдержала напряжения. Удастся ли спасти товарища по работе, она не ведала, но надежда затеплилась. Глотнув воды и немного успокоившись, Эльза вытерла носовым платком лицо и принялась начисто переписывать рапорт Штольцу.
А в это время Гардекопф допрашивал парашютиста. Тот сидел на стуле посреди комнаты, а вокруг ходил Гардекопф и через переводчика задавал вопросы. Парашютист отвечал нехотя, иногда с улыбкой. Гардекопф уловил: арестованный издевается над ним. Не менее странно вел себя и переводчик. Он не спешил переводить сказанное, словно арестованный понимал его и так. Было ясно, что и переводчик, и арестованный разыгрывают какую-то сцену. В том, что парашютист знает немецкий язык, лейтенант был уверен так же, как и в том, что переводчику известно об этом.
Неожиданно резким ударом правой ноги Гардекопф выбил стул из-под парашютиста. И не успел тот коснуться пола, как Гардекопф левой ногой нанес ему удар в живот. Арестованный взвыл от боли и покатился по полу, а переводчик кинулся к Гардекопфу:
— Лейтенант, оберштурмбанфюрер запретил физическое воздействие на арестованного.
— Плевать мне на его запрет, — прорычал Гардекопф и ударом ноги загнал парашютиста в угол.
Арестованный, корчась в муках, прохрипел по-немецки:
— Я — сотрудник СД. Не имеешь права бить меня, лейтенант.
Гардекопф схватил его за воротник, подтянул к стулу.
— Говори!
— Настоящего парашютиста убили возле ресторана. За ним следили с момента приземления. Но тот, видимо, заметил слежку и у самого ресторана попытался убежать. Его убили в перестрелке. Зайлер решил, что парашютист направлялся к хозяину ресторана, и приказал мне на время стать русским парашютистом.
Гардекопф посмотрел на переводчика.
— Это правда?
— Да.
Через несколько минут Гардекопф рассказал обо всем Миллер.
…Поутру Эльза Миллер явилась в приемную Зайлера с пакетом в руке. Приказала секретарю:
— Срочно отправьте в Берлин. Полагаю, оберштурмбанфюрер Зайлер возражать не будет.
— С удовольствием. Но вы все же предупредите его об этом.
Зайлер разбирал какие-то бумаги. Недовольно оторвался от дела, поднял голову. Но, увидев Эльзу, переменился в лице. Похоже, ее появление обрадовало его.
— Извините. Я на одну минуту. Разрешите с вашей почтой отправить и свою?!
— Пожалуйста. Передайте секретарю, что я не возражаю.
Зайлер усадил Эльзу и продолжал:
— Хочу вас поблагодарить, фрау Эльза. Не будь вас, мы наломали бы дров! Хозяин ресторана вне подозрений. А ваш Гардекопф — мастер высокого класса. За полчаса выбил признание из нашего сотрудника. Я приношу извинения за неудачную шутку, Могу ли я быть вам чем-то полезен?
— Мне нужно еще хотя бы две машины.
— Что-нибудь придумаем. Вы уже завтракали? Нет? Вот и отлично. Сходим в ресторан. Не возражаете? Интересно, чем угостит нас ваш должник!
— У меня должников нет. Я в долг никому ничего не даю.
— Похвально, но хозяин «Викинга», несомненно, вам весьма обязан!
— Если он кому-то и обязан, так только вам, — ответила Эльза. — Мне кажется, что вы его арестовали не потому, что были уверены в его виновности, а с какой-то другой целью. Крегер проводил расследование провала агентуры Карла Миллера по вашему приказу?
— Вот куда вас занесло! Да, по моему.
— А он при встрече со мной преподнес это как дружеское снисхождение. Его, видите ли, волновала гибель моего отца, и потому он не мог не провести небольшое расследование. Был огорчен, что ничего конкретного не узнал.
— Вы сомневаетесь в его искренности? — поднял брови Зайлер.
— Я не понимала тогда, зачем Крегеру потребовалось расследование. Вчера поняла.
— Ну и зачем? — Зайлер пытался говорить небрежно.
— Вдруг окажется, что агентура Миллера — блеф. Сенсация! Это крест на вашей груди и Крегера. Разве не так?
— Простите, но вы настоящий дьявол. А если бы хозяин «Викинга» начал признаваться в чем-то?
— Тогда и вас, и Крегера расстреляли бы за измену.
— Не понимаю, — насторожился Зайлер.
— А как же иначе истолковать подтасовку материалов по делу Карла Миллера? Хозяин «Викинга» не мог выдать никого из русских разведчиков или подпольщиков по той простой причине, что он никого не знал. Вам пришлось бы вводить подставных лиц. Но в абвере работают знающие свое дело люди. Естественно, они потребовали бы дополнительного расследования, и все обнаружилось бы. Вам не позавидовал бы и повешенный! Концы в воду прячут только виноватые. Возникает вопрос: кому выгодно?
