Ознакомительная версия.
Длинные руки корпораций протягиваются в наши дни к Ормузскому проливу и Персидскому заливу, где интересы монополий защищает целая армада военных кораблей.
Как показывает развитие событий на Ближнем Востоке и в Африке, в Азии и Южной Америке, многие политические и экономические решения, ущемляющие права развивающихся стран и беднейших слоев населения промышленно развитых стран, явно диктуются интересами национальных и транснациональных корпораций, возглавляемых технократами — бескорыстными служителями социального и научно-технического прогресса, если верить Гэлбрайту. На самом деле рецепты, предлагаемые теоретиками технократии, если и пытаются кого-либо спасти, так только капитализм. Реальная причастность к власти узкой прослойки функционеров практически ничего не меняет в механизме капиталистической экономики, разве что делает его немного более гибким, лучше приспосабливает к происходящим в мире переменам. Технократы рвутся к власти, проповедуя социальную утопию, но, получив бразды правления, тут же включаются в высшие слои крупной буржуазии и разделяют их судьбу.
Идея «разумного» управления технократами обществом неприемлема еще и в силу ограниченности не только знаний, но и сознания, свойственной типично «узкому» специалисту технического профиля. Говоря об этом, мы, разумеется, не пытаемся бросить тень на уровень общекультурной подготовки, на качество гуманитарных знаний и на мировоззренческие установки всех инженеров и организаторов производства. Тем не менее ни для кого не секрет, что существует целый комплекс проблем гуманизации технических наук и техники, расширения общекультурного кругозора технических специалистов и рабочих, углубления и расширения философско-методологической и гуманитарной подготовки научных, инженерных и рабочих кадров.
Проблемы эти имеют международный характер, хотя в каждой стране выступают в специфической форме. Решить их тем более важно, что в современном мире технические кадры, пожалуй, чаще, чем какие-либо другие, выдвигают из своих рядов организаторов науки и производства, политических руководителей и координаторов общественной деятельности. Беспредельная вера в могущество науки и техники, упоение властью над Землей, получаемой в полное распоряжение благодаря возможности управления техникой и технической деятельностью общества, сегодня уже совершенно недостаточны для серьезного и ответственного руководства. История творится не машинами, а людьми…
25 апреля 1986 года оператор четвертого энергоблока Чернобыльской атомной электростанции приступил к снижению мощности реактора РБМК-1000 для постановки его на плановый осмотр и ремонт. Перед ним на пульте лежала Программа эксперимента, разработанная специалистами «Донтехэнерго». Оператор действовал по указанию главного инженера АЭС и, конечно, не знал о том, что тот взял на себя решение вопроса, на которое не имел права.
Почему главный инженер АЭС не согласовал Программу эксперимента ни с конструкторами реактора, ни со специалистами «Гидропроекта» — проектантами станции? Надо полагать, он счел ситуацию предельно ясной, просто тривиальной, так как не поставил в известность об эксперименте даже штатного физика АЭС. Главный инженер хорошо знал — такого рода реакторы работали уже на многих АЭС, например на Ленинградской с 1973 года, и по их деятельности не было сколько-нибудь серьезных замечаний. На четвертом блоке Чернобыльской АЭС РБМК-1000 (реактор большой мощности канальный) тоже проработал около года. Да и эксперимент не представлял собой ничего нового — они проводились в Чернобыле в 1982 и 1984 годах на третьем блоке. Суть испытания действительно проста: проверить, сколько секунд после прекращения подачи пара на турбину генератор еще будет вырабатывать ток достаточно высокого напряжения. Надлежало кое-что уточнить по результатам прошлых экспериментов, и только.
Итак, первое нарушение правил, внешне безобидное, повлекшее за собой трагедию. За ним последовала небольшая ошибка операторов: снижая мощность реактора, они не удержались на заданном пределе. Вместо 700—1000 мегаватт тепловая мощность оказалась на уровне всего 30–40 мегаватт. В таких случаях инструкция требовала остановки реактора не менее чем на сутки. Персонал АЭС решил этого не делать — за срыв эксперимента по головке не погладят. Оператор попытался быстро вернуть реактор на заданный уровень. Для этого он не только прекратил ввод стержней, поглощающих нейтроны, но и вывел из рабочей зоны — цилиндра диаметром около 12 метров и высотой около 7 метров, сложенного из графитовых блоков примерно 600 на 200 миллиметров, недопустимо большое число стержней. Еще до этого, действуя по программе испытаний, персонал отключил систему аварийного охлаждения реактора. Теперь же в активной зоне оказалось меньше 15 эффективных стержней, что было категорически запрещено регламентом эксплуатации реактора. Однако мощность реактора удалось поднять только до 200 мегаватт, то есть до уровня, примерно в три раза меньше заданного программой.
26 апреля в 1 час 03 минуты и в 1 час 07 минут, так и не выведя реактор на заданный программой уровень тепловой мощности, оператор включил дополнительно два циркуляционных насоса. Эта ошибка персонала привела к резкому падению парообразования вследствие увеличения тока воды через реактор. Упало давление пара. Операторы решили поддержать параметры пара вручную и отключили автоматическое управление, а чтобы приборы не остановили реактор, заблокировали сигналы аварийной защиты. Так была снята еще одна система обеспечения безопасности.
В 1 час 23 минуты 04 секунды персонал приступил к началу собственно испытаний — прекратил подачу пара на турбину. Мощность реактора начала повышаться. И только тут начальник смены осознал, что происходит нечто непредусмотренное. В 1 час 23 минуты 40 секунд он подал команду ввести в активную зону все регулирующие стержни и стержни аварийной защиты. Но было уже поздно! За одну секунду тепловая мощность реактора выросла в 13 раз. Лопнули трубы первого контура, образовалось большое количество пара. Последовало два взрыва, разрушивших верхнюю часть реактора и выбросивших часть атомного горючего наружу. Загорелась крыша реакторного зала.
Все остальное, что было после — это уже история героической борьбы с трагическими последствиями безответственности и целой цепи ошибок, совершенных обслуживающим персоналом и его руководителями.
Так что же все-таки случилось? Притупление бдительности, отношение к сложнейшей технике «запанибрата»? Серия ошибок, усугубивших друг друга? Маловероятное стечение обстоятельств? Да, конечно! Но среди многочисленных и очень жестких уроков аварии на четвертом блоке Чернобыльской АЭС есть один, на который мы обратим особое внимание. Этот урок — несовершенство современных сложных технических систем, управляемых человеком. Ясно, что полностью довериться автоматике нельзя — все предусмотреть невозможно, и всегда остается вероятность возникновения ситуации, не предусмотренной в конструкции автоматов, в программах вычислительных машин. Но ясно и другое. На человека положиться полностью тоже нельзя. Да, компьютер может быть поправлен только человеком, но сам человек не застрахован от непредвиденных, непредсказуемых грубейших ошибок.
В общем виде специалисты формулируют эту проблему как задачу распределения функций между человеком и машиной. Задача пока не решена никем и нигде в мире. Ее значение выходит далеко за пределы одной отрасли промышленности — атомной энергетики; она имеет, это можно утверждать уверенно, общемировой, глобальный характер.
Человек — дитя природы. Машины — порождение человеческого труда и разума. И они же — угроза не просто жизни отдельных людей, но самому существованию живого вещества на планете Земля. Человек и техника, управляемая и используемая им, представляют собой сложнейшую единую систему не только в таких конкретных технических конструкциях, как автоматический химический завод или атомная электростанция. Вся техника мира и все человечество сегодня могут быть рассмотрены как целостная система «человек — машина». В какой мере управляет человечество последствиями развития техники? В какой степени способно «ввести регулирующие стержни» в механизм, обеспечивающий управление воздействием технических средств и а природу?
Проблема человеко-машинных систем существует не только на таком глобальном уровне и не только в промышленности. Сколько раз приводились в предельную боевую готовность пусковые комплексы стратегических ракет США по ложным сигналам радиолокационных станций дальнего обнаружения, по ошибочным «решениям» суперкомпьютеров! Только годы спустя человечество узнаёт из сообщений дотошных журналистов о том, что мир висел на волоске. Так, буквально на наших глазах, научно-технический прогресс породил новые, затрагивающие судьбы всего мира коренные проблемы, к решению которых человечество всерьез, пожалуй, еще только-только приступило.
Ознакомительная версия.
