Ознакомительная версия.
Кто ими владеет? — Знаем.
Кто владеет технологиями глубинного бурения, закачки туда газов и жидкости под давлением, инфраструктурой (трубами, компрессорными станциями), технологиями закупорки скважин и всего такого? Разумеется— всем этим занимаются нефтяные и газовые компании, только процесс идет наоборот. Сейчас они нефть и газ из земли и из глубоководных скважин выкачивают и энергетикам продают, а завтра они же начнут СО2 у тех же энергетиков (за деньги, естественно) забирать обратно и обратно закачивать. С обоих потоков получать прибыль.
Дальше может получиться, что кто-то СО2 в резервуары сначала закачает (получит за это деньги), а потом выяснится, что хлеба в мире не хватает, а углекислый газ пшенице нужен очень для роста. Ну что ж, придется продавать его опять (хорошо, что в резервуарах собран, а не в атмосфере распылен).
СЕКЕСТРАЦИЯ СО2 — это хлеб нефтяных компаний после того, как кончится нефть. Это их будущее.
Процесс закачки СО2 под землю с точки зрения экологии бессмысленный (не исключено, что и вредный), но это — огромный рынок. Подсчитаем его объемы?
Как вы думаете, от чего зависит рыночная цена тонны СО2? Правильно — от цены нефти, газа и угля.
При сжигании одного барреля нефти выделяется почти полтонны СО2 — то есть тонна на 2 барреля. Сожгли 2 барреля нефти — купите тонну СО2 у тех, кто «сэкономил». В рыночной экономике при цене нефти (как сегодня) 75 долларов за баррель цена «сэкономленной тонны СО2» будет не 25 долларов, а все 150.
Поскольку газ — более чистое топливо, а уголь — более дешевое, то справедливая рыночная цена тонны СО2 (при полном балансе спроса и предложения) ожидается около 80 долларов за тонну (это оценки Международного Энергетического Агентства)
По генеральному плану войны с углекислым газом, которую ведут правительства стран Большой Восьмерки, к 2050 году мы должны сократить выбросы СО2 в 2 раза, то есть до 30 миллиардов тонн в год.
Из этих 30 миллиардов тонн в год, по разным оценкам, секестрации поддается до 60 %, то есть 18 миллиардов тонн в год.
Даже при сегодняшней стоимости тонны СО2 в 30 долларов за тонну — это рынок в 540 миллиардов долларов в год.
При стоимости секестрации СО2 в 80 долларов за тонну, прогнозируемой Международным Энергетическим Агенством», — это рынок в полтора триллиона долларов ежегодно.
И будет так, пока не кончится уголь. А запасов угля планете хватит надолго.
Весь мировой рынок нефти сегодня именно такой объем и имеет — полтора триллиона долларов в год. Добыча и запасы сокращаются. Выводы на тему — кому это выгодно — делайте сами.
А еще война с глобальным потеплением — это война нефтяных компаний с углем и мирным атомом.
Официально— потому, что при сжигании угля самая большая (из природного топлива) эмиссия СО2 (около полтонны СО2 на тонну угля).
Ну а атом-то, который с глобальным потеплением ничего общего не имеет, там эмиссий никаких нет, за что? За компанию?
На самом деле, эти две отрасли энергетики — основные конкуренты нефти и газу сегодня, а особенно завтра (их запасы намного превосходят запасы углеводородов). Поэтому углеводородное лобби всячески пытается отвлекать долгосрочные инвестиции от этих отраслей. Для нефтяных компаний действительно лучше, если деньги государственных и частных инвесторов пойдут в низкорентабельные ветряки и солнечные электростанции и «застрянут там». Потому что иначе — они пойдут на новые, более эффективные и чистые, угольные котлы или на ядерные реакторы четвертого поколения. Именно под давлением углеводородного лобби в Европе были свернуты ядерные программы создания реакторов на быстрых нейтронах.
Именно по этой причине те из нефтяных компаний, которые начали энергетическую диверсификацию («Бритиш петролиум», например), поддерживают ветряные и солнечные проекты, но у них нет инвестиций ни в атом, ни в уголь, ни даже в WTE (получение энергии для городов из мусора, что, кстати, надо массово развивать).
Подмена понятия «экология» на «снижение выбросов СО2» и всемирная борьба с глобальным потеплением выгодна нефтяным и газовым компаниям, поскольку дает им «вторую жизнь» после истощения их запасов. Парадоксально? Низко? Да нет, просто правильная стратегия для бизнеса.
В этом— экономическая подоплека глобального потепления. Вот почему этот «фанатизм» по поводу СО2 находит с конца XX века исключительную финансовую и политическую поддержку. Как это ни парадоксально, но борьбу с углекислым газом лоббирует самое мощное углеводородное лобби в мире — нефтяное.
ГЕОПОЛИТИКА ГЛОБАЛЬНОГО ПОТЕПЛЕНИЯ
Есть и политическая подоплека этой борьбы с потеплением. Она всегда находилась «за кулисами», но ее очертания явно проявились в 2008 году в противостоянии Большой Восьмерки и Большой Пятерки по поводу сокращения выбросов СО2.
После знаменательного решения глав Большой Восьмерки о сокращении выбросов СО2 вдвое и настойчивого политического давления на те страны, которые еще не ратифицировали протокол Киото, страны с наибольшим потенциалом развития (так называемая Большая Пятерка) — заявили о своем несогласии с этой политикой.
Почему? Потому что геополитика тесно связана с энергетикой.
Дело в том, что две основные развивающиеся экономики — Индия и Китай — строят свою энергетику на базе именно угля. У них нет ни нефти, ни газа. У них стратегические запасы своего угля (в Китае — 114 миллиардов тонн, в Индии — 56 миллиардов тонн, из 850 миллиардов тонн мировых резервов).
Уголь — по теории глобального потепления — является грязным, а значит «самым опасным для планеты» топливом. При сжигании тонны угля выделяется полтонны СО2.
Программа сокращения выбросов СО2 для Китая и Индии означает резкое снижение экономического роста, снижение темпов развития их экономик и уровня жизни населения.
Энергия непосредственно связана с уровнем жизни. Чем больше страна производит и тратит энергии, тем выше уровень жизни населения. Это еще Владимир Ильич Ленин в своем плане электрификации всей страны писал, и был прав гений революции. Так оно и есть. Электричество — это не только свет, это радио и телевидение, это отопление и охлаждение, это экипированные разными автоматами кухни.
Представьте, что каждая китайская и каждая индийская семья будет иметь дома кухню с бойлером, холодильником, морозильником, посудомойкой, стиральной машиной, сушкой, роботом и кофеваркой (стандартная кухня в странах Большой Восьмерки)? А они хотят. И готовы работать ради этого. А развитые страны вместо этого предлагают им жить в неэлектрофицированных и неотопляемых кишлаках и трущобах, зато массово использовать «экологические чайники, кипятящие воду солнечным светом от зеркал».
Индия и Китай, где до недавнего времени, сотни миллионов (!) жителей не имели даже света электрической лампочки дома, занялись своими планами «ГОЭЛРО» не так давно— лет 20 назад. Заметьте, что именно в те годы, как вы помните, и стартовало Рамочное соглашение и стал разрабатываться Киотский протокол.
Китай, страна суверенная, добился исключительных успехов в деле электрификации: в 1990 году (год подсчета эмиссий Киотского протокола) большинство населения Китая не имело доступа к электричеству. Сегодня почти все без исключения китайцы его имеют (99 %).
Правительство приняло программу, по которой в Китае каждую неделю в течение 20 лет (!) будет открываться новая угольная ТЭЦ мощностью 1000 мегаватт (это одна линия ядерной станции). Иначе говоря — ввод в действие 52 000 мегаватт ежегодно (эквивалент 40 ядерных ТЭЦ).
И самое удивительное, что китайцы эту программу ПЕРЕВЫПОЛНЯЮТ: в 2005 году они ввели в строй мощности на 70 000 мегаватт, в 2006-м — более 100 000 мегаватт.
Для понимания масштаба этой энергетики: в течение только одного года развивающиеся китайцы вводят в строй новые энергетические мощности, превышающие все существующие энергетические мощности в уже развитой стране Франции (включая французскую ядерную энергетику)!
А 85 % китайской энергетики работает именно на угле. Именно поэтому Китай потребляет более 40 % угля в мире, удвоив его потребление менее чем за 10 лет, прошедших с начала XXI века.
В Индии, где еще присутствует постколониальное влияние на внутреннюю политику, доступ к электричеству пока имеет около 60 % населения, то есть более 400 миллионов человек в Индии электричеством вообще не пользуется. Это примерно, как оставить население Европы без электричества. Именно поэтому в Индии пока эмиссия СО2 — не более тонны на человека в год. А в Европе — 10 тонн. И что, было бы правильным их так и оставить «без света»? Вы думаете, они согласятся? Или вы думаете, что они согласятся платить «налог» на повышение своего уровня жизни?
Ознакомительная версия.
