Ознакомительная версия.
К сожалению, изучение внутреннего устройства городов Хорасана и Трансоксианы еще только началось, и наши данные об общественной жизни горожан крайне скудны. Мы располагаем свидетельствами о различных специализациях в производстве конечного продукта в различных городах, что наверняка повышало стандарты мастерства. Точно так же, как искусство письма было закрытой профессией, доступной лишь тем, кого писцы сочли достойными вступить в их гильдию, сапожники, серебряных дел мастера и другие организовывались в ремесленные гильдии. В Бухаре, как и в других городах востока исламского мира, гильдии развивались в религиозные объединения, а позднее присоединялись к орденам дервишей. Я полагаю, что основы подобной эволюции были заложены в период Саманидов, хотя источники ссылаются только на более поздние времена.
Было бы несколько умозрительно напрямую связывать развитие гильдий с гази или с орденами суфиев и дервишей, поскольку мы не обладаем достаточной информацией о них. Тем не менее это правда, что в городах востока исламского мира, по-видимому, существовало множество объединений или групп по обоюдным интересам. Возможно, некоторые гильдии изначально имели религиозный подтекст, точно так же как членами братства суфиев являлись люди самого разного рода. Наиболее ярким примером ремесленника, являвшегося также и гази, стал Якуб ибн Лейс, основатель династии Саффаридов, и можно предположить, что были и многие другие. Сообщество гази в источниках описывается порой как футува, что некоторые исследователи переводят как «рыцарство», имея в виду как их идеалы, так и их организацию. Неудивительно, что добровольцам священной войны против неверных следовало придерживаться правил аскетизма или духовного образа жизни, которые потом были возведены в ранг закона. Можно предположить, что и после завершения войн за веру в Средней Азии такие организации, хоть и видоизмененные, продолжали процветать в городах. И это могло обусловливать связи между гази и ремесленными гильдиями.
В конце правления Саманидов Бухара, по-видимому, не сильно отличалась от других городов Хорасана, и в ней также преуспевали различные сплоченные группы – некоторые были лучше организованные и более сильные, чем другие. Однако нет свидетельств тому, что они занимали разные, разделенные стенами части города. Хоть в городе и существовало несколько кварталов, как нам известно от Наршахи и некоторых географов, разделительных стен внутри городской черты, по всей видимости, не было, поскольку сами стены домов и огороженных садов создавали лабиринт из узких улочек, которые вряд ли можно было назвать сквозными. Мы можем лишь предполагать, что такие группы жителей Бухары, как шииты, имели тенденцию жить ближе друг к другу, и, возможно, они предпочитали какой-то один район города всем остальным. Однако наша информация не допускает ничего более конкретного, чем более или менее приемлемые гипотезы об общественном устройстве Бухары, и они вполне могут измениться с точностью до наоборот, если археологические исследования предоставят новые данные.
Мы слышали о случаях массового голода, но очень мало знаем об эпидемиях, морах и заболеваниях, которые несли смерть в средневековой Европе. А ввиду того, что саманидская Бухара была грязной и перенаселенной, а улучшение санитарных условий являлось проблемой, эпидемии должны были время от времени выкашивать население. Аристократия и обеспеченные люди могли на время эпидемии оставить город и укрыться в своих сельских поместьях, однако простому народу некуда было бежать. Разумеется, имелись врачи, самым знаменитым из которых был Ибн Сина, однако настоящие больницы стали гораздо более поздним изобретением исламского мира. Мусор продолжали выбрасывать на улицы или, точнее, в переулки, и прохожему приходилось криком извещать о своем появлении, дабы избежать нечаянного попадания под ливень нечистот из верхних окон. Городская жизнь мусульманского мира того периода, может, и была интересной, но вряд ли простой для подавляющего большинства населения.
После падения Саманидов Бухара как столица лишилась своего исключительного положения. Какие перемены последовали за переходом власти от саманидского эмира к ставленнику верховного правителя Караханидов? Но сначала мы должны рассмотреть, каким образом распределились владения Саманидов между Караханидами и Газневидами, а затем уже ситуацию в самой Бухаре.
Когда Махмуд Газни захватил власть в Хорасане, она уже принадлежала не эмиру Бухары, которому земли южнее Окса давно уже не подчинялись, а нескольким независимым правителям. Махмуду не требовалось подкреплять свои претензии на провинцию ссылками на дарованный его отцу эмиром Нухом ибн Насром пост наместника Хорасана, потому что военная сила обеспечивала ему достаточную законность правления. Более того, по приглашению – или без оного – неких дехкан или кого-то еще Караханидам хватило сил для оккупации земель севернее Окса. Но ни сам Махмуд, ни Караханиды не могли контролировать собственный народ, тюрков, которые массово мигрировали в Трансоксиану и Хорасан. Ибн аль-Асир, историк времен монгольских вторжений, рассказывает об опустошительных набегах тюрков-огузов не только в Хорасан, но и еще дальше, в Ирак и Анатолию (полуостров на западе Азии, срединная часть территории современной Турции), в первые годы после начала нового тысячелетия. Наиболее известными из этих тюрков, конечно, были сельджуки, но имелось и множество других, рыскавших повсюду банд. Например, около 1038 г. огузы заправляли в Хамадане, а в 1040 г. тюркская банда захватила и разграбила город Мосул в Северном Ираке. Таким образом, Газневиды унаследовали значительно больше, чем империю; они обзавелись множеством проблем, включая фактор собственного падения – тюрков-кочевников.
На долю Караханидов также выпало далеко не спокойное правление в Трансоксиане, поскольку, скорее из-за линии поведения рода, чем чьего-то личного правления, внутренняя политика Караханидской династии стала проблемой не только для историков, но и для самой династии, которая сильно ослабла. Абу Наср Ахмед ибн Али, после смерти своего отца в 998 г., стал великим каганом, то есть главой рода, правившего в Баласагуне. Соправителем западной части царства был его брат Наср ибн Али, известный также как Арслан Илик, который правил из города Озкенд. Последний хан был правителем, который захватил Бухару, забрав всех саманидских наследников престола в свою столицу в качестве пленников. Он оставил одного своего ставленника Джафара, или Чагри-тегина, в Бухаре, а другого в Самарканде. По всей видимости, Караханиды стали наследниками всех саманидских владений севернее Окса, а Газневиды – южнее этой реки, особенно когда договор между Насрои ибн Али и Махмудом установил границу раздела их территорий. Чтобы скрепить этот договор, в 1001 г. Махмуд женился на дочери Насра ибн Али.
Однако Наср нарушил договор и, когда Махмуд был занят в Индии, вторгся в Хорасан, где поначалу не встретил серьезного сопротивления. Махмуд вернулся и нанес поражение Насру, который тогда обратился за помощью к своему соправителю восточной части караханидских владений, Юсуфу ибн Гаруну, члену другой ветви царского рода, который в источниках известен как Кадыр-хан. В то время Кадыр распространял ислам в Хотане и повсюду в Синьцзяне, одновременно наращивая этим свое собственное могущество. Новая армия была собрана и вновь вторглась в Хорасан. Караханиды снова потерпели поражение близ Балха в 1008 г., и эта катастрофа привела к внутренним конфликтам между членами двух ветвей рода.
У нас нет возможности проследить внутренние раздоры Караханидов, однако Наср ибн Али правил Бухарским оазисом, как и другими районами Трансоксианы, до самой своей смерти в 1013 г. Ему наследовал другой брат, Мансур ибн Али, которому удалось сохранить пост великого кагана в 1015 или 1016 г. Примерно в то же время мы находим некоего аль-Хусейна ибн Мансура, правившего Бухарой, и, хотя точных свидетельств не существует, мы можем рассматривать его как сына Мансура ибн Али. Однако этот сын Мансура находился под юрисдикцией своего дяди Мухаммеда ибн Али, который занял место своего брата Мансура, когда тот заявил свои права на пост великого кагана. А тем временем между Газневидами и Караханидами царил мир.
Однако в 1017 г. Махмуд Газни переправился через Окс и захватил Хорезм. Караханиды довольно долго улаживали свои разногласия, прежде чем послать против Махмуда объединенную армию, но снова были разгромлены в 1019 или 1020 г. Это поражение разорвало союз и породило новые проблемы во владениях Караханидов. На сцену вышел новый правитель, некий Али-тегин, или Али ибн аль-Хасан, – возможно, сын Гаруна, то есть аль-Хасана ибн Сулеймана, или Бугра-хана, захватившего Бухару в 992 г. Этот Али-тегин был членом второстепенной кашгар-хотанской ветви правившего караханидского рода. Прицак реконструировал историю Али-тегина, который, по всей вероятности, правил Бухарой до 1015 г., пока не был смещен Мухаммедом ибн Али и аль-Хусейном ибн Мансуром, о чем упоминалось выше. Эта реконструкция основана на изучении чеканки монет. В 1020 г. Али-тегин вернулся в Бухару и, при помощи сельджуков под предводительством Исраила, или Арслана ибн Сельджука, смог нанести поражение армии Мухаммеда ибн Али. Али-тегин продолжал править Бухарой вплоть до самой своей смерти в 1034 г.
Ознакомительная версия.
