Ознакомительная версия.
Помимо самих авторов, эту гипотезу проверяли и другие исследователи. Как я уже говорил выше, в рамках предположения о возникновении длинной шеи в результате борьбы самцов, ожидается, что у жирафов должен наблюдаться половой диморфизм по этим признакам. А именно, шеи самцов должны быть сравнительно более длинными, чем у самок, а головы – сравнительно более крупными и тяжелыми (поскольку именно головами самцы и наносят друг другу удары). Авторы работы (Mitchell et al., 2009) измерили и сравнили соответствующие пропорции самцов и самок жирафов. И выяснили, что пропорции обоих полов не различаются по озвученным признакам. Поэтому авторы работы сделали вывод, что половой отбор не имел отношения к возникновению длинных шей жирафов. Вот конкретная цитата прямо из резюме статьи (Mitchell et al., 2009):
…Мы заключаем, что морфологические различия между самцами и самками – минимальны, что те различия, которые существуют, могут быть обусловлены большей общей массой самцов, и что половой отбор не является причиной происхождения длинной шеи у жирафов.
Наконец, возникает вопрос, а чего это естественный отбор, который, как известно, «не знает никаких границ приличия», ограничился только маленькими и тупыми рожками на голове жирафа? Почему половой отбор, сумев столь сильно изменить предполагаемые исходные пропорции самца (видимо, в результате очень сильного давления отбора?) и даже сумев «исказить» соответствующие пропорции самки (которая тут вообще ни при чем)… в течение всех этих гипотетических миллионов лет не позаботился о том, чтобы снабдить самца жирафа каким-нибудь более эффективным оружием (за самку), чем просто голова? Например, насколько эффективней была бы та же самая голова, но с острыми рожками? Какое преимущество сразу же получил бы жираф, сражающийся такой головой? И почему в ходе столь серьезного накала полового отбора, который сумел столь сильно (гипотетически) «искорежить» исходные пропорции животного, ни один самец жирафа до сих пор не додумался ударить другого самца своим по-настоящему смертельным оружием – передними копытами? Как известно, ударами передних копыт жираф вполне свободно убивает льва. Почему же еще никто не видел, чтобы один самец жирафа пнул другого самца жирафа передними копытами, хотя бы по ногам? Ради чего жираф демонстрирует столько благородства? Ведь своими головами жирафы бьют друг друга весьма энергично, отнюдь не на шутку, а как говорится, «от души». В результате, дело периодически доходит до нокаутов. Причем в нокаут может попасть не только жираф, которого ударили, но и жираф, который сам ударил (неудачно). И это не теоретическое предположение, а реально происходящие курьезы. Ведь удары всё-таки наносятся головой, а голова, как известно, далеко не самая неуязвимая часть тела (во всяком случае, у жирафов). Так почему же жирафы упорно бьют именно головами, но никогда – копытами?
Давайте представим себе, какое немедленное преимущество получил бы некий мутантный самец жирафа, который без зазрения совести начал бы пинать передними копытами всех окружающих самцов? Ведь окружающие самцы – еще не имеют такой мутации, и соответственно, ответить ему тем же – просто не смогут. Наверное, все окрестные самки сразу же оказались бы в распоряжении данного мутанта. Мало того, этот мутантный жираф таким образом решил бы, наверное, еще и проблему конкуренции за пищу (если бы такая проблема вообще была).
Тем не менее, самцы жирафов почему-то пинают кого угодно, но только не друг друга. Таким образом, естественный отбор в очередной раз поражает нас чудесной неисповедимостью своих путей.
Когда-то давно (еще в «1976-мохнатом году») известный биолог-публицист Ричард Докинз попытался решить проблему явно наблюдаемого «благородства животных», столь удивительного в русле представлений о «беспощадной борьбе за выживание». В своей нашумевшей книге «Эгоистичный ген» Докинз долго рассуждал о теоретических «ястребах» и «голубях», и о тех преимуществах, которые «голуби», неизменно проигрывая «ястребам», тем не менее, получают в конечном итоге. Он объяснил преимущество «голубей» тем, что при увеличении числа «ястребов» в популяции, их выигрыш сменяется проигрышем – «ястребов» становится слишком много, они слишком часто наталкиваются именно друг на друга, получают увечья и гибнут.[48] А вот теоретический трусливый «голубь», ускользнувший из всех поединков с «ястребами» самым простым способом (постыдного отступления), получит преимущество – просто потому, что сохранит себя в целости. В конечном итоге (по Докинзу), в популяции должна победить некая (устойчивая) «эволюционно стабильная стратегия» – популяция автоматически придёт к определенному (устойчивому) соотношению частоты встречаемости разных типов поведения («ястребов» и «голубей»). И это устойчивое соотношение будет далее автоматически поддерживаться естественным отбором.[49]
Понятно, что теоретический «трусливый голубь» Докинза призван теоретически объяснить наблюдаемые в природе факты «благородства животных». Например, почему хищники не охотятся друг на друга, а предпочитают, допустим, разграничивать территорию? Потому что (по Докинзу) риск получения повреждений в ходе такой охоты слишком велик и не окупается возможным выигрышем. Следовательно, такая стратегия была бы эволюционно нестабильной. То есть, особи, склонные к подобному поведению, будут удаляться из популяций естественным отбором.
Или почему самцы многих видов, конкурируя за самку, не забивают друг друга до смерти, а ограничиваются «благородным турниром по строгим правилам»? Или вообще совершают только ритуальные демонстрации и стилизованные представления? А потому что такое поведение всё-таки обеспечивает (тот или иной) выигрыш в выживании и размножении, с учетом риска получения сильных ранений в случае серьезного поединка между самцами. Поэтому естественный отбор и отобрал (автоматически) только таких самцов, которые способны лишь к мирным демонстрациям и стилизованным представлениям.
Эти рассуждения Докинза были бы прекрасны, если бы хоть что-нибудь могли объяснить в реальной природе. Особенно наблюдаемое разнообразие жизни. Ведь в живой природе мы с избытком наблюдаем примеры видов, где имеются сплошные «ястребы» (т. е. все самцы дерутся между собой очень жестоко, вплоть до смерти). И с таким же избытком наблюдаем биологические виды, где господствуют одни лишь «голуби», то есть, все самцы используют в отношении друг друга лишь демонстрации, декорации или сугубо безобидное «турнирное оружие».[50]
Как объяснить, что, например, морские слоны дерутся до увечий или даже до смерти, и каждый морской слон имеет огромный гарем из самок, а самец жирафа никогда не использует действительно смертельных приемов в отношении своего соперника? А у многих видов самцы из-за самок вообще не конфликтуют, предпочитая, например, позировать перед самками (в надежде на их выбор), несмотря на то, что в это время в зоне их прямой видимости находятся другие самцы, тоже пытающиеся завлечь самку.
Случай с морским слоном можно легко объяснить, используя язык самого Докинза. Можно сказать, что конкретный самец морского слона, действительно, подвергается смертельному риску во время поединков. Но и возможный выигрыш (единственного победившего) тоже исключительно высок – это доступ к практически безграничному размножению (гарему из пары десятков самок).
Но точно такой же тип взаимоотношений между самцами мог бы сложиться и в случае жирафов. Ну стали бы самцы жирафов активно бить друг друга копытами. Ну, покалечили бы друг друга. Ну и что? В этом случае изменилось бы только то, что все окружающие самки стали бы приносить детей только от самых-самых приспособленных самцов жирафа. У выживших (редких) талантливых бойцов (или счастливчиков) просто увеличился бы гарем из доступных им самок и, соответственно, число детей. Вот и всё. То есть, из жирафа просто получился бы очередной «морской слон». Который и так уже имеется в живой природе, тем самым автоматически доказывая, что подобный способ существования биологического вида – вполне возможен.
Так почему же ни один самец жирафа, несмотря на мощную немедленную выгоду, тем не менее, до сих пор не догадался пнуть другого самца копытом?
По Докинзу (еще раз) это чревато излишним размножением «ястребов» в таких популяциях, где все самцы станут жестоко драться без правил, и в результате часто гибнуть. Поэтому в долгосрочной перспективе, самцам жирафов невыгодно переходить от благородных турниров по правилам к травмоопасным боям без правил. Но ведь естественный отбор не «мыслит» категориями отсроченной выгоды. Он «мыслит» только категорией немедленной выгоды – что выгодно для размножения прямо сейчас, то и будет отобрано. И потомство оставит именно мутантный «самец-убийца», а не «благородные голуби». Да, это чревато тем, что через сотни поколений все самцы в популяциях жирафов будут представлены именно «самцами-убийцами». И в результате риск погибнуть в жестоких поединках для них многократно возрастёт. Но это случится уже потом, через много поколений. И когда это случится, появление в такой популяции (обратно) «благородного рыцаря»… будет встречено дружным хохотом всех самцов-жирафов, предпочитающих бои без правил. И даже если этот одинокий «благородный рыцарь» всё-таки сумеет передать свои гены следующему поколению (подкравшись к одиноко стоящей самке в то время, пока другие самцы убивают друг друга в смертельной битве), то всё равно, подобная стратегия никогда не сможет полностью завоевать популяцию (обратно). А возможна лишь в виде редкой (эпизодической) «примеси» на фоне общего доминирования «самцов-убийц».
Ознакомительная версия.
