По всему видно, что хазар было много, и их общение с русами было оживленным и тесным. Следовательно, мы должны искать их потомков, даже в том случае, если бы они сменили имя, как часто бывает не только с отдельными людьми, но и с целыми народами. Но для начала вернемся на минуту в славный город Семендер.
Первоначально Семендер был столицей Хазарии, но нападения арабов вынудили хазарского хана в 723 г. перенести свое местопребывание на берег Волги. Однако Семендер не потерял своего значения. В X веке он по-прежнему был процветающим земледельческим и торговым городом, отличаясь от Итиля только тем, что большая часть хазарского населения Семендера исповедовала христианскую веру. Конечно, там были евреи и мусульмане, но они составляли господствующий класс, а народ тянулся к византийской культуре, так же как соседние с хазарами болгары и славяне. Первые были разбиты хазарами и рассеяны вплоть до Италии, а последние в IX–X веках находились на подъеме. Начиная с VIII века славянское племя северян распространяется к востоку от Днепра до самого Дона{3}. Славянский язык в IX–XI веках становится международным для всей Причерноморской степи. Ал-Бекри (арабский географ XI в.) утверждает, что главнейшие из племен севера говорят по-славянски, потому что смешались со славянами, и в числе таковых называет печенегов, русов и хазар{4}.
Да и в самом деле, чего было ссориться между собою славянским пахарям и охотникам на пушного зверя и хазарским виноградарям и рыболовам? Жестокая война 965 г. вспыхнула между правительством Хазарии и воинственной дружиной киевского князя Святослава. Копья и сабли мусульманских наемников не спасли Итиль от длинных русских мечей. Семендер был в числе городов, взятых и оставленных Святославом{5}, но городу из палаток не страшен пожар, и после войны хазары продолжали жить по-прежнему. Вот все, что нам может дать прямой путь — изучение источников. Следы хазарского народа потеряны, и чтобы снова найти их, надо встать на окольный путь исторической дедукции, т. е. идти от общего (знание эпохи) к частному (судьба хазар).
В Средние века людей разделяла не национальная принадлежность, а исповедание веры. До тех пор пока в Киеве приносили юношей в жертву Перуну, хазарские христиане чуждались русов и славян. Но в 988 г. страшный идол поплыл вниз по Днепру, а вместо него вознеслась Десятинная церковь. Тогда исчезли последние поводы для споров между хазарами и русами, соприкоснувшимися друг с другом в долине Дона, где на месте Саркела была построена Белая Вежа, и в низовьях Кубани, где воздвигалась гордая Тмутаракань. По православному канону воспрещается брак с иноверцами. После крещения Руси хазары и русы могли образовывать семьи без ограничений. Даже враги у них были общие — степные кочевники; сначала венгры, потом печенеги и, наконец, половцы, ставшие с 1068 г. полновластными хозяевами Великой степи от Алтая до Карпат. Однако справиться с хазарами им оказалось не под силу.
Мы уже описали дельту Волги как естественную крепость, а лес вдоль Терека — как хорошее укрытие. В этом отношении долина Среднего Дона имеет аналогичные особенности и даже преимущества. Широкие надпойменные супесчаные и песчаные террасы покрыты здесь лиственными лесами (береза, осина, ольха, дуб). Здесь много луговых и пастбищных угодий, неглубоких озер. В лесах за бугристыми песками также можно было отсидеться от врага, приходящего с широких сухих суглинистых степей, окружающих речные долины. Отсюда можно было и наносить противнику контрудары. Для того чтобы принудить местное население к покорности, нужно было единовременно бросить на огромную площадь превосходящие силы, а половцы такими возможностями не располагали.
И все-таки война была жестокой. В 1171 г. русское население покинуло Белую Вежу, крепость, расположенную на том месте, где ныне плещутся волны Цимлянского моря. Здесь природные условия облегчили половцам победу. Белая Вежа стояла в займище, на широком лугу, большая часть которого заливалась половодьями Дона. Здесь половецкая конница могла действовать беспрепятственно. Но в лесах долины Дона уцелело и сохранилось местное население, получившее в XII веке прозвище — «бродники»{6}.
Бродники говорили на русском языке и исповедовали православную веру, но современные им летописцы никогда не смешивали бродников и русских{7}. Они считали, что это два разных народа. К сожалению, о происхождении бродников в источниках прямых сведений нет.
Но посмотрим на косвенные данные: в XII веке на развалинах Белой Вежи был построен поселок из саманного кирпича{8}, такого же, как на Тереке. Донской виноград ведет свое происхождение от терского. Овцы постепенно заменяют на Дону коров, а овца — жертвенное (т. е. самое распространенное) животное у хазар.
Рассмотрим климатические изменения в интересующее нас время. X век — эпоха временного усыхания степей. Значит, долина Терека пострадала от засухи больше, чем от войн, а долина Дона не пострадала вовсе, потому что Дон берет начало в лесной зоне, где степень увлажнения была повышена. Не ясно ли, что только в долину Дона и могли уходить хазары из терской долины, хотя часть их осталась на месте, использовав для своего оседлого хозяйства подножие Гребня, отрога Кавказского хребта{9}?
Но не могло ли произойти слияния хазар с половцами, окружавшими их поселки со всех сторон? Нет, и по следующим причинам.
Во-первых, кочевое хозяйство половцев было неприемлемо для хазар. Чтобы перейти к кочевому быту, нужна была коренная ломка всех представлений и психики, а взамен хазары получили бы только второстепенное, подчиненное положение, унизительное для этого гордого народа. Пока в колчанах были стрелы, можно было оставаться самим собой.
Во-вторых, метисация половцев с хазарами была затруднена обычаями тех и других. Хазары были христиане, и отдавать дочерей иноверцам им запрещал закон. Половцы жили родовым строем, и принять чужака в род значило сделать его совладельцем всех пастбищных угодий и участником в дележе добычи, а кому это может быть приятно? Зато смешению хазар с русскими не препятствовало ничто.
А теперь имеем ли мы право не делать вывода, который напрашивается сам? Бродники — народ русско-хазарского происхождения, наследники древних хазар. Пока киевские князья воевали с половцами, бродники были их союзниками, когда же киевляне столковались с половецкими ханами, бродники нашли союзников в лице монголов и помогли Субутай-багадуру выиграть битву при Калке в 1223 году. Золотоордынские ханы умели ценить оказанную им помощь и оставили бродников спокойно жить в долинах Дона и Терека. С XVI века потомки бродников называются тюркским словом — казаки.
Принято думать, что казаки — это русские крестьяне, бежавшие на Дон от ужасов опричнины. И верно, значительная часть казаков образовалась именно таким способом. Но беглецы, приходя на Дон, попадали не в пустыню. Потому-то и родилась знаменитая пословица: «С Дону выдачи нет». В самом деле, можно поверить, что Робинзон Крузо (или его прототип) выжил на необитаемом острове и даже сумел отбиться от кучки индейцев, впрочем, с помощью огнестрельного оружия. Но как мог не погибнуть русский крестьянин, попавший в непривычную ему природную обстановку, когда во всех водораздельных степях Причерноморья господствовали ногаи, промышлявшие ловлей людей и продажей их в рабство? Невозможно ответить на вопрос: почему московское правительство, очень нуждавшееся в налогоплательщиках, допускало уход своих подданных за границу, если один конный отряд мог выловить сколько угодно безоружных беглецов? И наконец, для того чтобы из земледельца-пахаря превратиться в воина и охотника, нужно время и выучка. Очевидно, на Дону имелись места, где пришелец мог спокойно привыкнуть к новым условиям и новому образу жизни. Это значит, что с XIII по XVI век там жили потомки бродников, воевавшие со степью и нуждавшиеся в пополнении. Поэтому они и принимали в свою среду единоверцев, обеспечивая им на первое время приют, выучку и безопасность от ногайских мурз и русских бояр.
Одно из поселений этого времени мне посчастливилось найти в цимлянских песках в 1965 году. Об этом стоит рассказать подробнее.
После того как Хазарская экспедиция прекратила свое существование, меня пригласил поработать вместе профессор МГУ Александр Гаврилович Гаель, известный исследователь песков. Его, как и А. А. Алексина, интересовала возможность датировать погребенные гумусированные почвенные слои. Несколько археологических находок, сделанных нами совместно и по отдельности, дали повод для очень интересных выводов{10}. Но одна из находок непосредственно относится к нашей теме. На берегу Цимлянского моря, затопившего первую надпойменную террасу Дона, лежит полоса песков. От окружающих степей она отделена широкой третьей надпойменной террасой и представляет остаток старого (до наполнения Цимлянского моря) ландшафта долины Дона.
