Глава 20
Битва за будущее
Мир стремительно меняется. Мы живем в информационном пространстве, которое с каждым днем сжимается вокруг нас все плотнее и вот-вот раздавит, как букашек. Сейчас мне не сложно пересчитать по пальцам своих знакомых, которые всерьез читают книги. Несколько больше времени займет перечисление тех, кто хотя бы удосуживается читать и анализировать прессу. Большинство представителей моего поколения, поколения 90-х, читает разве что информационные ленты в социальных сетях. Комментарии мировых событий без труда умещаются в 140 символов Твиттера. Но моему поколению повезло. Мы еще успели застать эпоху завершения «советского проекта» базового образования. Наши учителя успели привить нам помимо обязательной школьной программы неподдельную любовь к своей стране, глубокое понимание истории, заложить основу морально-нравственных ориентиров. Наши родители, несмотря на весь ужас, нищету и разруху 90-х годов, смогли поднять нас на ноги и воспитать. Мы все время были заняты – помимо школы ходили во всевозможные кружки, клубы. Английский язык, бальные танцы, кружки рукоделия, рисования, шахмат, музыкальная школа, военно-патриотические секции. Все это помогло нам без особого ущерба для психического здоровья постепенно влиться в эпоху всеобщей информатизации и научиться пропускать информацию, бесконтрольно поступающую из разных источников, через фильтры собственных морально-нравственных ориентиров.
Следующему поколению, поколению 2000-х, повезло гораздо меньше. Очереди в детские сады, бардак в системе школьного образования. Знакомство с Глобальной сетью произошло раньше, чем они перешли в третий класс. У каждого первоклассника – смартфон, без ограничений и присмотра родителей позволяющий изучать окружающий мир, не имея ни особого представления о добре и зле, ни каких-либо моральных запретов. Конечно, если за ребенком никто не следит. А такое, к сожалению, происходит очень часто. Тотальная безответственность родителей и непонимание основ безопасности приводят к трагедиям. Школа утратила воспитательную функцию. Бесплатные детские секции шаговой доступности по всей стране закрываются, а на платные кружки у многих родителей банально не хватает денег. Дети предоставлены самим себе.
Но глупо было бы думать, что предоставленные самим себе дети, днями и ночами зависающие в Интернете, никому не нужны. Их – именно тех детей, которым сейчас по двенадцать-пятнадцать лет, – берут в оборот экстремистские организации, радикально ориентированные религиозные течения, секты. Они становятся жертвами шантажистов, педофилов, производителей детской порнографии, торговцев спайсами, ЛГБТ-организаций. Если эти дети не нужны родителям, их сознание без труда захватывают вышеперечисленные преступники.
Дети легко всему верят и при отсутствии контроля со стороны родителей и хотя бы малой толики критического мышления с головой ныряют в омут, из которого не всегда представляется возможным их вытащить.
В особую группу риска попадают дети, родители которых заняты исключительно собой. Своими семейными проблемами, карьерой – чем угодно, кроме воспитания собственного чада. Это происходит и в небогатых семьях, и в семьях с приличным уровнем достатка. Не имеет никакого значения цена мобильного телефона подростка и количество игрушек. Никакого значения не имеет элитарность учебного заведения, которое посещает ребенок. Если нет в семье доверия, нет любви, – ребенок в группе риска. Очень часто родители даже не подозревают об этом.
Когда мы проводили анализ несовершеннолетних подписчиков уже упоминавшийся в этой книге группы «Дети-404. ЛГБТ-подростки», мне удалось пообщаться с некоторыми из них. И мои подозрения по поводу того, как попадают дети в эту секту, подтвердились. Основной контингент группы – несчастные дети, на которых забило не только общество – друзья, школа, – но и собственные родители. Это дети, которые из кожи вон лезут, чтобы сказать: «Мама, папа! Я здесь!» Но их не слышат. Особенно мне запомнилась одна девочка четырнадцати лет. Я долго общалась с ней. Она настолько устала кричать о своей боли, что уже без всяких намеков размещает на своей странице фотографии, где делает вид, что втыкает себе нож в шею или режет вены.
На аватарке фото, где она нарисовала себе краской слезы. Кровавые слезы. Нет, она не хочет покончить с собой. Она просто хочет, чтобы кто-то услышал ее боль. Она сказала, что ей просто нравится вид крови и прикосновение металла к коже. Так ей легче. Наш разговор начался с обсуждения группы «Дети-404». Она в ней состоит, потому что ей нравятся девочки. Она лесбиянка? Вряд ли. Просто это еще один способ обратить на себя внимание. Вопрос гомосексуализма ее совсем не беспокоит. Зато беспокоит то, что она растет без отца. Живет с мамой, с которой у нее очень натянутые отношения. У нее проблемы в школе. Она ненавидит свою школу до зубовного скрежета. Не потому, что не любит учиться. Просто это уже пятая школа, которую она сменила за свою жизнь, и ей сложно адаптироваться. Она любит английский язык, и еще она очень любит рисовать.
Ни с того ни с сего она стала присылать мне свои рисунки. Рисунки очень красивые, они передают всю ее боль, все, что у нее в душе. Меня они ранили сильнее ножа. Девочка, совсем меня не зная, стала говорить о своих проблемах. Я сказала ей, что она, наверное, отвлекается от уроков, общаясь со мной. Но ее как прорвало. Она начала рассказывать, чем она живет, что любит. Совершенно чужому человеку. Ей настолько не с кем поговорить! Она очень наивная, талантливая и красивая. Она упорная. Творческая. Но есть в ней что-то такое… Я буквально кожей ощутила ее одиночество.
Такие дети очень остро чувствуют, что их не любят. Не ценят. Не обращают на них внимания. Они стараются выразить свою душевную боль в творчестве. И пытаются найти друзей. Именно таких детей чаще всего выбирают себе в жертвы педофилы.
Я уже говорила и не устану повторять: ребенок, который не чувствует любви в семье, будет искать ее в другом месте. Вот откуда сорок тысяч подписчиков у ЛГБТ-группы для детей, вот откуда подростковые сообщества суицидников, вот откуда берутся дети, которые защищают на суде своих растлителей-педофилов. Отсутствие заложенных в детстве морально-нравственных ориентиров еще больше усугубляет картину.
Очень показателен эксперимент, проведенный летом 2014 года журналистами телекомпании НТВ. Они пригласили к участию десять семейных пар с детьми примерно от пяти до десяти лет. Родителям предстояло под разными предлогами ненадолго оставить детей одних в заполненном людьми парке, в специально отведенной детской игровой зоне. Затем мамы и папы могли наблюдать за происходящим с помощью монитора, установленного неподалеку, в прямом эфире. Целью эксперимента было выяснить, покинут ли дети территорию парка с незнакомцем – под любым благовидным предлогом. Роль похитителя играл детский психолог – мужчина, на вид лет сорока, в темной куртке, с надвинутой на глаза кепкой.
Первого ребенка условный похититель увел с площадки за сорок три секунды. Девочка совершенно спокойно протянула ему руку и пошла к машине. Чтобы увести второго ребенка, потребовалось всего пятнадцать секунд. Всего за четыре с половиной минуты удалось увести девять детей, и только один, семилетний мальчик, сказал решительное «нет» незнакомцу и никуда с ним не пошел. Родители оправдывались: «Мы же все объясняли, мы говорили! Мой ребенок знает, что нельзя!» Но результат очевиден.
Каждые полчаса в России пропадает ребенок. Каждые шесть часов пропадает ребенок, которого уже никогда не найдут.
Очень показательна одна деталь: мамы и папы, оставляя ребенка на игровой площадке, просили незнакомых мамочек и папочек присмотреть пару минут за чадом. И – ничего. Ноль внимания. Причем все происходило средь бела дня в многолюдном московском парке. Это история скорее о человеческом равнодушии, которое отчего-то в последние годы так прочно укоренилось в нас.
Понимая, чем грозит детям отсутствие информации об основах безопасности, мы начали реализацию проекта «Безопасное детство» в школах. Проект подразумевает проведение представителями правоохранительных органов и психологами бесед с родителями учащихся средних школ о безопасном поведении на улице, во дворе дома, в Интернете.
Показательная история произошла в декабре 2014 года в Воронеже. Моя сотрудница Елена Ковалева, руководитель воронежского регионального отделения нашей организации, за один день объездила три гимназии в округе и пообщалась с их директорами. Она предложила им проведение таких занятий с родителями, на что получила решительный отказ во всех трех образовательных учреждениях. «У нас нет времени», «Согласуйте с министерством образования», «Не занимайтесь ерундой» – это самые безобидные рекомендации, которые были даны матронами-директрисами Елене. А директор одной из гимназий, дама в годах, заявила, что проблемы педофилии и вовлечения детей в гомосексуальные отношения нет вообще: педофилов в их школе замечено не было, а геи и лесбиянки – это нормально, им на курсах рассказывали. Поясню: на курсах повышения квалификации педагогов. Директриса предложила Елене «не заниматься фигней», а лучше «концертик какой-нибудь» для детей организовать бесплатно. Вот это – ради бога. И напоследок посоветовала ей, человеку с высшим образованием, пособирать шприцы вокруг школы – они, видите ли, раздражали директорский взор. Ученики могли бы где-нибудь и в другом месте колоться. То есть то, что дети, ученики ее школы, – наркоманы, ее ничуть не беспокоило. Совсем. Ну разве что оставалась проблема загрязнения шприцами подведомственной территории. И это образцовая гимназия!
