Ознакомительная версия.
Некоторые дети иногда проявляли эти умения (возможно, стихийно приобретенные в играх со старшими детьми) в условиях полного отсутствия игрового материала. На участке детского сада во время прогулки они наделяли игровым значением листья, траву, палочки, песок, камешки и другой природный материал. В этой ситуации открывалась широкая возможность для развития речи, речевого общения, речевого диалога. Игровые действия с природным материалом могли стать понятны партнеру только при обозначении их словом («Я купила колбасу», — говорит Ксюша, выкладывая на стол палочку.)
Наличие тематических наборов, как показали наблюдения, сводило игру к молчаливому манипулированию инструментами («Больница»), к обмену между детьми («товар — деньги») и пр. У детей почти не возникала необходимость в диалоге.
Следует заметить, что постоянное место хранения этих наборов и строгое тематическое их комплектование ограничивало инициативу детей, творческое использование предметов в самодеятельных играх. Нередко тематические наборы становились частью интерьера группы.
Дети экспериментальной группы пришли в детский сад с разным игровым и социальным опытом. Некоторые были ограничены общением со взрослыми в семье. Общение со взрослым, даже с малознакомым, с педагогами группы, няней вызывало у детей положительное, доброжелательное отношение. Особенно после участия в пробных игровых ситуациях, дети встречали взрослого с радостью: «Давай с тобой играть», тут же протягивали свои игрушки и охотно устраивали «чаепитие».
Таким образом, взрослый постепенно входил в жизнь детей в качестве интересного партнера по игре.
Формирование ролевого взаимодействия и ролевого диалога проводилось параллельно на занятиях по развитию речи и в ходе совместных игр со взрослыми, где педагог раскрывал ребенку способы ролевого поведения и ролевого общения.
Задача взрослого состояла в том, чтобы переключить внимание ребенка с игровых действий (с игрушками) на взаимодействие с партнером (взрослым). Отвечая на ролевое обращение партнера, вступая с ним в диалог, ребенок осознает условность собственной позиции (роли) в игре, скрытую для него ранее действиями с игрушками.
В формирующих ситуациях взрослый выступал сначала в качестве главного действующего лица, который как бы «втягивал» ребенка в совместную игру, предлагая ему дополнительную роль. Последующие действия взрослого в игре с этим ребенком заключались в «подключении» к его игровым действиям. То есть педагог должен был угадать, во что играет ребенок, кем он себя называет и взять дополнительную роль (если это возможно). В этой позиции взрослый активизирует диалог, задавая множество вопросов, «капризничая» или обращаясь с просьбами. Ребенку-партнеру так или иначе приходится вступить во взаимодействие и отвечать «дочке», «покупателю», «больному» и пр. Улучив подходящий момент, взрослый старается переключить внимание на других детей, которые обычно оказываются рядом. Тем самым он «замыкает» детей друг на друга.
Очень важно строить игру по определенной структуре или использовать интересные для детей сюжеты, знакомые им по жизненной практике или по художественной литературе. Это сюжеты с взаимодополняемыми ролями (пациент — врач, продавец — покупатель, мама — дети, капитан — матросы и др.).
Например, была предусмотрена ситуация формирования ролевого поведения у Яны Н. и Ксюши Ж. Обе девочки отдавали предпочтение бытовым сюжетам. Они выполняли разнообразные условные действия, выстраивая их в смысловые ситуации (и даже периодически вступали на этой почве в кратковременные контакты). Однако себя и персонажей дети никак не называли. Можно сказать, что они овладели только ролью «в действии». Учитывая это, взрослый разворачивает собственный сюжет на глазах у девочек.
Взрослый. Люблю играть в «дочки-матери». Я буду «мамой», а куклы моими «дочками» — Женей и Катей. Я вас очень люблю, мои дорогие доченьки.
Педагог обращается к куклам, не забывая называть их «дочки», «дочка», «доченьки». Спрашивает их, хотят ли они отправиться на прогулку в парк; что предпочитают — мороженое или сок; какие игрушки хотят взять с собой на прогулку и т. д.
Взрослый раскрывает образ мамы, используя разнообразные средства выразительности. «Мама» — ласковая, добрая, нежная, заботливая, справедливая. «Дочки» ведут себя хорошо, но могут «капризничать», не соглашаться с «мамой». Все это воплощается в диалоге, который ведет взрослый (сам с собой), выступая поочередно в разных ролях. Девочки Яна Н. и Ксюша Ж., наблюдавшие за игрой Насти П., с интересом прислушивались к диалогу воспитателя.
И вдруг взрослый говорит:
— Девочки, хотите быть моими «дочками»?
Дети охотно согласились.
— Ксюша, кем ты хочешь быть — старшей «дочкой» или «малышкой»?
Ксюша выбрала роль старшей дочери. Яна тоже стала старшей, а Настя Т. — малышкой.
Игра продолжалась уже без кукол. «Мама» сразу же включила «старших дочек» в хозяйственную деятельность. Она отправляла их в магазин за продуктами; просила постирать белье, покормить «малышку», уложить ее спать, погулять с ней. Взрослый старался организовать ролевой диалог и взаимодействие между детьми.
— Доченька, — говорит взрослый, — может быть молоко горячее? Спроси, что они хотят — чай или какао?
Ксюша обращается к Насте Т. и Яне Н. Настя Т. молчит.
— Мама, а Настя не отвечает, — говорит Ксюша.
Настя улыбается:
— Я — маленькая (вероятно, это означает, что она еще не умеет говорить).
— Какао и печенье, — отвечает Яна Н.
Игра продолжается, а взрослый удаляется, выполнив свою игровую роль и роль организатора игрового взаимодействия.
Спустя два месяца, на протяжении которых проводилось формирование игровых умений и ролевого поведения (в совместных играх со взрослым с разными тематическими сюжетами), Ксюша Ж. и Яна Н. уже свободно вступали во взаимодействие и ролевые отношения, развертывали ролевой диалог.
Дети играют в «дочки-матери»: Ксюша Ж. (3 года 7 месяцев) — «мама», Яна Н. (3 года 6 месяцев) — «дочка», Кристиан Ш. (3 года 6 месяцев) — «сынок» и «братик».
Мама. Дочка, я готовлю обед, а ты далеко не ходи. Братика своего береги.
Дочка. Хорошо, мамочка, я за ручку с ним играю.
Мама. Кристиан, сынок, иди обедать. Дочка, вымой ему ручки и посади за стол.
Дочка. Он так много кушает!
Мама. Сынок, хватит кушать, а то будешь всю ночь «умирать». И живот могут разрезать.
Кристиан. Мама, мне еще второе не дали. Я только суп съел. Я голодный.
Мама. Дочка, ты опять погуляй с ним, а потом снова можно кушать.
Дочка. Мы с ним побегаем, в мяч поиграем.
Кристиан в «семью» не вернулся, увлекшись строительством, а Яна с Ксюшей продолжали «кухонный» сюжет.
Налицо взаимодействие между детьми и развернутый диалог. Дети согласуют игровые действия, поясняют их партнеру. Взаимодействие скорее кратковременное, судя по тому, что не было распределения ролей. Оно возникло ситуативно.
Вася П. сам охотно приглашает взрослого в игру:
— Я строю мост, он падает. Давайте построим, а потом поиграем.
Взрослый спрашивает:
— А кем я буду?
Вася молчит, потом говорит:
— Вы будете «бабушкой», а я «папой». Едем на автобусе в Кремль на елку. Едем очень быстро. Вы не боитесь?
Вася издает звуки, напоминающие работу двигателя. «Едем» молча. Мальчик увлечен звукоподражанием и игровыми действиями. По всей вероятности, он забыл о «бабушке». Пришлось напомнить:
— Папа, твой сынок сейчас веселится на елке. Нам нужно торопиться, пока праздник не закончился.
Вася смеется:
— Ничего, успеем (изображает быструю езду и громкий звук мотора).
Он вдруг останавливается и обращается к Армену М.:
— Поедем на елку, садись в автобус. Там бабушка.
Снова поехали. Вася не заметил, что педагог ушел, потому что рассказывал о елке (видимо, из собственного опыта). А Армен повторял неоднократно: «Мне подарок есть. Дед Мороз…»
Нельзя поверить, что полгода назад Вася П. был грозой сверстников и педагогов (в процессе обучения). В игре он жил своей настоящей жизнью и становился другим ребенком. Оказалось, что взрослый в качестве партнера по игре стал для него интересен. Каждый раз нужно было угадать, во что ему интересно играть, кем он хочет быть и в каком образе пребывает в данный момент.
Ознакомительная версия.
