Сигнал приняла береговая охрана на Холихэде и известила о бедствии базу ВВС «Уэлли». Вскоре взлетевший оттуда вертолет подобрал всех рыбаков.
– Им повезло, что погода была подходящей для спасательной операции, чистое небо и видимость хорошая, — заявил представитель береговой охраны Дэвид Норт. — Остается загадкой, что могло ударить судно в воде, однако этот предмет должен быть весьма крупным, чтобы устроить такие большие разрушения на глубоководном месте.
Но больше всего страдают от столкновений с НЛО самолеты. Что, собственно, логично — в основном неопознанные объекты являются летающими. В мае 1975 года около Мехико к самолету «Пайпер-24», летевшему на высоте 4500 метров, приблизились два дискообразных НЛО серого цвета, диаметром около трех метров и с плоскими куполами. Подлетев, они уравняли скорость и пристроились в нескольких дюймах от крыльев. Пилот «Пайпера» Монтель покачал крыльями, намереваясь сбросить НЛО, но те синхронно повторили маневр, оставаясь на неизменном от крыльев расстоянии. Вскоре навстречу самолету устремился неизвестно откуда появившийся третий диск. Он поднырнул под самолет и сильно ударил его снизу. Диски, висевшие над крыльями, поднялись, соединились в один и удалились на восток.
Запросивший аварийную посадку пилот Монтель никак не мог выпустить шасси и вынужден был десять раз заходить на аэродром, пока наконец шасси не вышли. После посадки в фюзеляже самолета были обнаружены вмятины.
А этот случай произошел над полуостровом Юкатан.
11 июня 1948 года экипажем военно-транспортного самолета С-47 «Скайтрэйн» ВВС США наблюдался зависший в воздухе неопознанный летающий объект на высоте около 2500 метров. По описанию очевидцев, объект представлял собой дисковидное тело металлического цвета. При приближении самолета на расстояние около 40 километров объект стремительно двинулся к нему. Подлетев вплотную, НЛО начал описывать вокруг С-47 круги постепенно сужающегося радиуса в вертикальной плоскости. Экипаж, чтобы избежать столкновения, начал быстрое снижение, однако на высоте 900 метров корпус самолета сильно завибрировал, и командир приказал покинуть «Скайтрэйн». Спускаясь на парашютах, экипаж мог наблюдать, что неопознанный летающий объект сопровождал самолет до падения его на землю, а затем с большой скоростью ушел вертикально вверх.
Подобные маневры НЛО (вращение вокруг корпуса по сужающейся спирали) наблюдались и раньше. По наведению радиолокатора с базы ВВС Японии 9 июня 1974 года был поднят истребитель F-4 ED «Фантом-II» на перехват неопознанного летающего объекта. Визуально тот выглядел как дискообразный аппарат диаметром около 10 метров. При приближении истребителя на расстояние около 30 километров НЛО изменил направление полета и стал быстро сближаться с самолетом. Пилот Накамура был вынужден совершить резкий поворот в сторону, чтобы избежать столкновения. После этого объект сделал крутой разворот и снова устремился на «Фантом-II», а затем начал совершать витки вокруг самолета по сужающемуся радиусу и в конце концов врезался в него. После столкновения оба летчика сумели катапультироваться, но парашют одного из них, подполковника Накамуры, загорелся, и он погиб. Второй пилот, майор Кубота, спасся. При обследовании местности в районе падения «Фантома-II» никаких обломков НЛО найдено не было.
* * *
Как все авиаторы, Александр Безяев был суеверен. Потому его не особенно удивили слова испытателя самолета Би-1 Григория Бахчиванджи, когда в 1943 году он прибыл в секретный сектор аэродрома Кольцово под Свердловском и стал своим среди летающей братии.
– Тебе, Безяев, придется увековечить на фотопленке мою гибель. Это неизбежно, когда летаешь верхом на бомбе с тлеющим запалом. Но я счастлив, что вот таким образом мне дали послужить Родине. А ты, если что, согласишься заменить меня?
– Для того я тут, — ответил Безяев. Он уже ознакомился с агентурными сводками о последнем полете немецкого самолета-ракеты, когда лопнул бак с кислотой и летчика, хоть и сумевшего посадить машину, спасти не удалось.
И еще майора заинтриговал фрагмент этого отчета: «На высоте порядка 300–400 метров на самолет-ракету „насел“ похожий на курительную трубку летательный аппарат, не имеющий крыльев, стабилизатора и двигателей. Он был красного цвета и издавал громкие звуки, похожие на удары дроби о свинцовую плиту. Аппарат не был немецким. Попытки установить его государственную принадлежность ничего не дали. Специалистов удивили его ломаная „колющая“ маневренность и резкий перепад скоростей от нулевых до запредельных, на порядки превышающих скорость звука».
Безяев, улучив момент, поинтересовался у главного — генерала Болховитинова, что бы это такое могло быть. Тот пожал плечами:
– Лучшее — враг хорошего. Можно допустить, что нашим противникам удалось сотворить этакое чудо. Но вы, наверное, знаете, что уровень технического развития проявляется относительно равномерно в разных странах. Поэтому такой ошеломляющий скачок нереален. Это, как мне представляется, дезинформация, легенда о некоем супероружии, которым якобы располагают немцы.
– Но когда-нибудь и мы сделаем что-то подобное…
– Сделают другие, после нас, — улыбнулся Болховитинов. — Россия — страна, где нет невозможного… А вы эти ребяческие фантазии лучше забудьте. Мираж нельзя потрогать. А если даже это реальность — там ей и место: что не нами положено, то не нам и брать…
Первый же парный полет Бахчиванджи и Безяева приятно удивил начальство. Работали четко, выверенно, синхронно. Безяев чуть ли не вплотную подходил к Би-1, снимал самолет в разных ракурсах, не забывая крупным планом показать двигатель. Как только машина Бахчиванджи коснулась лыжами полосы, майор должен был идти на посадку.
Но однажды Безяева словно обожгло. На фоне зеленого сосняка он увидел невероятных размеров красную курительную трубку, из которой кольцами выбивался сизый густой дым. Трубка эта лениво покачивалась, как лодка на слабой волне.
«Что за чертовщина? Выходит, жив все-таки таинственный курилка!» — со смешанным чувством удивления и восторга подумал Безяев.
Топлива оставалось минут на пятнадцать. Майор слукавил и, чтобы проверить, не мерещится ли ему странный аппарат, связался с сектором и попросил разрешения дожечь топливо на оттачивание техники пилотирования. Сектор дал добро. Безяев, заложив крутой вираж, через пять минут был рядом со странным гостем.
Не мираж! Вот и красная обшивка, не гладкая, а волнистая, вибрирующая. Проклепанная, прошитая не то болтами, не то короткими, раскаленными добела стержнями. Оголовье прозрачное, с желтым массивным сверкающим и рыскающим ядром. Безяев хоть и был потрясен увиденным, не растерялся, включил фотопулемет. Но только решил пристроиться к брюху аппарата, сплошь покрытому непонятного начертания затейливыми иероглифами, в оголовье, вдруг ставшем явно жестким, металлическим, открылось что-то вроде квадратного шлюза, через который четко просматривалась заснеженная кромка далекого леса.
«Пора уносить ноги», — подумал майор. Но, несмотря на отчаянные попытки избежать столкновения, машину Безяева с невероятным ускорением потянуло в шлюз. Самолет мгновенно покрылся толстым льдом и с ужасающим грохотом проскочил через добротно проклепанную металлическую воронку. Сознание летчика ни на миг не отключалось. И он видел, как истребитель вытолкнула за борт странного аппарата змеевидная эластичная пружина. Майор оглянулся. Красная курительная трубка находилась теперь гораздо выше самолета. Повторно включить фотопулемет удалось только со второй попытки, когда таинственный пришелец рванул вперед и завис над взлетно-посадочной полосой сектора…
Машину Безяев посадил без проблем и сразу обнаружил, что весь ее центроплан стал губчатым, пористым, каким-то лохматым. Генерал Болховитинов, которого трудно было вывести из равновесия, от волнения начал чуть заикаться:
– Не знаю, Саша, где вы побывали, но налицо последствия импульсного объемного, и притом невероятно сильного разогрева металла. Поздравляю — умудрились выжить…
Пострадавший в столь фантастической ситуации самолет разобрали и передали в отраслевой НИИ для изучения. Пленку проявили. Качество, вопреки ожиданиям, оказалось отличным. Безяев комментировал просмотр, стенографистки фиксировали его рассказ. Бахчиванджи недоумевал:
– Где ты этот карнавал зацепил и почему я ничего не заметил?
Спешно прибывший в сектор авиаконструктор Семен Алексеевич Лавочкин, просмотрев пленку и выслушав Безяева, вспомнил слова философа Беркли: «Предмет существует в тех пределах, в каких я его ощущаю». После паузы добавил: «Предмет — или самолет — угробило непонятно что, и вот это ощущает все наше КБ».
