Акустическая сигнализация играет важную роль в жизни Майны на воле. Биотоп распространения майны — густой лес, в котором трудно ориентироваться с помощью зрения. Майны — стайные птицы, пара образуется на вею жизнь. Возникает необходимость общения с членами стаи во время размножения с партнером, а также с соседними гнездящимися парами (расстояние между парами около 1 км — удобно для акустического общения). Сигнализация очень разнообразна, максимальная энергия сосредоточена в частотных диапазонах, наиболее близких к человеческому голосу. Звук «ам» очень близок к человеческим гласным. Тенденция к уникальности сигналов отдельной особи и взаимовлияние акустической сигнализации соседей создает предпосылки для овладения майнами также и человеческой акустической сигнализацией. Кроме того, высокая контактность особей также важна для овладения чужой сигнализацией. Майны отвечают на сигналы друг друга в природе, причем второй ответный сигнал зависит от первого, кроме того, можно отметить определенную контекстуальность ответов. Очень важным фактором, видимо, является также и то, что оба партнера, как самец, так и самка, равным образом владеют видовой сигнализацией. Система звукового общения майн очень динамична, причем динамическая структура «сигнал-пауза-ответ» соответствует человеческой коммуникации.
У майи очень хорошо развита слуховая система; имеется определенная ее направленность на распознавание индивидуальных сигналов других особей, особи различают сигналы своего партнера и особей соседней пары.
Сложная система формирования акустической сигнализации у молодых майи вызывает ассоциации с формированием речи у детей. Сигнализация птенцов майн проходит несколько стадий: 1) высокочастотный писк выпрашивания; 2) очень разнообразная сигнализация, включающая в себя сигналы разного характера: пронзительные крики, писки, скрипы, шумы, условно эту сигнализацию называют «хохотом». Эти звуки, так же как гуление у детей, видимо, образуют основу взрослой звуковой сигнализации.
Подражание — основной фактор формирования акустической сигнализации у майн. Очень важный фактор имитативности у майи — наличие аитифональиого пения. Тенденция к повторению последнего сигнала партнера также является стимулирующим фактором при обучении майн «говорению».
В природе молодая майна имитирует только те сигналы, которые представляют для нее интерес, т. е. связаны с определенными жизненными факторами, поэтому майны не имитируют сигналы чужих видов на воле. Отсюда хорошие способности майны к ситуативно-ассоциативному обучению в неволе.
У московского орнитолога Л. С. Степаняна живет священная майна по кличке Кира. Птицу привезли ее теперешнему хозяину из г. Хошимина. Ее возраст и пол неизвестны. Тот факт, что майна уже не обучается новым словам, свидетельствует о том, что ко времени ее прибытия в Москву, т. е. в 1983 г., у нее уже прошел период запечатления, наиболее чувствительное для обучения время. Не для всех видов «говорящих» птиц установлены точные сроки периода запечатления. Уже было сказано, что у волнистых попугайчиков этот период ограничивается, по-видимому, первыми двумя годами жизни, хотя по его истечении еще возможно некоторое усвоение нового словесного материала, еще через год птица практически полностью утрачивает способность к запоминанию и воспроизведению новых слов. Что касается крупных попугаев, то этот период у них растянут во времени, что, видимо, в немалой степени связано с продолжительностью жизни, которая у жако, например, может доходить до 100 лет. Мы знаем уже, что серый попугай Алекс начал учиться довольно поздно, в возрасте 13 мес и достиг больших успехов, сейчас ему около 6 лет и он продолжает активно усваивать словесно-предметные связи.
Итак, «говорящая» майна Л. С. Степаняна воспроизводит несколько русских слов: «Аня», «Алло», «Кто там?», две фразы по-вьетнамски, которые нам не удалось расшифровать, и несколько речеподобных возгласов, интонационно напоминающих односложные слова. Майна также насвистывает мелодии, подражает свисту своей хозяйки, которым та подзывает собаку, да так точно, что собака иногда путает свист майны со свистом хозяйки.
Слово «Аня» получилось из «Таня» (со временем майна потеряла первый звук из этого слова). Таней звали промежуточную хозяйку птицы, ту, у которой жила майна после вьетнамских хозяев (к ним она, видимо, попала птенцом-выкормышем из Индии) и до того, как она попала в Москву к Л. С. Степаняну. Слово «алло» фонетически — интонационный конгломерат. Клетка с птицей стоит рядом с телефоном, и майна имеет возможность по нескольку раз в день слышать это слово от всех членов семьи Лео Суреновича.
Направленного обучения не было, поэтому нельзя исключить и возможность усвоения птицей новых слов при условии планомерного обучения.
Наша обыкновенная майна тоже может научиться хорошо имитировать человеческую речь. Эта птица встречается в Юго-Восточной Азии. Изначально она гнездилась только в Индии и Бирме, теперь ареал ее распространения расширился, она встречается в Афганистане, в нашей стране в Узбекистане, Таджикистане (низменности), в Южном Казахстане и Южной Киргизии. Это темная птица с округлым хвостом, на лбу у нее щеточкой торчат перья, которые у некоторых покрывают также и ноздри, а у других пространство вокруг глаз голое. Оперение у обыкновенной майны преимущественно коричнево-лилового цвета, голова и хвост черные, на черных маховых перьях крыла выделяется белое «зеркальце»; подхвостовые кроющие перья и кромка хвоста тоже белого цвета. Вокруг глаза голое пятно кожи желтого цвета (сведения взяты из «Большой иллюстрированной энциклопедии» И. Ганзака). У себя на родине обыкновенная майна встречается в городах и деревнях: чаще всего гнездится под крышами домов, в стенах из песка, дуплах, иногда делает отдельно стоящие шарообразные гнезда. Корм собирает на земле, часто садится на спины скота и склевывает с их кожи насекомых. Этот вид прижился и размножился также в ряде других стран, например в Австралии и Новой Зеландии. Пока еще очень мало сведений о возможностях ситуативного «говорения» у майн, у нашей обыкновенной майны и у священной. В «Известиях» за 3 апреля 1976 г. была заметка Г. Димова, рассказывающая о «говорящей» майне Б. Симонова из Ташкента (речь здесь, видимо, идет об обыкновенной нашей майне, а не об индийской, как считает автор заметки). Хозяевам майны удалось выработать у своего питомца, которого они взяли птенцом и выкормили, ассоциацию на корм. Ему повторяли перед кормлением: «Гриша, кушай». И позднее, если ему показывали лакомство, но не давали, то он говорил: «Риша, ушай». С ним выучили диалог: «Ты кто? — Я Риша». «Как собачка лает? — Гав, гав».
У майн часто формируется четкая акустическая реакция в ответ на каждое слово человека. Это явление можно использовать для обучения птиц ведению диалога с человеком: ответы на вопросы, адекватная словесная реакция на реплики. Здесь следует отметить, что майны, сороки, скворцы произносят слова обычно четко и ясно без особых усилий со стороны обучающего.
«Говорящие» обыкновенные майны Б яка и Маша довольно легко вступают в диалог с человеком, то же самое можно сказать об индийской майне Кире. В ответ на слово человека, знакомое или незнакомое птице, майна произносит слово из своего репертуара, получается очень забавный диалог. Причем отмечен такой интересный факт, когда «говорящие» майны в какой-то момент вдруг перестают общаться со своим хозяином, а вот с посторонними с удовольствием «разговаривают».
Майны могут научиться «говорить» друг от друга, впрочем не только майны. Майна Маша научилась нескольким словам от Бяки. Ей было уже три года, когда ее посадили рядом с Бякой. Бяка в четырехмесячном возрасте научился произносить слова «нельзя», «чево», «здравствуй», «кто пришел?». Бяка чувствует интонацию: когда его хозяин гонит собак словами: «фу! Уйди!», Бяка рассерженно кричит: «Нельзя!». Слова «нельзя» и «чево» Бяка усвоил самостоятельно, а словам «здравствуй!» и «кто пришел?» его научили. Машу направленно не учили; при виде собак она кричала: «Кукла!», видимо, это была кличка собаки ее предыдущего хозяина.
Брэм описывает случай, когда попугай ара научился «говорить» от «говорящей» сороки. Попугая поместили в клетку рядом с «неумолчно тараторящей» сорокой, через 10 дней ара начал передразнивать эту сороку. Он научился звать по имени детей хозяина, в будущем очень быстро стал заучивать новые слова. Мы уже упоминали случаи, когда птицы учились «говорить» от других «говорящих» птиц. «Говорение» одной птицы является, видимо, мощным стимулом обучения другой.
Известен случай, когда обыкновенный домовый воробей научился имитировать от «говорящего» волнистого попугайчика. Эту его имитацию вряд ли можно назвать «говорением», но явление это очень интересное и заслуживает дальнейшего изучения. Воробей-имитатор (хозяин — Р. В. Фаерман, г. Калинин) усвоил самые первые ступени акустико-фонетического уровня воспроизведения человеческой речи, хотя, даже и это является спорным. Самец домового воробья (выкормлен в 1984 г.) провел все лето в клетке на балконе, где активно общался с себе подобными, т. е. не может быть никакой речи о звуковой изоляции от видовых партнеров. В возрасте 3–3,5 мес воробей был посажен в клетку рядом с клеткой, в которой сидел «говорящий» волнистый попугайчик. Из своего небольшого репертуара слов попугайчик наиболее часто повторял два — «Степа» и «Здорово!» Через 4 мес, проведенных в компании с волнистым попугайчиком, воробья поревели в другое помещение; звуковой и визуальный контакт со Степой прекратился. Вскоре после этого было замечено, что воробей вплетает в свое чириканье звуки «ст», «степ», отдаленно напоминающие слова — «Степа» и «здорово». Р. Фаерман начинает интенсивные занятия, направленные на поддержание данной вокализации и выработку более точного произношения, однако произношение воробья изменить не удалось. В течение 3 лет удалось поддерживать прежний уровень воспроизведения слов «Стена» и «здорово» с помощью регулярных и многократных ежедневных повторений. Данный уровень соответствует описанному нами выше начальному уровню. Человек, впервые услышавший произношение воробья, не сможет без длительной тренировки прослушивания вычленить лексические единицы из сигнализации воробья. Копирование человеческих слов воробьем можно назвать имитацией в первом приближении. Естественно, что имитация слов речи через посредство волнистого попугайчика не могло дать правильного воспроизведения. Искажения и транспонирования, допущенные в произнесении попугаем, в удвоенном виде проявились в воспроизведении воробьем. Лучше всего воробью удалось передать такие просодические характеристики, как ритм, ударение и интонация. Теми произнесения значительно увеличен и, видимо, он, а также очень высокая частота воспроизведения мешают вычленению фонем и восприятию слова как фонематического, лексического и семантического единства.
