Огромный вклад в изучение Камчатки сделал Степан Петрович Крашенинников, сын простого солдата, начавший научную деятельность студентом. Двадцатидвухлетним юношей отправился он в составе Академического отряда в Сибирь. Двадцати шести лет, испытав кораблекрушение и различные бедствия, достиг он Камчатки, где в течение нескольких лет исследовал ее фауну, флору, жителей. Крашенинникова по праву называют одним из основоположников русской науки и «колумбом Камчатки».
«Общая длина пройденного Крашенинниковым камчатского побережья была 1700 км, а внутренних учтенных маршрутов — более 3500 км, — пишет историк географических открытий И. П. Магидович. — При этом Крашенинников один представлял собой комплексную экспедицию: он выступал то как геолог и географ (в самом широком смысле этого слова), то как ботаник и зоолог, то как историк и этнограф, то как лингвист».
Отряды, исследовавшие север России и Сибири, проделали колоссальную работу. Первый отряд исследовал побережья студеных Баренцева и Карского мснрей, обогнул с запада и востока полуостров Ямал и проник в устье Оби. Второй отряд изучил возможность водного пути от Оби к Енисею. Третий совершил важнейшие открытия между устьями Лены и Енисея, одним из которых было открытие мыса Челюскина — самой северной точки Евразии. Четвертый отряд получил задание описать северные берега Азии на восток от Лены вплоть до пролива между Азией и Америкой. Под командованием Дмитрия Лаптева было совершено плавание вдоль побережья от Лены до Колымы и положен на карту огромный участок Восточно-Сибирского моря. Все эти открытия позволяют совершенно справедливо именовать экспедицию, продлившуюся много лет, Великой. Но величайшими были открытия, сделанные Берингом и Чириковым в районе Берингова моря.
Открытия «колумбов росских»
Этнографы и лингвисты с удивлением обнаружили, что жители Северо-Западной Америки называют белых людей словом «косак», то есть казак. Казаки добирались до берегов Северо-Западной Америки задолго до «официальных» открывателей этих земель. К сожалению, мы не знаем имени первого «русского колумба». Зато судьба другого «русского колумба» нам хорошо известна.
Только в 1741 году, спустя восемь лет после отъезда из Петербурга, мог начать Беринг плавание в поисках берегов Америки. Суда экспедиции «Святой Петр» под началом Беринга и «Святой Павел» под командованием Чирикова вскоре разлучились. В ночь с 15 на 16 июля Чириков на 55-м градусе 36-й минуте северной широты увидел горы и лес на большой земле, спускавшейся к морю, и совершенно справедливо решил, что земля эта — Америка. 17 июля «Святой Петр» под командованием Беринга подошел к берегу другой неизвестной земли, с борта его была хорошо видна обширная суша с заснеженными горами. Так, с промежутком в одни сутки Беринг и Чириков независимо друг от друга сделали открытие Америки — Аляски и Алеутских островов.
Беринг вскоре повернул на юг, так как команда начала страдать от цинги, не хватало пресной воды и сам капитан-командор чувствовал, что заболевает. Двигаясь от Америки к Камчатке, Беринг и его спутники открыли остров в океане. Решено было сделать остановку, ибо только десяток человек мог держаться на ногах. Целый месяц лежал больной Беринг в землянке. Один человек умирал за другим, и 8 декабря 1741 года скончался сам командор. В честь его остров был назван островом Беринга, а вся группа островов, в которую он входил, — Командорскими. Остальным участникам экспедиции удалось добраться до Камчатки.
Более счастливым оказалось плавание Чирикова. Первой землей, которую открыло его судно, оказался остров, носящий ныне имя Принца Уэльского. Затем был открыт остров Чичагова, а затем и материковая земля — Аляска. Чириков, хотя так и не встретился с Берингом, шел буквально по его пятам, открывая вслед за командором Алеутские острова и побережье Аляски. Делал он и открытия, не повторявшие открытия Беринга: например, обнаружил и положил на карту полуостров Кенай и группу Алеутских островов — Лисьих, Андреяновских, Ближних. Осенью 1741 года Чириков вернулся на Камчатку, откуда на следующий год совершил второе плавание к Алеутским островам, из-за туманов и ветров быстро повернул назад и вторично, после Беринга, который в ту пору был уже мертв, открыл остров Беринга. Рапорт А. И. Чирикова в Адмиралтейств-коллегию от 7 декабря 1741 года о результатах его плавания ученые называют первым в истории описанием северо-западных берегов Америки.
Чириков за свои заслуги был произведен в капитан-командоры (и пять лет по окончании своего великого плавания добивался разрешения вернуться в Петербург!). Здоровье его было подорвано туберкулезом и цингой, и два года спустя после возвращения в Петербург он умер, лишь на семь лет пережив Беринга — хотя Чириков был моложе на 22 года.
После Беринга и Чирикова важные открытия были сделаны в Америке русскими промышленниками, они завершили открытие Алеутских островов, а затем, после основания Российско-Американской компании, не только открыли Аляску, но и сделали ее русской землей, впоследствии проданной царским правительством Соединенным Штатам Америки.
Эпоха великих географических открытий, сделанных русскими в XVII–XVIII веках в области «края Ойкумены», завершилась… Но вслед за ней настал XIX век, открывший новую эпоху — эпоху открытия этого края не «с воды», а «с суши». Среди первооткрывателей на первом месте по праву стоит Иван Дементьевич Черский.
Черский в молодости за участие в польском восстании был сослан в Сибирь и зачислен в Омский линейный батальон. Под влиянием известного исследователя Азии Г. Н. Потанина он занялся геологией. В течение четырех лет детально изучал геологию берегов Байкала, а затем — Прибайкалья. Живя в Иркутске как политический ссыльный, Черский познакомился с Маврой Павловной, ставшей спутницей его жизни.
В восьмидесятые годы прошлого столетия Черский становится одним из известнейших знатоков геологии и палеонтологии Сибири. В 1885 году ему объявляется амнистия, и Черский с женой и сыном переезжает в Петербург. Его, однако, манят неизведанные просторы Сибири. Он планирует экспедицию, хотя и болен туберкулезом. И вот в 1891 году, больной, вместе с женой и двенадцатилетним сыном направляется в экспедицию на Колыму, бывшую в ту пору для науки почти сплошным «белым пятном».
Путь до Колымы был нелегок. Приходилось к тому же время от времени останавливаться для того, чтобы подлечиться. Черские добираются до Иркутска, затем Якутска и отправляются на Колыму. Они ведут ежедневные научные наблюдения (Мавра Павловна — зоологические, Иван Дементьевич — геологические, гидрологические, палеонтологические и многие другие). Перевалив Верхоянский хребет, экспедиция достигает Оймякона. Это полпути до Верхне-Колымска, где Черские намерены зимовать.
Экспедиция переваливает через неизвестный хребет, возвышавшийся на две тысячи метров и более, затем движется по Нерскому плоскогорью и открывает Момский хребет и хребет Улахан-Чистай. Сделаны важные открытия в районе между двумя великими реками — Индигиркой и Колымой. В конце августа 1891 года экспедиция достигает Верхне-Колымска, состоящего «из семи изб, одной юрты и старой церкви».
Устроившись на зимовку в самой большой избе, Черский принимается за составление геологической карты и профиля пройденных маршрутов по дневникам, изучает быт местных жителей, записывает песни и сказания, а также готовится к экспедиции следующего года — сплаву по Колыме. Он планирует летом исследовать течение Колымы, зиму 1892/93 года провести на Индигирке, а затем, спустившись вниз по ней до Русского устья, на следующую зимовку выйти в Верхоянск. А пока, как отчет за первый сезон, высылает в Академию наук неопровержимые доказательства того, что горы, пройденные им летом, являются Индигиро-Колымским отрогом Яблонова хребта, который прежде совершенно неправильно наносился на карты.
Отъезд назначен на 1 июня 1892 года. Однако чем ближе этот день, тем сильней симптомы болезни Черского. Ученый был ослаблен до такой степени, что письма диктовал жене и догадывался, что, если так будет продолжаться, дни его сочтены.
«25 мая я сделал распоряжение, чтобы, невзирая на мою смерть, где бы таковая ни состоялась, экспедиция под управлением моей жены продолжала бы путь свой вниз по Колыме. Только по возвращении обратно в Средне-Колымск экспедиция должна считаться оконченною (разумеется, если меня уже не будет)», — извещает Черский секретаря Академии наук накануне выезда.
Отбыли в намеченный срок. Лодки приставали к обнажениям на берегах. Мавра Павловна отбирала с помощью сына и проводника образцы горных пород и приносила мужу. Черский их рассматривал и вел дневник — выйти на берег у него уже не было сил. 10 июня экспедиция прибывает в Средне-Колымск, затем движется дальше вниз по Колыме.
