Соответственно этому, для расологии как науки имеет принципиальную важность расовое качество самого исследователя, ибо по законам данной мировоззренческой системы подобное познается только подобным. Известный немецкий расовый психолог Эрих Рудольф Енш (1883–1940) справедливо отмечал: «Кровь и раса определяют чистоту идей. Раса и кровь — это лежит в основе всего. От строения капиллярной сети до мировоззрения протягивается единая прямолинейная нить». Лотар Готлиб Тирала развивал эту мысль в еще более радикальной и вместе с тем остроумной форме: «Расово чистые люди имеют то мировоззрение, которое им принадлежит, полукровок тянет то туда, то сюда».
Теперь, сообразуясь со всем вышеизложенным, мы приходим к простому и однозначному выводу, что расология является принципиально отличной от классической антропологии. Это наука, изучающая качественные различия между большими человеческими группами. Она начинается как раз там, где физическая антропология заканчивается, ограничиваясь просто констатацией самого факта различий. Расология же, напротив, акцентирует свое внимание на социокультурном и политическом аспектах различий. Крупный немецкий ученый Вальтер Шайдт (1895-?) в книге «Основы расовой теории» (1927) отметил, что это наука, «описывающая расы и их жизненные проявления». Еще один корифей расологии барон Эгон фон Эйкштедт (1892–1965) в фундаментальной многотомной монографии «Расология и расовая история человечества» (1937–1943) подчеркивал: «Без телесной формы нет расовой и конституционной психологии, без осязаемой картины проявления нет наследственных задатков, без связи с формой тела и души нет исторических влияний, нет пространственных и культурных связей, нет исторических сил и изменений. Только живая форма — логический и постоянный центр расологии. Расологическая задача изучения самого человека заключается в исследовании его биологических групп, а целью является познание разных форм выражения его природной целостности и показ причин, сути и влияния многообразия его проявлений. В то время как антропология только изучает существующие формы этих биологических групп. Потому расология должна занимать особое место, и при логически чистой научной работе следует стремиться избегать ее смешения с антропологией».
На этот же принцип изучения качественных различий между расами через их жизненные проявления указывал и Ганс Ф. К. Гюнтер в книге «Расология немецкого народа» (1922): «Расология для общественного сознания нечто совершенно иное, чем просто еще одна наука: она имеет дело с тем, что близко касается каждого человека и к чему каждый человек чувствителен — с неизменными наследуемыми и передаваемыми по наследству физическими и психическими особенностями человека».
Антропологи обычно заявляют, что предметом их изучения являются человеческие расы, однако при этом они все время позволяют себе рассуждать о «человеке вообще» и о «человеке как таковом», чем сами и вносят путаницу в научные исследования и делают невозможной однозначную оценку явлений органической природы. В противовес этой расплывчатой позиции расология ставит вопрос принципиально иначе. Крупный расовый философ Эрнст Крик в своем основном трехтомном сочинении «Национально-политическая антропология» (1936–1938) подчеркивал: «Расовое представление о человеке не знает равенства всех, кто имеет человеческий облик, а знает их различия в зависимости от расового характера и основанной на нем жизненной ориентации и особенно способности к политическому творчеству. Место равенства людей заменяет их различие по расовым способностям и историческим достижениям: так расы распределяются по рангу».
Классическая антропология все время истязает себя политизированными химерами единства человеческого рода, подчас стараясь обосновать его даже вопреки биологическим фактам и элементарной логике. Для расологии же вообще не существует подобной задачи, ибо, если фокус исследований направлен на изучение различий и их проявлений, то рассуждения о равенстве и единстве теряют всякий смысл и цену. Расология учит внимательности, чувствительности к нюансам и мелочам, а не оперированию абстрактными категориями. В ее системе координат факт дороже формулы.
Эти глубокие различия, заключенные в мировоззренческой основе и методологической специфике обеих наук, естественно, не могут не сказаться и на качественных различиях исследователей, принадлежащих к областям антропологии и расологии.
Антрополог подобен библейскому бесплотному архангелу, каприза ради вторгшемуся в жизнь людей — эту мало изученную инородную субстанцию. Расолог же — это чернорабочий расы, осознающий свое с ней нерасторжимое генетическое родство в судьбе и полную меру ответственности за свои деяния и гипотезы. Антрополог — это безучастный странник академического естествознания, а расолог — цепной пес расы, предупреждающий о чужаках даже тогда, когда хозяин не бросает ему костей. Антрополог перебирает расовые признаки отстраненно, словно коллекционер древности, расолог — заинтересованно, как следователь или судья. Для первого в процессе исследования совершенно отсутствует гражданская позиция, второй именно с нее и начинает свой анализ. Антрополог констатирует сам факт расовых различий и на этом останавливается, полагая свою задачу выполненной, расолог же, напротив, оценивает их, создает из них иерархию по степени важности, чтобы научить соплеменников пользоваться ими с выгодой в борьбе за существование лишь для представителей своей расы. Расология как наука не боится давать прямой ответ на два самых коварных традиционных вопроса: «Кто виноват?» и «Что делать?».
Исходя из вышеизложенного можно дать такое определение данной науки.
Под расологией нужно понимать единую философскую систему, находящуюся на стыке естественных, точных и гуманитарных наук, посредством которой все социальные, культурные, экономические и политические явления человеческой истории объясняются действием наследственных расовых различий народов, данную историю творящих. Все обилие фактов, накопленных антропологией, биологией, генетикой, психологией и смежными дисциплинами о врожденных расовых различиях народов, проецируется на сферу их духовной жизни. В основе каждого исторического явления расология стремится выделить биологическую первопричину, его вызвавшую, то есть наследственная специфика представителей человеческих рас. В свою очередь различия биологического строения ведут к различиям в поведении, а также — к различиям в оценке явлений. Таким образом, расология — это наука, изучающая биологические факторы мировой истории. Шире — она исследует и оценивает биологические предпосылки любой деятельности вообще.
Не лишним будет указать на то, что сам термин расология на русском языке впервые предложен к употреблению автором этих строк и в отечественной научной литературе никогда до этого не применялся. По смыслу он означает общую редакцию перевода известных нам немецких терминов «Rassenlehre», «Rassenforschung», «Rassengedanke», «Rassenkunde».
Не только в западной, но и в отечественной научной литературе мы без труда обнаруживаем аналогичный комплекс идей. Так, крупнейшие наши ученые В. В. Гинзбург и Т. А. Трофимова в сочинении «Палеоантропология Средней Азии» (М., 1972) писали: «Расы человека, как и подвиды животных, являются категориями, то есть сущностями биологическими. На арену истории выступают не абстрактные люди, а конкретные социальные этнические объединения разного масштаба — племена, народы, нации, занимающие определенную территорию и характеризующиеся теми или иными расовыми типами. Изучая расовый состав населения разных областей в разные эпохи, можно видеть его динамику: длительное существование типов на территории, смешение с другими расами или смену их. Это устанавливается антропологическими методами иногда очень точно и позволяет выявить древние корни народов, пришлые наслоения и т. п. Стабильность, или, наоборот, изменения расового состава населения отражают историю отдельных этнических групп и образованных ими социальных объединений (племен и народов). Изучение динамики расогенеза может дать ключ к пониманию этногенеза. В таком анализе и заключается роль антропологии в изучении этногенеза. Этим самым антропология, археология, этнография и лингвистика взаимно дополняют друг друга своими материалами, представляющими источники для истории».
Один из всемирно признанных классиков советской науки В. В. Бунак еще в 1938 году подчеркивал, что «…отрицание категории расы у человека внутренне противоречиво и антинаучно». Другой мэтр отечественной антропологии академик В. П. Алексеев в монографии «Историческая антропология и этногенез» (М., 1989) писал: «Никакой тщательный и глубокий анализ этнических взаимоотношений невозможен без учета расовой ситуации, никакое исследование по этногенезу и этнической истории не может быть по-настоящему комплексным и всеобъемлющим без привлечения антропологических данных, то есть в конечном счете данных о биологии человека. Изучаемые антропологами морфологические и физиологические особенности генетически обусловлены, поэтому биологические свойства популяций тесно переплетаются со многими аспектами их жизни, что существенно обогащает картину человеческой истории».
