Ознакомительная версия.
Но под конец слета произошло непредвиденное: Сергей Павлович заболел брюшным тифом. Из Коктебеля его срочно отвезли в больницу в Феодосию. Врачи диагностировали осложнение – воспаление среднего уха. Требовалась операция, и Мария Николаевна повезла больного сына в Москву. С поезда Королёва выносили на руках – он настолько ослаб от болезни, что не мог ходить. В 1-й Градской больнице ему сделали трепанацию черепа. Позже хирург, профессор Свиржевский, признался Марии Николаевне, что это была одна из самых трудных его операций. Сергей Павлович мужественно пролежал три часа на операционном столе, хотя местная анестезия, казалось, совсем не облегчала его страдания. После операции, которая прошла успешно, Мария Николаевна каждый день приходила в больницу навещать сына. Также к нему приходили его друзья из училища, и они, как всегда, говорили о планерах и самолетах. Состояние Сергея начало улучшаться. В марте 1931 года он поехал долечиваться в Кисловодск, а когда вернулся домой, то продолжил усердно работать над новыми проектами.
Высшее образование было получено, задуманные конструкции спроектированы и построены, но в этот период в жизни Сергея Павловича Королёва происходили и другие значимые события. Одно из них – женитьба на Ксении Максимилиановне Винцентини.
Сергей и Ксения были знакомы со времен обучения в стройпрофшколе № 1 в Одессе. Уже тогда ученик Королёв был впечатлен красотой Ксении – самой интересной девушки в классе. За ней ухаживало много юношей, так что Сергей очень ее ко всем ревновал. Однажды Сергея и Ксению, учеников архитектурно-строительного отделения школы, отправили на ремонт крыши медицинского института. Ксения, которая хотела учиться на медика, шутила, что знакомство с медицинским институтом началось у нее с крыши. Там, во время кладки черепицы, Сергей и Ксения впервые поцеловались.
После окончания стройпрофшколы молодым людям нужно было определиться с будущим. Ксения поступила в Одесский химико-фармацевтический институт – это была ее единственная возможность получить высшее образование. Перед отъездом в Киев Сергей сделал Ксении предложение руки и сердца, но она отвечала, что выходить замуж пока не намерена: они еще даже не начали студенческую жизнь, не встали на ноги. Королёв настаивал, но девушка считала, что время еще не пришло. Огорченный, он уехал в Киев не попрощавшись.
В 1925 году Ксения переехала в Харьков со своим отцом, которого назначили начальником службы пути Донецкой железной дороги. К счастью для Ксении, в Харькове не было химико-фармацевтического факультета – она всегда хотела учиться на медицинском. Девушка могла перейти в любой другой институт, и с потерей года она поступила на первый курс лечебного факультета Харьковского медицинского института. Сергей Павлович продолжал свое обучение в Киевском Политехническом институте, а вскоре приехал в Москву. Молодые люди регулярно переписывались, а в 1927 году вместе провели каникулы в столице. Сергей с удовольствием водил Ксению по Аэрохиммузею (сейчас это Центральный Дом авиации и космонавтики им. М. В. Фрунзе) и с увлечением рассказывал о своих делах и планах: о Московской планерной школе, о том, что сам летает, хочет построить свой планер и самолет. Говорил он это с таким энтузиазмом, что у девушки не возникало сомнений: все сбудется.
Диплом об окончании лечебно-профилактического факультета Харьковского медицинского института выдавали только после трех лет практики. При распределении Ксения выбрала Донбасс, где срок обязательной отработки был меньше (два года). Там, в городе Алчевске, ее ждали испытания. Больница, где работала Ксения, выделила ей для ночлега топчан, обтянутый дерматином. Молодому врачу пришлось соприкоснуться с эпидемией брюшного тифа и дизентерии, дефицитом воды, отсутствием канализации. Трудная жизнь не сломила Ксению. Претерпевая лишения, она всегда старалась помогать другим людям. Однажды побывала в шахтах, и ее поразили тяжелый труд шахтеров и плохие условия их жизни. По инициативе молодого врача было организовано несколько подземных медицинских пунктов, которые давали возможность контролировать условия работы в шахтах, оказывать первую медицинскую помощь.
Устроившись в Алчевске, Ксения Максимилиановна сразу написала Сергею Павловичу письмо, в котором описывала уклад своей жизни и приглашала в гости. В Алчевск Сергей приезжал четыре раза, а в начале августа 1931 года Ксению командировали в Москву. На следующий же день после приезда девушки пара отправилась в простенький районный загс на Сретенском бульваре. Сколько времени Королёв ждал этого момента! А вскоре, завершив практику, Ксения Максимилиановна приняла приглашение работать хирургом в Боткинской больнице и окончательно переехала в Москву.
Сергей Королёв с женой Ксенией Максимилиановной Винцентини в Севастополе, 1932 год.
В августе 1931 года Опытное Конструкторское Бюро (ОКБ), где работал Королёв, и завод № 39 были объединены с ЦАГИ. Задач у Сергея все прибавлялось. Идеи Циолковского о реактивном движении завоевали сердце молодого конструктора. Однажды Сергей явился домой с тремя своими товарищами, с порога сообщив, что обедать они не будут, так как у них «серьезное дело». Мария Николаевна не выдержала и принесла им еду. Тогда она и познакомилась с будущими основателями ГИРД – Группы изучения реактивного движения: Ф. А. Цандером, М. К. Тихонравовым и Ю. А. Победоносцевым.
С Цандером Сергей Павлович познакомился в 1931 году и сразу проникся глубоким уважением к этому человеку. В свое время на Фридриха Артуровича, как и на Королёва, произвели сильное впечатление работы Циолковского. Они доказывали, что преодолеть земное тяготение все-таки можно. И тогда Цандера полностью захватила идея межпланетных полетов. На Первой мировой выставке моделей межпланетных аппаратов и механизмов в 1927 году Ф. А. Цандер представил модель крылатой ракеты и сам дал к ней пояснения. Эта выставка способствовала популяризации идей Циолковского. В дальнейшем именно Цандер будет самым преданным работником ГИРД – иногда конструктор задерживался на работе так долго, что, будучи погруженным в дело, не замечал наступления нового рабочего дня. Узнав об этом, Королёв ввел правило: уходящий последним забирает Ф. А. Цандера с собой. Фридрих Артурович свято верил в идею ГИРД – осуществимость межпланетных полетов. Своих детей он назвал Астрой и Меркурием.
У самолета СК-4 после аварии. С. П. Королёв справа. 20 декабря 1931 года.
Цандера было решено поставить во главе ГИРД, а Королёва назначили председателем технического совета. Для размещения производственной и экспериментальной базы требовалось помещение, и вскоре оно нашлось: подвал трехэтажного дома на углу Садово-Спасской улицы. Нужны были кадры энтузиастов, готовых работать не за вознаграждение, а во имя идеи. Такие люди нашлись, нашлось и необходимое оборудование. На то, чтобы разобрать темный, сырой подвал с земляным полом ушло около шести дней. Гирдовцы провели электричество, настелили в «кабинетах» полы, поставили перегородки для разделения служб и конструкторских бригад, установили печи-голландки, добыли необходимые станки, верстаки и другое оборудование. Трудно поверить, что ракетное будущее нашей страны зародилось в таком месте.
В итоге в подвале ГИРД появились испытательные стенды, слесарно-медницкий цех и наковальня, участки сборки ракет. Были комнаты общественных организаций, инженерно-технических работников, техническая библиотека, кабинет начальника группы, буфет, в котором работники наскоро завтракали и ужинали стаканом молока или сметаны. Как только все было готово, работа закипела – гирдовцы трудились на своих местах допоздна, а иногда задерживались и до самого утра, готовя рабочие чертежи изделий новой тогда ракетной техники. Не зря они сами в шутку расшифровывали название ГИРД как «Группа инженеров, работающих даром». Сбылась мечта Сергея Павловича: он работал на предприятии, назначением которого было осуществление ракетного полета.
С августа 1932 г. московская Группа изучения реактивного движения стала финансироваться Управлением военных изобретений. Вышел приказ, в соответствии с которым ГИРД из сугубо общественной группы преобразовали в научно-исследовательскую и опытно-конструкторскую организацию. Начальником ее назначили Сергея Павловича Королёва. Теперь можно было увеличивать штат оплачиваемых сотрудников, но в то время вся страна испытывала громадные трудности, и денег все равно не хватало. Гирдовцам иногда даже не выдавали продовольственные карточки – работники госаппарата скептически оценивали их деятельность и заявляли, что «бездельников» никто кормить не будет. Но благодаря настойчивости Сергея Павловича продовольственный вопрос тоже был улажен.
Ознакомительная версия.
