Из Вышнего Волочка на подавление восстания (как ни крути, а это бунт против советской власти) был направлен отряд под командованием начальника уездного военкомата Васюка – пятьдесят кавалеристов и около ста человек пехоты, которых в Спирове решили усилить местной Красной гвардией. Но в основном пехота осталась в Спирове, часть отряда по весеннему бездорожью двинулась к Никулину. Обозы и оружие застряли по дороге, один из кавалеристов утонул при переправе через реку Мсту. Но 14 апреля отряд Васюка дошел до Никулина (с его слов, по дороге по ним несколько раз стреляли, ответным огнем был убит один из повстанцев)[29].
Не сильно разбираясь в ситуации, бойцы вступали в перестрелки и с крестьянами, и с остатками журавлевской гвардии. Деревни окружали, пороли всех подряд, насиловали женщин, перепуганное население разбегалось кто куда. Васюк немедленно арестовал новый совет, восстановил старый, а заодно расстрелял на месте трех крестьян. Бойцы успели ограбить лавку Никулинского общества потребителей. В волости было изъято порядка ста винтовок и револьверов. Арестованных крестьян отправили в город, причем конвоировать их поручили журавлевским гвардейцам. Неудивительно, что по дороге они расстреляли четырех человек. Позже, кстати, сам Васюк застрелил одного из Жухаревых.
Слухи об этих событиях дошли до Твери. 18 апреля губернский исполком отправил в волость следственную комиссию и вооруженный отряд – пятнадцать человек из одной кавалерийской сотни под командованием Садовникова, будущего командира отряда ГубЧК. Выехал он только 23-го числа и обнаружил, что «гвардия» не разоружена, хотя после гибели вожака и попритихла. Сдаваться отряду красногвардейцы отказались и пытались сопротивляться, правда недолго. Были изъяты 180 винтовок, 2 пулемета, гранаты, патроны, проведены аресты. В итоге власть снова перешла к новому составу исполкома[30].
Расследование этих событий шло довольно долго, причем комиссии из Твери и Вышнего Волочка работали самостоятельно и между собой даже конфликтовали. Время было еще довольно демократическое, в комиссиях присутствовали и большевики, и левые эсеры, и меньшевики, что продуктивной работе не способствовало. В итоге, не закончив следствия, комиссии передали все собранные материалы в губернский ревтрибунал. Следствие было завершено в декабре 1918 года, но суд не состоялся – вероятно, из-за амнистии к годовщине революции[31].
Подавление восстания стало предметом отдельного следствия, по приказу из Твери 26 апреля Васюк был арестован, смещен с должности, но под поручительство Вышневолоцкого исполкома уже 27-го числа освобожден. В дальнейшем его еще дважды арестовывали и отпускали, при этом он занимал пост начальника уездной милиции. В декабре 1918 года в Вышневолоцком укоме РКП(б) произошел конфликт, в котором Васюк поддержал военкома Кузнецова, пытавшегося переизбрать комитет. В результате губком санкционировал очередной арест, но буквально через пару дней дал согласие, чтобы местная организация опять взяла его на поруки. В итоге Васюк скрылся, информации о продолжении этой истории не обнаружено[32].
Наверное, показательно, что первый крупный конфликт произошел не из-за реализации политики советской власти в деревне, а просто из-за того, во что превратилась эта власть на местах.
Глава 2. Комбеды: война в деревне (июнь – октябрь 1918 г.)
Лето 1918 года для тверской деревни, впрочем, как и для всей Центральной России, было жарким во всех смыслах. До нового урожая далеко, продовольствия в городах нет, и потому ранее разрозненные акции по появлению на селе продовольственных и реквизиционных отрядов становятся системой. Плюс внедрение комбедов, членами которых в основном становились маргинальные элементы, для которых ограбить земляков было главной радостью.
Поэтому количество конфликтов и выступлений в этот период исчисляется десятками. О части из них сохранились только отдельные упоминания, а многие остаются неизвестными – архивы 1918 года, особенно уездные, сохранились плохо. Да и далеко не все факты нашли отражение на бумаге. Но напряжение в Тверской губернии было слабее, чем у соседей: например, в Костромской губернии в августе вводилось военное положение из-за крестьянских восстаний. Хотя и в Верхневолжье было неспокойно.
В Весьегонском уезде в конце мая, за две недели до знаменитого чамеровского восстания, распространялись листовки с призывами за свободную торговлю и выборы в Учредительное собрание, против проведения учета хлеба. Очевидно, под влиянием этой агитации 31 мая крестьяне Кесемской волости заняли местный совет и пытались провести перевыборы, разослали повестки на собрание по деревням. Члены волисполкома сбежали, но и провести собрание не удалось, так как местные большевики сумели разагитировать толпу. Выбранного председателем собрания Данилушкина даже арестовали и отправили в Весьегонск. И уже 4 июня была принята резолюция волостного совета о немедленном учете хлеба, причем оставляли до нового урожая на человека 1 пуд, а для не занимающихся физическим трудом – по 20 фунтов[33]. Посчитаем, что перепало от советской власти сельским учителям и детям: около 260 граммов муки в день.
10 июня в Залазинской волости крестьяне выступили против учета хлеба. Из Бежецка отправили отряд в 30 человек, город и уезд объявили на военном положении. Примерно в это же время было столкновение крестьян с красноармейским отрядом в Скорыневской волости из-за попыток реквизиции хлеба. В Селищенской волости крестьяне разогнали комбед после попытки начать реквизицию хлеба. Чекисты арестовали здесь двух человек, изъяли немало оружия. Только в сентябре были объявлены в розыск еще 10 человек, шестерых из них задержали. Дело, очевидно, было закрыто по амнистии к годовщине революции. 3 июля в Викторовской волости произошла перестрелка между крестьянами и красноармейским отрядом. Выступления против комбедов были и в Поречской, Заклинской, Заручьевской, Трестенской волостях того же Бежецкого уезда. В столкновениях с крестьянами погибли революционный матрос Бекетов и продинспектор Косяк. Такого рода конфликты отмечались по всему уезду, в том числе с применением оружия[34].
12 июня на межволостном собрании крестьяне Поддубской, Макарьевской, Лугинской, Петровской волостей Вышневолоцкого уезда после выступления представителя продовольственного комитета приняли резолюцию, в которой потребовали от Совнаркома прийти на помощь умирающему от голода населению. А если комиссары не могут этого сделать – то пусть передадут власть достойным представителям народа, которыми могут быть только члены Учредительного собрания. Интересно, что в резолюции звучит оправдательная нотка – мы за демократическую власть, но тяжелое положение заставляет нас требовать хлеба и свободы торговли. То есть у населения еще оставались представления о том, что «правильная» распределительная система может иметь место, но не сейчас. По факту принятия этой резолюции было возбуждено дело, прекращенное по амнистии, объявленной VI Всероссийским съездом Советов[35]. Позже в Поддубской волости был разоружен красноармейский отряд, избит председатель земельного комитета, в Парьевской волости убит уполномоченный по сбору продовольствия Козырев[36].
В июне зафиксированы выступления против комбедов в Харинской, Казинской и Пыжовской волостях Ржевского уезда. В мятежные местности отправлялись отряды с задачей переизбрания исполкомов, подавления выступлений и конфискации любого оружия[37]. В Осташковском уезде Дмитровской волости произошло столкновение крестьян с отрядом красноармейцев, несколько солдат были избиты. На подавление выступления из Осташкова был выслан отряд в 40 человек[38]. В Васильевской волости Тверского уезда 25 июня было выступление против исполкома с требованием хлеба[39].
Калязинский исполком 21 июня констатировал, что повсеместно по уезду происходят выступления крестьян против продовольственной политики, в том числе крупные в Плещеевской и Расловской волостях. Было решено направить туда комиссаров, наделенных чрезвычайными полномочиями, с отрядами красноармейцев. Они имели право вводить осадное положение и расстреливать мятежников, а также смещать исполкомы и назначать в них людей, стоящих на платформе советской власти[40].
В июне 1918 года было небольшое выступление в Погорельской волости Зубцовского уезда[41], но никаких подробностей о нем не обнаружено.
В течение всего июня в Старицком уезде бурлили события в виде «походов» крестьян на уездные органы власти. Так, в Юрьевской волости инициативные граждане поспешили организовать комбед еще до того, как был принят соответствующий декрет. Вновь созданный комитет немедленно принял решение о реквизиции «излишков» хлеба и их продаже (!) голодающим по твердой цене – 45 рублей за пуд. Интересно, куда потом предполагалось направить эти деньги? Но реализовать задуманное не получилось, потому что в ночь на 5 июня крестьяне пришли к волсовету, да и разогнали комбед, уничтожили документы, а заодно тяжело избили председателя Зайцева. После этого беднота резко поумнела и в комитет никто записываться не захотел. Правда, и хлеб им продавать обладающие его «излишками» отказывались[42].
