Проще говоря, зацепер — это молодой балбес, не желающий работать и сидящий на шее у родителей, которые ничего с ним не могут поделать, они не имеют никакого авторитета в его глазах, даром что обеспечивают его жизнь. Проблемы в воспитании налицо, и если такой молодой человек погибает, катаясь на крыше вагона, то вина родителей очевидна. Родителей, конечно, жалко, ведь зачастую это единственный ребенок, и горе их безмерно. Однако, как говорится, что выросло — то выросло. Ну и в заключение стоит сказать, что все эти зацеперы — эгоисты, они совершенно не думают о том, что в случае нештатной ситуации из-за задержки поезда пострадают сотни людей — опоздают на работу, на учебу, в больницу и государство понесет вполне осязаемые финансовые потери.
Необходимо сказать о еще одной причине смерти в подростковом возрасте, и связана эта причина с величайшей зависимостью современности. Я имею в виду зависимость от смартфона. Двадцать лет назад, когда я оканчивал медицинский институт, сотовые телефоны, большие и неуклюжие, только появлялись, и, конечно, никто из нас не мог представить, насколько тесно наша жизнь будет связана с этими девайсами. Я сам принадлежу к числу смартфонозависимых — в телефоне у меня есть все, что нужно, я даже не ношу с собой банковские карты, а что такое наличные деньги, уже почти забыл. Но всему должен быть предел, и пользоваться смартфоном можно и нужно, только голову при этом следует не отключать. Каждый год бывает несколько случаев гибели молодых людей при вполне характерных обстоятельствах: подростка (как правило, это девушка) в мертвом состоянии находят родственники, при этом труп располагается в ванне, наполненной водой, а рядом с телом в воде сотовый телефон, находящийся «на зарядке», то есть с присоединенным к нему зарядным устройством, которое включено в сеть. Смерть наступает от поражения электричеством. Влажная среда в ванной комнате, использование неоригинального зарядного устройства, поврежденная изоляция провода — все это повышает вероятность электротравмы. Но суть даже не в этом, а в том, что смартфон настолько стал частью подростка, что он даже принятие ванны не представляет себе без этого устройства. Кажется, что эта зависимость при включении телефона в сеть отключает голову ребенка. При этом совершенно очевидно, что никаких срочных жизненно важных дел, требующих немедленного присутствия в соцсетях, у девушки или юноши нет и быть не может. Но даже если предположить наличие такого дела, то чем нужно думать, чтобы лечь в ванну, наполненную водой, и взять в руки включенный в сеть электроприбор?
Алкоголизм
Андрей был третьим, самым младшим ребенком в семье. У него были две старшие сестры, разница в возрасте с которыми составляла 12 и 15 лет. Может, из-за столь большой разницы его воспитывали как единственного ребенка. Отец очень хотел мальчика, и вот наконец после двух дочерей родился сын. Баловали его все, но особенно отец, разрешали многое из того, что в свое время запрещали старшим дочерям, почти не ругали (а если и ругали, то не сильно), потакали его желаниям. Отец даже освободил его от обычной детской работы — убирать за собой игрушки, заправлять постель, пропылесосить, так что к середине школьного обучения Андрейка превратился в закоренелого лентяя-набаловыша, который учебе уделял мало внимания. Когда мама пыталась его ругать (всегда за дело), отец вступался: да ладно, он ведь маленький. Захотел Андрюша магнитофон — пожалуйста, да еще не абы какой «Романтик» или «Весна», а дорогой, стереофонический. Захотел мопед, а потом мотоцикл — на, сынок, катайся. Неудивительно, что избалованный сын рано попробовал алкоголь, тем более что в семье запрета на него не было, наоборот, перед ужином отец всегда выпивал стопочку, да и на праздники без своей самогонки не обходилось, считалось это нормальным. Начал со сладкого вина, портвейна, распиваемого с друзьями. Рядом с домом находился лес, и можно было уехать туда на мотоцикле и там «культурно», по-молодежному весело, выпивать.
Потом была армия, затем работа по специальности, приобретенной в шараге (выше образование он не потянул), женитьба, и всегда, на каждом этапе жизни, родительская поддержка — как материальная, так и остальная. Возникающие проблемы разруливал отец, уважаемый в районе человек. Продукты с родительского огорода, всевозможные мясные деликатесы — все для сына, тем более что дочери к этому времени вышли замуж и жили довольно далеко от родителей.
Жили Андрей с женой вначале тихо-мирно, родился сын, и жизнь, казалось, удалась. Но, как это часто бывает, спокойствие стало приедаться, и спиртное потекло в дом сначала тонкой струйкой, а потом широкой рекой. Родители жены были, мягко говоря, любители выпить, так что у нее никаких возражений против выпивки по выходным, по праздникам, в день взятия Бастилии, ко Спасу-Покрову и в другие дни не имелось. Родители Андрея, все чаще и чаще замечая такие посиделки, пытались втолковать неразумному дитяти опасность последствий таких частых праздников, но было уже поздно. Алкоголь, как всегда, тихой сапой, коварно сделал свое дело — сформировалась зависимость. Человек заболел, сам не замечая этого.
Болезнь эта вначале протекает совершенно бессимптомно и даже весело, сопровождаясь компанейскими посиделками, шутками-прибаутками, выездами на природу и прочими развлечениями. Первые симптомы замечают окружающие, а не сам больной. Человеку начинают намекать, а потом и открыто говорить, что он перебирает, что как-то слишком часто выпивает и нужно завязывать с этим делом. На что уже сформировавшийся алкоголик практически всегда отвечает, что зависимости у него нет и он в любой момент может прекратить пить. Что-то подобное было и с Андрюшей. Как-то постепенно стало не хватать денег, потому что зарплата не покрывала расходов на семью и выпивку, начались проблемы с работой, которую приходилось менять время от времени, а разгорающиеся скандалы гасить с помощью отцовского авторитета.
Второй сын Андрея был зачат в пьяном состоянии и родился больным — имелись проблемы со зрением и не только. К этому времени отношения между супругами испортились, начались скандалы, иногда с обоюдным рукоприкладством, но посиделки не прекращались. Постепенно начали продавать домашние вещи, мебель — все, что можно было продать. Жена, повар по профессии, теперь перебивалась случайными подработками, сам Андрей тоже постоянно менял работу. Квартира пришла в запустение: голые полы, минимум мебели, и только старенький магнитофон напоминал о прошлой благополучной жизни.
Умер отец, после которого Андрею достались старые «Жигули» — «двойка» и кое-что еще по мелочи. Очередная попытка завязать и начать жизнь заново провалилась. Андрей за полгода промотал отцовское наследство и еще глубже опустился на дно синей ямы. Многочисленные нравоучительные беседы с ним не приносили никакого результата, угрозы и применение физического насилия со стороны наиболее радикально настроенных родственников тоже были бесполезны. Нет, первое время Андрей, конечно, делал печальные глаза, вздыхал и уверял всех, что он осознал, понял, проникся и никогда-никогда не будет больше употреблять спиртное, займется семьей, найдет работу… И, конечно, первое время ему верили, но ничего не менялось. Сколько-то он действительно держался, потом находились какие-то поводы для выпивки: то скандал с женой, то примирение с женой, то проблемы с работой, то с работой все хорошо — и как-то само собой все начиналось сначала.
Опять проводили беседы, его пытались пристыдить, но ни стыд, ни материнские слезы, ничего не возымело никакого воздействия. Старший сын уехал в областной центр поступать в шарагу, младший остался в семье, которой уже и не существовало: муж и жена жили каждый сам по себе, проводя время со своими друзьями, а ребенок был предоставлен самому себе. В конце концов они стали жить раздельно, почти не общаясь. Младший сын, инвалид по зрению, не получал должного лечения, проводил время то с матерью, то с отцом, которым до него, честно говоря, и дела не было.
