Наконец, залог улучшения поисковых систем — дальнейшее совершенствование пользовательского интерфейса. За те десять лет, что Интернет стал доступен всем и каждому, мы очень многое узнали о том, как люди ищут информацию в Сети. Но, как часто отмечают специалисты в этой области, сам интерфейс почти не изменился. Мы до сих пор набираем слова в «окошке» поиска, а потом выбираем нужные ответы из списка результатов. Я верю, что в этой области многое изменится, скорее всего, благодаря успехам в анализе естественных языков.
КАЙ КРАУЗЕ — доктор психологии, магистр в области обработки изображений, обладатель патентов на концепции интерфейса, удостоен награды Клио за первый фильм сериала «Звездный путь», лауреат медали Дэвиса Королевского фотографического общества Великобритании. Основатель исследовательской лаборатории Байтбург (Byteburg), расположенной в тысячелетнем замке на берегу Рейна.
Я всегда считал, хотя и не могу этого доказать, что дзэн-буддизм ошибается. Правда за тем, что будет после. Лозунги в духе «здесь и сейчас», «жить настоящим» и т.д. — заблуждение. Как раз наоборот: я считаю, что самое главное — то, что было до, и что будет после. Предвидение момента и воспоминания о нем, но не само мгновение.
В немецком языке для этого есть красивое слово: Vorfreude. Это не просто «наслаждение», «удовольствие» или даже «предвкушение». Это «пред-наслаждение», мгновение «до радости», так сказать, «предсчастье». Это слово описывает связь со временем, радость ожидания следующего мгновения, нетерпение, душевный подъем, надежды, связанные с чем-то, кем-то, каким-то событием. Это может быть мелочь (предвкушение прихода любимого человека, музыкального отрывка или следующей сцены в фильме) или что-то более важное (ожидание отпуска, рождения ребенка или получения Оскара).
Мудрецы, ламы и махариши твердят, что все дело в текущем мгновении — что нужно наслаждаться мгновением и не беспокоиться о времени. Но даже в детстве я каким-то образом понимал, что красота заключена в мгновении до, в надежде на что-то, в ожидании, в тех совершенных образах, которые рисует воображение в предвкушении счастья. А когда мгновение проходит, не успеешь и глазом моргнуть, как от него останется лишь отблеск, воспоминание о том времени.
Нет ничего прекраснее абстрактного образа красоты, увиденного сквозь розовые очки предвкушения. Санта-Клаус, которого так ждут дети накануне Рождества, оказывается просто толстяком в забавном костюме. В ожидании первого поцелуя можно чувствовать, как по спине бегут мурашки, но когда он наконец случается, то оказывается простым соединением молекул и чувством неловкости. Момент предвкушения проникнут невинностью, ведь мы еще ничего о нем не знаем. А в воспоминаниях, пройдя через фильтры памяти, момент счастья освящается и очищается от прочих знаний.
По версии дзэн-буддизма попытки удержать красоту мгновения — бесплодная и печальная затея. Не столько потому, что это невозможно: сегодня есть масса техник, позволяющих нам быть счастливыми, — в буквальном смысле научиться этому. Но эти попытки подразумевают по определению, что все остальные мгновения жизни не заслуживают внимания: это просто обычные, неприятные, подавляющие, незаметные мгновения простой механики жизни.
В моей версии все наоборот: долгие периоды до и после длятся на сотни или тысячи мгновений дольше, чем само мгновение, и совершенно выходят за рамки повседневности.
К чему я все это говорю? Живите в вечном благословении предвкушения, лелейте надежду, ждите, придумывайте планы, которые только предстоит реализовать, мечтайте о том, чего еще нет. Ищите новые точки на горизонте, создавайте их сами. И в то же время оживляйте воспоминания, цените их, делитесь ими, говорите о них.
Стройте планы и делайте фотографии.
Я никак не могу доказать правильность столь возвышенной философской теории, но с нетерпением жду того мгновения, когда смогу это сделать. А когда я это сделаю, то почти наверняка никогда этого не забуду.
ОЛИВЕР МОРТОН — писатель, журналист и редактор журнала Wired, автор книги «Составление карты Марса».
Вопрос веры всегда был для меня непростым; почти все, во что я верю, выходит далеко за рамки моей способности это доказать. Насколько мне известно, я потребитель и иногда дистрибьютор доказательств, но не их производитель. Мои убеждения основаны на вере в других людей, в процессы и институты.
То же самое может сказать о себе почти каждый из нас. Иногда мы можем подтвердить свои убеждения в своей профессиональной сфере, но в других сферах верим тому, во что верят другие. Но чтобы каждый раз на это указывать, потребовалось бы любое понятие сопровождать словами «при прочих равных условиях». Но когда возникает вопрос о том, во что мы верим, нужно отдать должное вере в других людей и социальные институты.
Мне кажется, что настоящий вопрос звучит так: во что я верю, хотя этого не может доказать никто? В ответ я бы сказал, что впереди нас ждет светлое будущее, где люди будут меньше страдать, а человеческий потенциал будет больше, чем сейчас. И одна из причин, по которым будущее станет лучше, — более полное и точное понимание мира в целом.
Но если я не могу этого доказать, то почему в это верю? Потому что это лучше, чем верить в альтернативную точку зрения. Потому что эта вера создает контекст для социальных и политических действий, которые в противном случае казались бы бессмысленными. Эта вера призвана убедить других. И при этом, отчасти, она эгоистична. Ведь когда я пытаюсь прояснять и распространять знания (эти слова напоминают мне работу распорядителя столовой для бездомных), я делаю это ради светлого будущего — пусть даже мои усилия очень скромны. Но кроме вопроса «зачем» есть еще и вопрос «как». И ответ на этот вопрос звучит так: «сложно». Мне непросто заставить себя поверить в светлое будущее. Но я хочу в него верить, и в лучшие дни мне это удается.
ДЭНИЕЛ ХИЛЛИС — физик, специалист в сфере компьютерных наук и изобретатель. Автор концепции параллельных вычислений. В настоящее время — председатель правления компании Applied Minds, Inc., занимающейся исследованиями и развитием продуктов и услуг в сфере программного обеспечения, развлечений, электроники, биотехнологий и проектирования изделий. Автор книги «Узор на камне: простые идеи, благодаря которым работают компьютеры».
Знаю, это звучит банально, но я верю, что люди становятся лучше. Иначе говоря, я верю в нравственный прогресс. Этот прогресс неравномерен, но существует долговременная тенденция, ведущая в верном направлении: шаг назад, два шага вперед.
Я верю, но не могу доказать, что сейчас наш биологический вид проходит стадию трансформации от животного к человеку. Я не претендую на понимание того, что такое настоящий человек, и не думаю, что узнаю его, если вдруг встречу. Тем не менее я верю, что универсальное нравственное чувство ведет нас в нужном направлении, и это направление нашего будущего. Я верю, что через десять тысяч лет люди (или те, кого тогда будут называть людьми) будут более способны к эмпатии и альтруизму, чем мы. Они будут больше доверять друг другу, и совершенно обоснованно. Они будут больше заботиться друг о друге. Они будут больше думать о последствиях своих действий. И больше заботиться о своем будущем, чем мы о своем.
МАРТИН СЕЛИГМАН — профессор психологии факультета исихологии Пенсильванского университета. Его исследования касаются позитивной психологии, выученной беспомощности, депрессии, оптимизма и пессимизма. Последняя из 20 его книг — «В поисках счастья. Как получать удовольствие от жизни каждый день»[31].
В общественных и гуманитарных науках широко распространено представление о том, что человечек «порочен по самой своей природе». Я верю, что оно неправильно. Эта идея основана на религиозной догме о первородном грехе, перенесена в массовую культуру XX века Фрейдом и подкреплена двумя мировыми войнами, Великой депрессией, холодной войной и множеством примеров массового геноцида. Эта идея подразумевает, что добродетель, благородство, смысл и позитивные намерения в целом можно назвать артефактами или компенсацией истинной природы человека: эгоизма, алчности, равнодушия, коррупции и жестокости. Единственная причина, по которой я сейчас сижу перед компьютером и пишуэтот текст, а не бегаю по улицам, насилуя и убивая, заключается в том, что я «компенсирован» — то есть успешно вытеснил эти фундаментальные разрушительные импульсы в бессознательное.
Эта идея пользуется большой популярностью и в религиозном, и в научном мире. Но до сих пор нет никаких свидетельств, никаких данных, побуждающих нас верить, что благородство и добродетель тем или иным образом основаны на недобрых побуждениях. Напротив, я верю, что эволюция ценит и позитивные, и негативные качества; чтобы выжить в одних условиях, нужны нравственность, сотрудничество, альтруизм и добрая воля. В других — готовность убивать, воровать, обманывать и проявлять жестокость.
