Григорий X был доволен итогами Собора. Конечно, не было принято никакого определенного решения в отношении крестового похода. Но он был уверен, что церковная уния ценна не просто самим фактом объединения, но и тем, что облегчит организацию любого крестового похода, вновь открыв дорогу через Анатолию. Кроме того, короли чувствовали некоторое раскаяние из-за того, что не оказали ему никакой поддержки. Филипп Французский на следующий год дал обет отправиться в крестовый поход, и король Рудольф почти одновременно сделал то же — правда, в обмен на обещание, что его коронуют императорским венцом. Папа тем временем продолжал работать над мирным урегулированием. Он встретился с Альфонсом Кастильским в мае 1275 г. в Бокере на границе Прованса и убедил его отказаться и от титула Римского короля, и, соответственно, от своих притязаний на то, чтобы стать лидером гибеллинов в Италии. Через несколько месяцев, в сентябре, Папа приехал в Лозанну для встречи с Рудольфом, которого теперь официально признал и для которого добился договора о дружбе с Карлом Анжуйским. Договор должен был быть скреплен браком старшего внука Карла, Карла Мартела, и дочери Рудольфа, Клеменции. Рудольф заплатил за свое признание фактическим отказом от всех императорских прав на Романью и Анконскую марке.
Карл уже знал, что уния состоялась.206 28 июля 1274 г. Папа отправил письма Карлу и законному латинскому императору Филиппу с просьбой продлить перемирие с Константинополем, которое те обязались соблюдать, а Михаилу Палеологу — с указанием договориться о перемирии с Карлом. Вести переговоры было поручено Бернарду, аббату Монте-Кассино. Он побывал в Неаполе и в Константинополе и убедил и Карла, и Михаила заключить перемирие на год начиная с 1 мая 1275 г. Перемирие было не вполне справедливым по отношению к Карлу: воспользовавшись тем, что ему запретили нападать на Константинополь, византийцы принялись отвоевывать Балканский полуостров и Албанию. Правда, Карл предпочитал пока избегать открытого столкновения, рассчитывая на то, что ему достанется вся Византийская империя, как только он захватит Константинополь.207
Впрочем, на тот момент для Карла согласие на перемирие не было такой уж большой жертвой. Его война с Генуей как раз переросла в войну против возрожденной лиги гибеллинов и стоила ему больше, чем он мог себе позволить. Григорий проявил понимание: когда он узнал, что Карл готов продать свои драгоценности, чтобы заплатить дань папству, то разрешил ему отложить выплату. Он также отлучил от церкви Геную и ее союзников-гибеллинов — Асти и маркграфа Монферратского. Но Папа дал ясно понять — теперь Рудольфу Габсбургу, а не Карлу надлежит восстанавливать порядок в Северной Италии. Он написал сицилийскому королю, что прекрасно понимает, что Карлу не понравится его политика: но, поразмыслив, Карл поймет, что это — разумный и правильный шаг. Когда Карл попросил Папу убедить Рудольфа пожаловать ему Пьемонт, Папа передал его просьбу, но от себя добавил, что делает это только по настоянию Карла и сам он считает, что для Габсбурга было бы большой ошибкой отдать провинцию такой стратегической важности. Папа также отреагировал не так активно, как хотелось бы Карлу, когда давняя противница сицилийского короля, французская королева Маргарита, вновь стала чинить ему помехи. Едва узнав о том, что Рудольф признан Римским королем, Маргарита написала ему (с согласия своей сестры, английской королевы-матери) о своем недовольстве тем, что ее обманом лишили Прованского наследства. Поскольку официально император все еще являлся сюзереном Прованса, она обращалась к нему с просьбой возместить ей ущерб. Рудольф был, вне всякого сомнения, чрезвычайно рад признанию своей власти в Провансе и, похоже, пошел даже на то, что пообещал передать ей это графство. Попытки Григория примирить Карла и Рудольфа удержали Габсбурга от воплощения своего плана в жизнь, но Папа ни словом не упрекнул мстительную вдову.208
Война с Генуей шла плохо. В октябре 1274 г. ситуация в Пьемонте сложилась настолько неудачно для Карла, что он назначил своего племянника Роберта д'Артуа наместником этой провинции; но Роберт не добился успеха. В январе 1275 г. Генуя, Асти и Мон-феррат вместе с Новарой, Павией, Мантуей и Вероной присягнули на верность Альфонсу Кастильскому. Его выход из войны в мае не положил конец их победам. Они уже вынудили вассальные Карлу города Верчелли и Алессандрию присоединиться к лиге гибеллинов. В течение лета они добились того же от Салуццо и Ревелло, и пока их войска свободно продвигались через владения Карла в Пьемонте, генуэзский флот разграбил Трапани на Сицилии и мальтийский остров Гоцо и провел демонстрацию сил в самом Неаполитанском заливе. Папа отчаянно боялся, что война распространится на Ломбардию, где крупный город Милан начинал проявлять беспокойство. Но Папа понимал, что избранный император был единственным человеком, который теперь мог примирить гвельфов и гибеллинов; он написал миланцам, чтобы поздравить их с тем, что они отправили посольство к Рудольфу, и советовал другим городам Ломбардии поступить так же. Неудивительно, что Папа искренне рекомендовал Рудольфу не отдавать Карлу Пьемонт.209
Осенью 1275 г. Асти, как главный город местной лиги гибеллинов, предложил сицилийскому королю заключить мир — при условии, что гибеллины сохранят за собой все свои завоевания. Карл с презрением отверг это предложение. Несколько дней спустя его сенешаль, Филипп Лагонесс, потерпел сокрушительное поражение и был вынужден отступить вместе с разбитой армией через Альпы в Прованс. К лету 1276 г. от владений Карла в Пьемонте остались лишь три изолированных города — Кунео, Кераско и Савильяно — и несколько не представляющих никакой важности деревень.210
Во всех своих делах с королями Европы Григорий руководствовался одним принципом: устроить крестовый поход в Святую Землю. Если он и проявил безразличие к неудачам Карла в Северной Италии и крушению его честолюбивых планов в Греции, то только потому, что надеялся, что Карл теперь будет действовать в том самом направлении, где военные действия пойдут во благо Церкви. Григорий приложил все усилия, чтобы заинтересовать Карла крестовым походом. Одна из немногих царственных особ, присутствовавших в Лионе, княгиня Мария Антиохийская, прибыла туда в поисках поддержки своих притязаний на иерусалимский престол как наследница Конрадина. Хотя ее мать была младшей сводной сестрой прабабушки Конрадина, королевы Марии Иерусалимской, она считала себя более близкой его родственницей, чем успешный претендент на трон, король Гуго III Кипрский, который был внуком старшей сводной сестры королевы Марии. Мария Антиохийская объявила о своих притязаниях на заседании Высшей курии в Акре, как только пришла весть о смерти Конрадина. Но юристы Святой Земли решили в пользу короля Гуго. Марию Антиохийскую поддержали только тамплиеры. Для всех остальных деятельный молодой король Гуго представлялся очевидно лучшим кандидатом, чем пожилая дева, каковы бы ни были ее законные права.
Еще в бытность свою на Востоке Григорий, вероятно, выразил некоторое сочувствие по отношению к обиженной княгине, так что ей казалось, что приезд на Лионский Собор имеет смысл. Ее надежда оправдалась. На Соборе ее дело не обсуждалось, но Григорий выразил ей свое одобрение и убедил, что будет разумнее продать Карлу Анжуйскому свое право на иерусалимский престол. Идти против судебного приговора курии Святой Земли и пожеланий, высказанных иерусалимлянами, было настоящим произволом со стороны Папы, к тому же это было очевидно незаконно, поскольку права на престол нельзя было продавать и покупать. Но у Григория, похоже, уже сложилось нелестное мнение о короле Гуго, который и в самом деле проявит полную неспособность навести в Иерусалимском королевстве порядок и в 1276 г. от полной безысходности уедет в свое более спокойное Кипрское государство. Но этот план особенно привлекал Папу тем, что компенсировал Карлу его неудачи, и льстил его самолюбию: в результате этого Карл был бы лично заинтересован в процветании Святой Земли. В то же время у Иерусалимского королевства появился бы правитель, чьи достоинства были несомненны. Мария, понимавшая, что вряд ли ей доведется спокойно сидеть на иерусалимском троне, приняла совет Папы. Переговоры заняли некоторое время. У Карла было мало свободных денег, княгиня не собиралась продавать свои права слишком дешево. В итоге ее потребность в деньгах оказалась сильнее амбиций Карла. 18 марта 1277 г. договор был подписан. В обмен на тысячу ливров золота и на ежегодную ренту в четыре тысячи фунтов турских ливров Мария передавала все свои наследные права Карлу, который тут же принял титул короля Иерусалимского.211 К тому времени Папа Григорий уже умер. После встречи с королем Рудольфом в Лозанне в октябре
