Ознакомительная версия.
Стокдейл пишет о том, что следует сохранять спокойствие. Он оставался спокойным, когда снаряд попал в управляемый им истребитель-бомбардировщик. Стокдейл был настолько спокойным, что летел, сняв неудобную кислородную маску.
Я чуть не врезался в землю, пока пытался надеть маску, мне надо было сообщить своему ведомому, что собираюсь катапультироваться. Какое невезение! Меня сбили во время моего первого вылета. Я был совершенно спокоен и внутренне приготовился к тому, что проведу в плену пять лет. Я понимал, что мы плохую кашу заварили в Юго-Восточной Азии, но не подозревал, что война может продлиться дольше.
В свое время спартанцы тренировали выносливость, позволяя лисам себя кусать. Для современных людей существуют курсы по выживанию, наподобие тех, которые ведет Кернс, на которых вопросы выживания в условиях дикой природы решаются со свойственной американцам изобретательностью.
Выживание, как и состояние потерянности, — это процесс трансформации. Если человек является прирожденным лидером, он доходит до конца своей личной эпопеи выживания с чувством уверенности, а не покорности. Многие из тех, кто смог выжить в опасной ситуации, становятся лучшими специалистами по поиску и спасению людей. Возможно, что подсознательно эти люди понимают: они могут получать удовольствие от жизни, помогая другим пережить то, что пережили сами. Все пережившие серьезную опасность, с кем я разговаривал, рассказывали о том, какой сложной оказалась их доля. При этом они часто вспоминали, насколько прекрасным было все то, что им пришлось пережить. Они ни в коем случае не поменяли бы этот жизненный опыт на другой.
Постепенно я начал осознавать, что смогу разобраться в феномене выживания, только когда получится до конца понять, что именно в ВВС называют «позитивным психологическим настроем». Потом я вспомнил об отце, который служил в ВВС. Может быть, именно там он научился своему «позитивному настрою»? Если так оно и было, отец об этом никогда не рассказывал. Может быть, это какое-то тайное знание, о котором летчику запрещено говорить? Мне казалось, что я вот-вот разгадаю то, о чем стремился узнать всю жизнь. Наверное, в понятии «позитивный психологический настрой» лежит ключ к загадке, которую я так долго пытаюсь отгадать.
Существует два направления школы выживания. «Горный пастух» Байрона Кернса представляет более современное и технологичное направление. Обучение в вермонтской школе выживания на природе Марка Мури в Браттлеборо основано на знаниях коренных народов. Эти два направления на первый взгляд кажутся такими разными, но я думаю, что в них много общего.
Окончив курс Кернса, мы с Юнасом запрыгнули в самолет и взяли курс на Зеленые горы в Вермонте. В школе Мури нас завели в лес, где мы увидели группу детей, которые медленно и беззвучно шли, делая вид, что они олени. Детям было около восьми лет. Они прикладывали ладони к ушам, чтобы лучше слышать звуки леса. Инструктор громко разломил ветку, и дети моментально разбежались и скрылись. Первая моя мысль была, что если они делали бы это упражнение в Техасе, где я вырос, то всех их увезли бы на машине скорой помощи.
Потом дети собрались вместе, и Мури рассказал им историю, очень похожую на рассказ Джека Лондона «Костер». Мури закончил рассказывать о том, как главный герой замерз до смерти, и заявил: «Я только что упал в ледяную реку, промочил ноги. У нас только одна спичка. Мои ноги леденеют. Если вы через пять минут не разожжете костер, я умру. Вперед!»
Без лишних слов дети принялись собирать ветки и сучья, разложили их, и через четыре минуты пятнадцать секунд костер пылал. Дети справились с работой отлично, помогая друг другу. Но смысл этого упражнения был не только в том, чтобы научиться разжечь костер. Мури объяснил:
Мы учим детей наблюдательности и сопереживанию. Этим упражнением мы продемонстрировали то, о чем с ними разговаривали, — для борьбы за выживание требуется всплеск энергии. Надо работать быстро и слаженно. Они разложили костер и спасли мою жизнь. Может быть, им придется в будущем спасти чью-то жизнь по-настоящему. Они учатся ставить интересы группы выше своих собственных.
Мури — один из немногих людей в моей жизни, который выживет, даже если его забросят в глухой лес совершенно голым. Он настоящий Робинзон Крузо, которого я мечтал встретить, перечитывая роман Дефо. Он даже немного похож на Робинзона на иллюстрациях первого издания книги. (Жизнь настоящего Робинзона не была такой сложной, потому что в его распоряжении был целый Walmart[41] продуктов и инструментов, которые он снимал с севшего на мель рядом с берегом корабля, включая порох, ружья и живой скот.)
Любопытно, что Мури выбрал именно этот рассказ Джека Лондона. Безымянный герой рассказа «Костер» не понимал, с какими силами вступает в борьбу, несмотря на то что его предупреждали. У него не появились вторичные эмоции, хотя ему напрямую говорили, что может произойти. У него был опыт выживания в экстремально холодных условиях, и он считал, что этого опыта будет достаточно. Его чаша была полна, и он не услышал мудрый совет, что не стоит в одиночку идти в тундру Аляски. Движение казалось ему более привлекательным, чем выжидание на месте, и он доверил свою жизнь нестабильной системе, состоящей из тела, температура которого должна поддерживаться на уровне тридцати шести и шести десятых градуса, и окружающей среды с температурой ниже сорока. Разница между этими температурами составляла более семидесяти градусов. Согласно второму закону термодинамики любая его ошибка могла привести к тому, что температура его тела начала бы стремительно падать, и это привело бы к смертельному переохлаждению. Он не смог предположить, что произойдет, когда случайно промочил ноги в ручье. Мгновенно его ноги оледенели. В стрессовой ситуации герой рассказа не заметил того, что разводит костер под деревом, на ветках которого скопилось много снега. Он имел дело с нелинейной системой, после нарушения баланса которой последствия увеличивались как снежный ком. Он столкнулся с парадоксом кучи.
Джек Лондон написал этот рассказ задолго до появления теории хаоса. Его история рассказывает о важных составляющих выживания:
На каждой ветке лежало много снега. Всякий раз, когда он отламывал сучок от ствола, дерево чуть-чуть сотрясалось — едва заметно для него, но достаточно сильно, чтобы вызвать катастрофу. Одна из верхних ветвей сбросила свой груз снега, который упал на ветви пониже, увлекая за собой их груз. Так продолжалось до тех пор, пока снег не посыпался со всего дерева. Этот снежный обвал внезапно обрушился на человека и на костер, и костер погас! Человеку стало страшно… Потом он сделался очень спокоен.
У героя рассказа были опыт, умение и снаряжение. Его убило собственное отношение, неспособность найти баланс между эмоциями и голосом разума.
Он знал эти места. Он бывал на Аляске, когда температура падала до минус шестидесяти градусов, и выживал. Однажды, в такой же мороз, он промочил ноги, развел костер и выжил. Но при морозе ниже шестидесяти градусов система начала вести себя совершенно иначе, непонятным и незнакомым ему образом. Он и не предполагал, какие изменения могут произойти при такой критической температуре.
Вместе с Мури и Юнасом мы подошли к другой группе детей, которые разводили костер при помощи «сверления». Если честно, я никогда ранее не видел, как добывают огонь таким архаичным способом, и даже не верил, что это возможно. И вот я увидел десятилетнего мальчика Якова, у которого костер полыхал уже через десять минут. Я спросил его, сколько времени ему потребовалось на то, чтобы научиться, и он ответил: «Два года». С улыбкой Мури спросил Якова, считает ли он себя мастером, и Яков ответил: «Нет. Чтобы все это освоить, нужна целая жизнь». Яков говорил не просто об умении. Он имел в виду практики коренных народов, с помощью которых вырабатывается отношение тихого смирения. Эти практики предполагают неторопливое и вдумчивое исследование самого себя и окружающего мира.
В тот же день я начал учиться разводить костер подобным способом, на что ушло два тяжелейших дня. В первый вечер единственным моим чувством было раздражение этим маленьким Робинзоном Крузо, у которого огонь появлялся мгновенно, словно по волшебству. Расстроившись, я начал нервничать. У меня не было костра, у которого я мог бы согреться, а мой Робинзон не собирался его для меня зажечь. За весь день я съел один армейский паек и был голоден. Вместо костра у меня было немного липовой коры, несколько палочек, камень и комок бесполезного сухого трута. Я мечтал об огнемете, пицце и паре хороших музыкальных дисков. И очень хотелось выпить.
Только после того как я прошел школу Мури и успел все обдумать, то понял, что разведение костра — далеко не самое главное, чему он учит на своих курсах выживания. Мури пытался научить меня пути видения и понимания окружающего мира и самого себя. Он учил находить нужные материалы, учил пониманию того, какой материал будет работать, а какой нет. Я не в состоянии изменить мир; единственное, что я могу изменить, — это самого себя. Чтобы в этом мире выжить, необходимо его видеть и понимать. Я должен был признать мир, в котором оказался. Я должен был успокоиться и начать в нем жить. Точно так же как в дзен-буддизме, боевых искусствах и стрельбе из лука, такое поведение поможет перенести восприятие и ощущения в настоящее, что помогло бы мне спокойно предпринять правильные действия. Не имеет значения, какие новые открытия в этой области сделают нейробиологи, ученики Мури точно не будут игнорировать тучу, которую я проморгал перед выходом на прогулку в национальном парке Глейшер. Каждый из учеников Мури увидит и почувствует тучу задолго до ее появления. Каждый из них задаст себе следующие вопросы: «Что несет мне эта туча?» и «Как правильно вести себя в этой ситуации?» Обучение Мури гарантирует, что они не потеряются и не умрут. Оно поможет создавать когнитивные карты, соответствующие реальным, поддерживать эмоции в гармонии с разумом, а также всегда держать глаза и уши открытыми.
Ознакомительная версия.
