Таким образом, гипотеза трех ритмов серьезной проверки не выдерживает, научной основы у нее нет. Все это больше похоже на гадание или карточную игру-то ли выпадет, то ли нет...
Между тем многодневные, в том числе и околомесячные, ритмы реально существуют, и современная биоритмология накопила немало данных об этих колебаниях жизненных функций человека.
Околомесячные ритмы, как и все биоритмы организма, подчиняются фундаментальным биологическим закономерностям. Взаимодействуя с хорошо изученными циркадианными (околосуточными) ритмами, они помогают организму приспосабливаться к непрерывно меняющейся среде обитания.
Правда, периодичность их колебаний, как и циркадианных, довольно непостоянна, в обычных условиях их фаза блуждает в широких пределах, и поэтому невозможно предсказать дату очередного спада с точностью до дня. Однако в обычных условиях физические и психические перегрузки невелики и нечасты, и организм вполне успевает восстановиться после них в рамках обычного суточного чередования труда и отдыха. Когда же перегрузки становятся длительными, они отнимают часть времени, отведенного на отдых, тогда "амортизаторы" суточных колебаний не выдерживают, и тяжесть нагрузки принимают на себя околомесячные ритмы, отчего их период стабилизируется, спады становятся более глубокими, а даты этих спадов - более предсказуемыми. Особенно наглядно это своеобразие биологических ритмов проявилось в космонавтике.
Стимулирующее влияние на развитие теоретической и экспериментальной биоритмологии в СССР оказала потребность в организации труда и отдыха космонавтов. Начиналось это с изучения циркадианных (околосуточных)
ритмов, в основе которых лежит вращение Земли вокруг своей оси (чередование дня и ночи, сна и бодрствования и т. д.), к ним так или иначе приспособлены все организмы, живущие на поверхности нашей планеты. В орбитальных же полетах смена дня и ночи происходит на каждом витке, привычный ритм нарушается, и у космонавтов может развиться десинхроноз рассогласование биологических ритмов, ведущее к значительному ухудшению самочувствия, резкому снижению работоспособности. Поэтому режим труда и отдыха советских космонавтов в многодневных полетах построили по земным суточным меркам. За номинальный был принят 24-часовой график с привязкой периодов сна к ночным часам московского времени.
Теперь, на следующем этапе, больше внимания уделяется изучению околомесячных ритмов, и это открывает возможности оптимизации режима труда и отдыха в многодневных экспедициях.
В длительных полетах у космонавтов наблюдались многодневные колебания уровня работоспособности. Волнообразный, циклический характер накопления усталости отмечали многие участники орбитальных экспедиций. Так, на 105-е сутки пребывания на орбите А. Березового и В. Лебедева заместитель руководителя полета В. Благов обратился к ним в одном из сеансов связи с вопросом: "Скажите честно, устали немного?" Командир экипажа ненадолго задумался и ответил: "Понимаете, циклами все это идет... Возникает чувство, что да, вот есть усталость. Но потом вроде как новые силы появляются. Так и идет волнами".
Что порождает эти "волны"? Всевозможные факторы полета? Или эндогенные (внутренние) многодневные ритмы? Однозначно ответить на этот вопрос пока трудно. Однако несомненно, что многодневные ритмы вносят большой вклад в формирование текущего состояния человека. Несомненно также, что от фазы многодневного ритма зависит ритмическая структура каждых конкретных суток. В зависимости от подъема или спада околомесячной волны человек, оставаясь в пределах своего биоритмологического типа, становится более или менее выраженной "совой" (если ему присущ вечерний тип активности), более или менее выраженным "жаворонком" (если его тип активности утренний).
В каждом длительном полете космонавты всех экипажей в какие-то периоды ложились спать на 1-1,5 часа позже, чем было им рекомендовано.
Как правило, задержки эти были связаны с повышенной рабочей активностью космонавтов, с выполнением дополнительных работ, с повышенными психофизиологическими нагрузками в рамках одних или нескольких суток.
Такие многодневные периоды чередовались с другими, когда напряжение спадало и экипажи отдыхали в отведенное для этого время (23.00-8.00).
Аналогичная картина наблюдалась и на земле, при тщательном многомесячном контроле за циклом снабодрствования людей в обычных условиях.
Как показал анализ материалов, эта "подстройка" циркадианных колебаний происходит в рамках околомесячного ритма, период которого нестабилен и во многом определяется внешними условиями: трудовой нагрузкой, эмоциональной настроенностью на ее завершение и т. п. Как говорится, коней на переправе не меняют. Поэтому много значит рефлекс цели, который удерживает нас от резких перемен суточного распорядка вплоть до получения большого целостного результата - заставляет идти "на одном дыхании", например, до сдачи сессии, защиты диссертации, выполнения месячного плана, написания книги.
Зато, когда результат достигнут, можно подчиниться назревшему многодневному спаду, отдаться воле биологических волн, увеличив продолжительность ночного сна, а то и досыпая в дневные часы. Несколько суток подряд с увеличенной фазой отдыха позволяют хорошо восстановить функциональные резервы организма и тем самым создать предпосылки грядущего подъема жизненных сил.
Нечто подобное происходит и в длительных орбитальных полетах, причем каждый из них приносит биоритмологам новые данные, необходимые для разработки оптимальных режимов труда и отдыха экипажей на долговременных орбитальных станциях. Не явился исключением и 237-суточный пилотируемый полет на орбитальном комплексе "Салют-7" - "Союз Т". В частности, весьма ценные наблюдения врача-космонавта О. Атькова подтвердили наши представления о волнообразности многодневной динамики уровня работоспособности космонавтов и о взаимообусловленности характеристик околосуточных и околомесячных колебаний состояния человека.
Как же объяснить взаимосвязь ритмов циркадианных и многодневных?
Биологические ритмы различных периодов не существуют изолированно, а образуют единую колебательную систему. И эта система выступает как многоступенчатый демпфирующий (гасящий чрезмерные колебания) механизм, который сглаживает последствия больших трудовых напряжений.
В необычных (экстремальных, стрессовых) условиях, когда психические и физические нагрузки на организм увеличиваются и амплитуда биоритмов возрастает, этот демпфирующий механизм работает более напряженно сопротивляется "раскачке", стремится вернуть колебания к норме. Этим, очевидно, можно объяснить волнообразный характер развития утомления у космонавтов в длительных полетах, а также взаимосвязь околомесячных и околосуточных колебаний уровня работоспособности.
По-видимому, следование одному и тому же константному суточному распорядку на протяжении многомесячных космических полетов нецелесообразно. Исходя из концепции динамической среды обитания (О. Газенко, Е. Шепелев, 1977) и опираясь на собранные нами экспериментальные факты, желательно периодически задавать космонавтам изменения исходной структуры суточного распорядка, прежде всего цикла сна - бодрствования. Безусловно, степень периодических изменений суточного ритма жизни должна соответствовать величине тех естественных сдвигов циркадианной ритмики, которые наблюдаются в рамках многодневных циклов в физиологических, то есть в нормальных условиях.
Далее. Наши наблюдения показали, что околомесячные колебания физиологических функций человека характеризуются значительными индивидуальными различиями, непостоянной продолжительностью периода (2030-50 суток) и не соответствуют предположениям о врожденной ритмике с высокостабильным 23-, 28- и 33-суточным периодом. О том, насколько меняется состояние человека в зависимости от фазы многодневного ритма, наглядно говорят хотя бы такие цифры.
При определении способности поддерживать максимальный темп - так называемый теппинг-тест (от английского слова "удар"), предусматривающий работу на устройстве, подобном телеграфному ключу,- среднесуточный уровень у обследуемых колебался в околомесячном ритме от 400-500 до 300-320 движений в минуту. Стало быть, амплитуда многодневного колебания превышала 100 движений в минуту - величина настолько существенная, что с ней нельзя не считаться.
Другой пример. Среднесуточный уровень мышечной силы кисти на спаде многодневной волны составлял у некоторых обследуемых 40-45 килограммов, а на гребне этой волны достигал 65-70 килограммов. Амплитуда - разница между показателями дней с высоким и низким тонусом превышала 20 килограммов: величина не маленькая.
В этих опытах обращает на себя внимание то, что наибольшие суточные максимумы всех изучавшихся функциональных показателей наблюдались, как правило, на гребне волны, причем в те сутки, которые составляли подъем многодневной кривой, максимальные значения приходились на более поздние часы, нежели в дни спада волны.
