Я уже давно порывался написать о КОРОЛЕВЕ и БРИТАНСКОЙ МОНАРХИИ, но меня гложут сомнения: а что, если англичане проведут референдум и отменят этот великолепный институт? И монархия исчезнет, перестанет быть привязанностью английской души и частью английской жизни.
И дело не только в таких высоких и недоступных материях, как монархия. Иногда меня посещает безобразно крамольная мысль в стиле Лавруши Стерна: а не таится ли национальный характер в цвете кирпича, из которого сложен особняк Уайльда в Челси, в названии паба «Мухомор и мышь», в ужасной манере накладывать салат на вилку, а не поддевать его? В полуобороте худосочной и прекрасно-рыжей англичанки, смотрящей томно в окно на дорогу, в веселом и без всякого повода подмигивании кондуктора двухэтажного автобуса — короче, во всей бурлящей жизни, начиная с национального гимна и кончая щебетанием легких девиц в дешевом клубе у вокзала Паддингтон.
И всё же встанем и замрем:
БОЖЕ, ХРАНИ КОРОЛЕВУ…
О Ней, которая правит, но не управляет, о Ней, которая является главой не только Англии, Шотландии, Уэльса и Северной Ирландии, но и Британского Содружества, насчитывающего 48 государств с общим населением 900 миллионов человек.
Сейчас у власти в Англии стоит Виндзорская династия, появившаяся после немецкой бомбежки Лондона 7 июля 1917 года, когда много людей погибло, — толпа в ярости набросилась на принадлежавшие немцам дома, и Георг V решил сделать династическое имя более английским и заменил Саксен-Кобург-Готское название династии на Виндзор. У наших монархистов серьезные претензии к этой династии: после Февральской революции, когда в шумных Советах бродили мысли об аресте царской семьи, король Георг V предложил отрекшемуся от трона царю Николаю политическое убежище в Англии. Однако пришедшие к власти лейбористы во главе с Ллойд-Джорджем надавили на своего монарха, заметив, что прибытие царя с семьей в Англию вызовет возмущение тамошнего пролетариата, наэлектризованного бурными событиями в России, и, того гляди, приведет к массовым беспорядкам. Уже летом 1917 года посол Великобритании в Москве Джордж Бьюкенен, обливаясь горючими слезами (о, английское лицемерие!), объявил царю, что его родственник, английский монарх вынужден отказать дорогому Николасу с семейством под давлением политических обстоятельств. Поразительно, что это случилось в Англии — приюте для многих революционеров. Но вот для монарха места не нашлось, неизвестно, как сложилась бы судьба царской семьи, если бы Георг V не дрогнул…
Боже, храни королеву!Англичане с болезненным интересом относятся к частной жизни королевской фамилии, с упоением читают сплетни о падениях августейших особ, с неподдельной радостью наблюдают все королевские церемониалы — так можно относиться только к части собственной души, это, наверное, и есть национальный характер.
Нынешняя королева Елизавета II — четвертая по счету, она наследовала трон как старшая дочь в семье, принц Филипп, родившийся в Греции, вместе с супругой занимается благотворительностью и совершает заграничные вояжи, он высок и представителен, — а что еще необходимо для сиятельного мужа? Королеве-маме стукнуло сто лет, она всегда славилась дивным характером, рассказывают, что однажды она попыталась вызвать слугу, на звонок никто не ответил, она спустилась вниз и увидела двух спорящих лакеев. «Когда вы, два старых педика, закончите свой спор, принесите джин с тоником своей королеве».
Король Эдуард VIII сыграл роковую роль в моей жизни: в сущности, я обязан ему и вечной (как кажется) разлукой со шпионажем, и очередным счастливым (как кажется) браком. Если бы не этот великий король, я грыз бы себе локти по поводу бесплодно и несчастно прожитой жизни, работал бы швейцаром в ресторане для олигархов и с завистью смотрел бы на любого хмыря, написавшего хоть самую захудалую книгу.
Дело началось во время моего резидентства в Дании, когда мне уже изрядно поднадоело совершать подвиги на ниве шпионажа на благо каких-то сереньких деятелей, которые иногда осчастливливали страну Андерсена своими визитами. Член политбюро Соломенцев с живостью бегал по злачным местам Копенгагена, наблюдая, как загнивает капитализм, правая рука Брежнева Черненко, живший во время своего визита в посольстве (ведь в отеле могли, не дай бог, что-нибудь отмочить зловредные западные спецслужбы), на узком секретном совещании дипломатов поведал о процветании нашего сельского хозяйства, всё один к одному, и от этого великая Система выглядела совершенно тошнотворной[60]. (Попутно заметим, что и от новой великой Системы порою мутит.)
На этом грустном фоне и случилась Любовь, пути которой, как известно из Кнута Гамсуна, устланы цветами и кровью, она накатилась неожиданно, неотвратимо и перенеслась из Копенгагена в Москву. Прежняя жизнь становилась все невыносимей, и замаячила перспектива развода. Когда, благодаря доброжелателям, тайное стало явным и дошло до начальства, меня пригласили на ковер и тактично попросили объясниться. Я не собирался таиться и так же вежливо заявил, что намерен подать на развод и сочетаться новым, на этот раз счастливым, браком. В ответ мне столь же вежливо разъяснили, что второй развод, по существовавшему в КГБ негласному моральному кодексу, не влезает ни в какие рамки, и посему мне, как Гамлету, следует исходить из «быть или не быть»: или я сохраняю свой брак и отделываюсь легким испугом за «аморалку» (понижение, но со временем реабилитация), либо мне следует собрать пожитки и выметаться из конторы, правда, с положенной по чину пенсией; все же я не изнасиловал жену члена Политбюро, не брал в качестве «сувениров» бриллианты от иностранцев и не растратил казну ре-зидентуры.
Быть или не быть?
Тут на помощь и пришел Эдуард, герцог Виндзорский, со своей американской мадам: сериал об их всепоглощающей любви с триумфом прошел год назад по датскому телевидению. Все было прекрасно: и случайность любви, и нежные воркования, и негодование лицемерного истеблишмента, и благородство главных персонажей. Уоллис Симпсон, бывшая актриса, американка из богатой вирджинской семьи, развелась со своим первым мужем и сочеталась браком с британским гражданином Эрнестом Симпсоном. Два неудачных брака за спиной — очень вдохновляющий пример. И тут знакомство Уоллис с будущим королем через ближайшую подругу Тельму, страстный роман. Естественно, уже в 1935 году об этом донесли до ушей царствующего монарха Георга V, он разгневался, но Эдуард на той стадии не счел возможным признать свой грех — по-человечески очень понятно, кто из нас не бывал трепещущим листом? К тому же, несомненно, он хотел унаследовать трон и думал, что пронесет. Король счастливо почил в 1936 году, и монархом стал Эдуард, который почти сразу, не стесняясь, утянул любимую Уоллис с собою в средиземноморский круиз. Английские газеты, опасаясь суда по закону о клевете, помалкивали по поводу этой «преступной связи», однако американская пресса нагло трубила о «королеве Уолли», втихую косточки влюбленных перемывали и королевский двор, и вся политическая элита.
Но Эдуард был упрям, как честный осел, и пожелал сочетаться брачными узами со своей Уоллис. Для начала последняя в спешном порядке подала на развод со своим мужем: это было нетрудно, ибо его обнаружили в отеле с очередной любовницей. Узнав о серьезных намерениях короля, английская элита встала на дыбы, и личный вопрос перерос в политический кризис: премьер-министр Стэнли Болдуин полагал, что английский народ не одобрит такой брак, большинство политиков разделяли его точку зрения. Но были и понимающие люди, например, Уинстон Черчилль убеждал драматурга Ноэля Кауэрда:
— Почему бы королю не жениться на своей профурсетке?
— Да потому, что Англии не нужна королева — профурсетка! — возражал Кауэрд, кстати, убежденный педераст.
Давление на короля было невиданным, от него не скрывали, что в случае брака придется расстаться с короной, вопрос стоял ребром: «или — или». Английская пресса уже склоняла на все лады новоявленных Ромео и Джульетту, парламент размахивал кулаками, напуганная Уоллис уехала в Париж и публично заявила, что не намерена вступать в брак: мол, она слишком любит короля, чтобы доставить ему неприятности (ах! ах! ах!). Другой бы давно дрогнул, но не бесстрашный Эдуард: он действовал как танк, и 11 декабря 1936 года отрекся от престола, не поцарствовав и года. Затем, получив титул герцога Виндзорского, взял в охапку миссис Симпсон и отправился с нею в Париж, где и реализовал свою заветную мечту: скрепил пламенную любовь брачными узами. Скандал в благородном семействе! Новый король, его брат Георг VI отказался удостоить герцогиню титула «Её Королевского Высочества» и запретил супругам возвращаться в Англию. Так они и жили в изгнании до самой смерти короля (между тем Адольф Гитлер делал на него ставку). По преданию, ежедневно перед сном монарх клал ей на подушку белую розу. Его отречения никто не оценил. «Как похоже на него! — заметил один остроумец. — Отказаться от должности адмирала флота, чтобы стать третьим помощником на балтиморском пароходишке».
