Ознакомительная версия.
Неоднократно отмечалось, что предки аборигенов активно ловили рыбу, но потом (несмотря на рост населения) перестали практиковать рыболовство.[218]
Это пример деградации, связанный именно с особенностями среды обитания. Австралию заселяли минимум два раза архаичные грацильные сапиенсы, а потом представители более поздней метисной расы, образовавшейся при смешении сапиенсов с потомками эректусов. И те, и другие деградировали!
Если до них в Австралию прибывали эректусы, с ними произошло то же самое.
Географическая среда сделала из разных форм сапиенсов людей с объемом мозга эргастеров, которые если и имеют возможности для развития – то пользоваться ими не станут. Кстати, у австралоидов Индии объем мозга меньше, чем у европейцев, и устроен их мозг примитивнее. Но все же до уровня эргастера их объем мозга не опускается.
Все три современные «большие расы» – очень позднего происхождения. Главное их отличие от архаических форм человека – нарастание педоморфности и связанное с педоморфностью понижение содержания тестостерона в крови.
Педоморфность – это антропологический термин, обозначающий физическое сходство с ребенком, особенно в строении черепа и в физиологии. Педоморфны люди, у которых детство «затянулось» – иногда «затянулось на всю жизнь». Педоморфы с крупными головами, высокими лбами, слабо выступающими носом и ушами, мало сексуальны сравнительно с членами «рано взрослеющих» популяций. Они любят учиться, играть, планируют надолго и довольнотаки рассудочны. Они охотно объединяются в клубы и образуют сложные иерархические системы.
Среди педоморфных форм человека европеоиды сравнительно ранние, нам порядка 25–30 тыс. лет. Это видно и по костям кроманьонцев, и по резным из кости изображениям «палеолитических Венер»: массивных, рубенсовского типа, женщин. Ко времени создания этих изображений физический тип уже сложился.
По поводу монголоидов приходится согласиться с А. А. Казанковым в том, что «классические монголоиды – это последняя страница и вершина биологической эволюции человека».[219] Ведь это самая педоморфная группа людей, с самым низким популяционным уровнем тестостерона.
Понижение содержания тестостерона прямо связано с анатомическими и психологическими чертами педоморфов. Ведь повышенный гормональный фон – это господство самых простых, утробных инстинктов. Это – вечная гиперсексуальность.
Пониженный гормональный фон – это хотя бы относительная свобода от амбиций мачо, доминирующего самца, самого большого и толстого павиана в стаде. Пониженный уровень тестостерона – это свобода мужского общения от постоянного выяснения иерархического места участников общения и свобода межполовых союзов от пещерных страстей.
У мужчин европейской расы гиперсексуальность кончается между 20 и 25 годами. У монголоидов этот период, чаще всего, и вообще никогда не наступает. А у негроидов гиперсексуальность не кончается никогда. У них и в 80 лет уровень тестостерона в крови такой же, как у европейца в 20. Последствия, думаю, понятны. Вот потому, что последствия очень уж понятны, и статью про сравнение уровня тестостерона в крови разных рас примут не во всяком, даже научном, журнале. А то ведь читатель всякое сможет подумать.
Например, читатель статьи, может быть, до того еще читал рассказы и романы политически некорректных времен, написанные американцами… В этих романах негры преследуют, насилуют, калечат, убивают белых женщин. Из великого множества таких произведений на русский язык перевели от силы 2–3, но ведь молодежь у нас тороватая, языки знает. И свяжет молодой активный читатель такие политически вредные книжки с тем, что прочитает насчет уровня тестостерона. А это нехорошо, политически некорректно. Читатели еще могут, чего доброго, подумать, – а вдруг есть какието основания в дискриминации негров, в системе апартеида? В общем, полный кошмар.
Причем негроиды – это намного более педоморфная раса, чем бушменоиды, веддоиды или пигмеи.
Как отмечают исследователи архаичных популяций, их представители обычно бывают разочарованы «скучными» романами и браками европейцев. Ведь «если бы продюсеры хотели снять фильм про любовь у пигмеев, пленка бы воспламенилась, а камера расплавилась».[220]
А одновременно «грацильные формы сапиенса обычно обладают более рыхлыми формами социальной организации и пониженной социальной амбициозностью».[221]
«Рыхлые формы» – это касается и любых объединений для вершения любых великих дел. Собрались бушмены, чтобы напасть на высокорослых негроидов, отомстить за прежние обиды, угнать у них скот. Собрались, начали активно общаться, и как-то не то что забыли о цели сбора… Но упустили время, пока запасов еды было еще много; потом запасы еды как-то незаметно сьели, а в поход так и не выступили. Часть собравшихся поссорились с другими и ушли; оставшиеся стали петь песни, заспорили о приключениях мифологических героев – кто о них поет более правильно… Так в конце концов никто и не вышел в поход.
Это касается и форм семейной организации. Воспроизводство Homo sapiens исходно было таким же, как и у всех крупных животных: рождение 15–20 детенышей на каждую фертильную самку, детская смертность порядка 60–70 % родившихся, смертность бездетными 50 % доживших до фертильного возраста.
Но педоморфы реализуют своего рода «человеческий вариант» К-стратегии размножения: упор делается на ответственное выращивание и воспитание детенышей если и не от одной женщины, то от их ограниченного количества. Это путь патриархата с его преобладанием социальных ценностей брака над биологическими.
Оно и правда может быть «скучно» для людей архаических рас, практикующих r-стратегию: стремление мужчин разбросать как можно больше своих генов при очень слабой заботе о судьбе потомства и при незначительном желании его выращивать. Это путь матриархата с его неупорядоченными половыми отношениями, легкой сменой половых партнеров, нормативной безотцовщиной, безответственным отношением к детям.
С точки зрения А. М. Малолетко, «европеоидность и монголоидность являются аномалиями в расовом развитии человека разумного. Если бы этот человек длительное время не выходил за пределы родной субтропической природной зоны и в пределах ее завершил бы свою расовую эволюцию, достигнув уровня специализированного расового типа, население планеты было бы в расовом отношении единообразным, похожим на аборигенов Австралии».[222]
Невозможно согласиться с таким суждением.
Во-первых, сами по себе «аномалии» как раз очень закономерны. Та к можно назвать «аномалиями» и появление рода Homo, и неандертальца, и сапиенса. Вообще всякую новую форму человека… Да и вообще всякие новые шаги эволюции «аномальны» по отношению к более ранним. Выход жизни на сушу – тоже «аномалия» с точки зрения водных существ.
Во-вторых, если бы «человек разумный» не выходил из тропиков, он оставался бы представлен крайне различными грацильными расами. В том числе совершенно непохожими на аборигенов Австралии.
В-третьих, вечно оставаясь в Африке, «человек разумный» сегодня напоминал бы не австралоидов, а скорее бушменов и пигмеев.
В-четвертых, ранние формы сапиенса, может быть, и имели интеллектуальные и анатомические преимущества перед потомками эректусов Восточной и Юго-Восточной Азии, а также перед мегантропами и «флоренсисами».
По крайней мере, все эти формы человека ранние сапиенсы «благополучно» вытеснили, обрекли то ли на уничтожение, то ли на культурную деградацию и прозябание в самых гиблых местах планеты. Но очевидно, что ранние сапиенсы вовсе и не имели существенных преимуществ перед неандертальцами Европы.
Если бы ранний сапиенс навсегда остался в родной тропической и субтропической зоне, сегодня на Земле существовала бы цивилизация неандертальцев, на периферии которой, в тропиках, сохранялись бы реликтовые грацильные расы сапиенса.
Было бы интересно смоделировать, какие параметры могла бы приобрести цивилизация Homo neandertalensis и какие формы приняли бы тогда колониализм, расовая теория и другие формы господства неандертальцев над остальными жителями Земли.
Интересно было бы представить себе и неандертальский расизм: попытки доказать средствами науки, что сапиенсы вообще низшие существа, в принципе не способные к созданию цивилизации. Да и вообще у них головы меньше, чем у нордической расы неандертальцев.
В числе прочего, с ростом транспортных средств и всей цивилизации в целом, неандертальцы, вероятно, заселили бы и те территории умеренного муссонного климата, на которых в состоявшейся истории возникли Китай, Корея и Япония.
Ведь европейцы заселили обе Америки, Австралию, Южную Африку – и не заселили Восточную Азию в основном потому, что там уже находились могучие цивилизации Дальнего Востока, по своей мощи сравнимые с европейскими народами.
Ознакомительная версия.
