В 1798–1799 годах Наполеон продолжил наступление сразу на нескольких фронтах. В Германии его дипломаты неустанно проталкивали идею территориальной реорганизации. Швейцария была оккупирована в январе 1798 года, чтобы «округлить» французскую границу и взять под контроль важные альпийские перевалы. Летом и осенью 1798-го Наполеон отправлял войска в Ирландию для поддержки восстания «объединенных ирландцев» против британского правления. Примерно тогда же Наполеон высадился в Египте и начал войну против Османской империи. На следующий год он вторгся в Палестину. Эта операция вовсе не означала поворота на восток: Наполеон намеревался ударить по британским базам в Индии и тем самым уменьшить влияние Лондона в Европе.[457] Он сказал Талейрану: «Чтобы разгромить Англию, надо овладеть Египтом».[458] Французские войска уверенно продвигались по Апеннинскому полуострову, в январе 1799 года был захвачен Неаполь. В Карибском бассейне и в целом на море Франция усиливала давление на британский торговый флот, нападала на плантации, которые обеспечивали средствами на военные расходы не только самих британцев, но и европейских союзников Британии. Наполеон также помышлял о возвращении Франции ее былых заморских владений. Все эти действия, пусть тактически агрессивные, были по сути стратегически оборонительными. Вообще, здесь мало отличий между обороной и наступлением: ведь абсолютная безопасность Франции могла быть достигнута только благодаря абсолютной небезопасности ее ближних и дальних соседей.
Возобновление французского наступления при Наполеоне вызвало немедленную реакцию ведущих европейских держав. В Вене фон Тугут с тревогой наблюдал за нападениями на Швейцарию и Османскую империю, однако наибольшие опасения вызывала у него Германия. «Если французы продолжат удерживать Швейцарию, – писал он в июле 1798 года, – революция сначала в Швабии, а потом и по всей Германии неизбежна… а крушение Германии приведет к потрясениям во всей Европе».[459] Когда Германия падет, погибнет и остальная Европа. Так же полагал и Павел I, в 1796 году сменивший на русском троне Екатерину. Он не просто враждебнее своей матери относился к революции, но и был сильно встревожен проникновением Наполеона в Средиземноморье и Левант. Кроме всего прочего, Павел хотел восстановить баланс сил в Германии, которую Екатерина фактически игнорировала в последние годы своей жизни. По словам одного баварского дипломата, Россия, столь долго отличавшаяся пассивностью, «вдруг кинулась в драку как главный защитник империи».[460] Посему в 1798–1799 годах австрийские и русские войска (на британские деньги) атаковали французов в Южной Германии и Северной Италии, а англо-русский корпус высадился в Голландии. Началась война Второй коалиции.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Quoted in D. M. Schreuder, ‘Gladstone and Italian unification, 1848–70: the making of a Liberal?’, The English Historical Review, LXXXV, 336 (1970), p. 477.
Halford Mackinder, Democratic ideals and reality (London, 2009 [1919]), p. 23.
Robert Bartlett, The making of Europe. Conquest, colonisation and cultural change, 950–1350 (London, 1993), pp. 269–91, especially p. 291.
Thomas N. Bisson, ‘The military origins of medieval representation’, American Historical Review, 71, 4 (1966), pp. 1199–1218, especially pp. 199 and 1203.
Обзоры: A. R. Myers, Parliaments and estates in Europe to 1789 (London, 1975), and H. G. Koenigsberger, ‘Parliaments and estates’, in R. W. Davis (ed.), The origins of modern freedom in the west (Stanford, Calif., 1995), pp. 135–77. Об Англии, Германии и Швеции: Peter Blickle, Steven Ellis and Eva Österberg, ‘The commons and the state: representation, influence, and the legislative process’, in Peter Blickle (ed.), Resistance, representation, and community (Oxford, 1997), pp. 115–54. О парламентской критике большой стратегии: J. S. Roskell, The history of parliament. The House of Commons, 1386–1421 (Stroud, 1992), pp. 89, 101, 101–15, 126, 129 and 137.
Samuel K. Cohn Jr, Lust for liberty. The politics of social revolt in medieval Europe, 1200–1425. Italy, France and Flanders (Cambridge, Mass., and London, 2006), pp. 228–42.
Richard Bonney (ed.), The rise of the fiscal state in Europe, c. 1200–1815 (Oxford, 1999), and Philippe Contamine (ed.), War and competition between states (Oxford, 2000).
Michael Wintle, The image of Europe. Visualizing Europe in cartography and iconography throughout the ages (Cambridge, 2009), pp. 58–64.
Лолларды – христианская община, сложилась в Германии и Голландии; фламандские ткачи, бежавшие в Англию, принесли учение этой общины о социальном равенстве на Британские острова. Гуситы – сторонники чешского социального реформатора Я. Гуса, выступали за уменьшение влияния церкви на мирские дела. Альбигойцы (катары) – религиозное движение во Франции; в период, о котором пишет автор, корректнее говорить о вальденсах – духовных преемниках катаров, отстаивавших ликвидацию частной собственности и апостолическую бедность. – Примеч. ред.
Alfred Kohler, Expansion and Hegemonie. Internationale Beziehungen 1450–1559 (Paderborn, 2008).
Peter Blickle, Obedient Germans? A rebuttal. A new view of German history (Charlottesville, and London, 1997), especially pp. 44–52. See also Martin Kintzinger and Bernd Schneidmüller, Politische Öffentlichkeit im Spätmittelalter (Darmstadt, 2011).
Arnd Reitemeier, Aussenpolitik im Spätmittelalter. Die diplomatischen Beziehungen zwischen dem Reich und England, 1377–1422 (Paderborn, 1999), pp. 14–15, 474–81 and passim.
Marie Tanner, The last descendant of Aeneas. The Hapsburgs and the mythic image of the emperor (New Haven, 1993); Martin Kintzinger, Die Erben Karls des Grossen. Frankreich und Deutschland im Mittelalter (Ostfildern, 2005); and Alexandre Y. Haran, Le lys et le globe. Messianisme dynastique et rêve impérial en France à l’aube des temps modernes (Seyssel, 2000). For the strategic dimension see Duncan Hardy, ‘The 1444–5 expedition of the dauphin Louis to the Upper Rhine in geopolitical perspective’, Journal of Medieval History, 38, 3 (2012), pp. 358–87 (especially pp. 360–70).
Bernd Marquardt, Die ‘europäische Union’ des vorindustriellen Zeitalters. Vom Universalreich zum Staatskörper des Jus Publicum Europaeum (800–1800) (Zurich, 2005).
Thomas A. Brady, German histories in the age of Reformations, 1400–1650 (Cambridge, 2009), pp. 90–98.
Eberhard Isenmann, ‘Reichs nanzen und Reichssteuern im 15. Jahrhundert’, Zeitschrift für die historische Forschung, 7 (1980), pp. 1–76 and 129–218 (especially pp. 1–9).
Tom Scott, ‘Germany and the Empire’, in Christopher Allmand (ed.), The New Cambridge Medieval History. Vol. VII: c. 1415 – c. 1500 (Cambridge, 1998), pp. 337–40.
В классической геополитике хинтерланд – важная территория, примыкающая к уже завоеванной. Примеч. ред.
Quoted in Hugh Thomas, Rivers of gold. The rise of the Spanish Empire (London, 2003, 2010 edition), p. 494.
Quoted in Andreas Osiander, The states system of Europe, 1640–1990. Peacemaking and the conditions of international stability (Oxford, 1994), p. 79.
Jonathan Harris, The end of Byzantium (New Haven and London, 2010), pp. 178–206.
Daniel Goffman, The Ottoman Empire and Early Modern Europe (Cambridge, 2002), pp. 2–3, 9–10, 13 (re the prophet Muhammed), 19, 222 and passim; and Osman Turan, ‘The ideal of world domination among the medieval Turks’, Studia islamica, IV (1955), pp. 77–90, especially pp. 88–9.
Steven Runciman, The fall of Constantinople, 1453 (Cambridge, 1966), pp. 160–80, and W. Brandes, ‘Der Fall Konstantinopels als apokalyptisches Ereignis’, in S. Kolditz and R. C. Müller (eds.), Geschehenes und Geschrie – benes. Studien zu Ehren von Günther S. Henrich und Klaus-Peter Matschke (Leipzig, 2005), pp. 453–69.
Quoted in Iver B. Neumann and Jennifer M. Welsh, ‘The other in European self-definition: an addendum to the literature on international society’, Review of International Studies, 17, 4 (1991), pp. 327–48 (p. 336).
Quoted in Peter O’Brien, European perceptions of Islam and America from Saladin to George W. Bush. Europe’s fragile ego uncovered (London, 2009), p. 75. See also Rhoads Murphey, ‘Süleyman I and the conquest of Hungary: Ottoman manifest destiny or a delayed reaction to Charles V’s universalist vision’, Journal of Early Modern History, 5 (2001), pp. 197–221.
Theodore Spandounes, On the origin of the Ottoman emperors, trans. and ed. Donald M. Nicol (Cambridge, 1997), p. 5.
Иначе Житваторокский мир, подписан в устье реки Житва, предусматривал отказ от ежегодной выплаты Венгрией дани Турции; взамен император согласился на единовременную выплату туркам значительной суммы. Примеч. ред.
Wim Blockmans and Nicolette Mout (ed.), The world of emperor Charles V (Amsterdam, 2004), and Alfred Kohler, Karl V. 1500–1558. Eine Biographie (Munich, 1999).
John Lynch, Spain under the Habsburgs. Vol. I: Empire and absolutism (Oxford, 1981), quotation p. 38. On Charles V and ‘Universal Monarchy’ see Franz Bosbach, Monarchia universalis. Ein politischer Leitbegriff der Frühen Neuzeit (Göttingen, 1988), pp. 35–64.
То есть супруг правящей королевы, Филипп, еще наследником престола женился на Марии Тюдор (Кровавой); после ее смерти он долго предлагал брак королеве Елизавете. Примеч. ред.
Geoffrey Parker, The grand strategy of Philip II (New Haven and London, 1998), p. 4.
Gábor Ágoston, ‘Information, ideology, and limits of imperial policy: Ottoman grand strategy in the context of Ottoman – Habsburg rivalry’, in Virginia H. Aksan and Daniel Goffman (eds.), The Early Modern Ottomans: remapping the empire (Cambridge, 2007), pp. 75–103.
Goffman, Ottoman Empire and Early Modern Europe, p. 111.
The Sultan’s instructions to the Moriscos and his envoy to Flanders are cited in Andrew C. Hess, ‘The Moriscos: an Ottoman fifth column in sixteenth-century Spain’, American Historical Review, 74, 1 (1968), pp. 19–20.
