Ознакомительная версия.
– Тогда мы должны начать с моста B, – сказал я. – Единственное продолжение пути оттуда идет через C, затем D. После этого у нас будет выбор между E и F. Тот и другой ведут к водопаду, так что можно выбрать, к примеру, E. Готово!
– Как я сказал, последним должен идти мост A. Не E.
– Ах да. Тогда мы проходим по A… Нет, это тупик, оттуда к водопаду не попадешь. Поэтому оставим A на потом и пройдем по F… Но нет: это тоже тупик.
Сомс непонятно хмыкнул. Я проверил свой анализ еще раз.
– Может быть, мост F… нет. Если после D мы воспользуемся F, а не E, возникнут те же проблемы. Такого пути не существует, Сомс! – неожиданно меня осенило. – Может, там есть туннель или еще какая-то возможность пересечь одну из рек. Какой-нибудь паром? Или каноэ?
– Нет там никаких туннелей, паромов и каноэ, и нам не надо пересекать реки иначе, чем по мостам. Мостов и твердой земли вполне достаточно.
– Но тогда это невозможно, Сомс!
Он улыбнулся.
– Но, Ватсап, я уже сказал вам, что маршрут, удовлетворяющий всем условиям, существует. На самом деле таких маршрутов существует аж восемь штук, причем разных – то есть в каждом из них мосты пересекаются в разном порядке.
– Восемь? Признаюсь, я не вижу ни одного, – раздраженно сказал я.
Прав ли Сомс? Ответ см. в главе «Загадки разгаданные».
Последняя задача
Из мемуаров доктора Ватсапа
Я спал плохо и проснулся на рассвете, чтобы застать Сомса уже одетым, бодрым и решительным.
– Пора завтракать, Ватсап! – тепло объявил он. Если его мучили дурные предчувствия по поводу предстоящей встречи, ему удалось их скрыть.
Расправившись с хлебом, мясом и швейцарским сыром, мы оседлали осликов и пустились вверх по узкой тропе. Через несколько километров мы привязали своих верных животных у подножия Штикельбахского водопада. Вспененный поток воды обрушивался вниз между голых стен высокого ущелья, чтобы бесследно исчезнуть в глубокой дыре, оставив после себя радугу, сверкающую в лучах послеполуденного солнца.
К вершине водопада нужно было подниматься по крутой тропинке в скалах. При нашем приближении выше нас на тропе, на фоне светлого неба, появился темный силуэт.
– Могиарти, – сказал Сомс. – Этот зловещий профиль невозможно ни с чем спутать, – он вынул один из своих пистолетов и спустил предохранитель. – Злодей в ловушке, поскольку вниз нет другого пути, кроме этой тропинки. И вообще никакой возможности спуститься – и остаться при этом в живых, во всяком случае. Подождите здесь, Ватсап.
– Нет, Сомс! Я пойду с ва…
– Не пойдете. Избавить мир от этого гнусного существа – мой, и только мой долг. Я подам сигнал, когда можно будет безопасно ко мне присоединиться. Обещайте, что останетесь здесь до его получения.
– Что за сигнал?
– Вы поймете, когда придет время.
Я согласился, несмотря на глубочайшие сомнения, и он ушел вверх по тропе, быстро скрывшись за скальным выступом. Последнее, что я видел, – это пару крепких горных башмаков.
Я ждал. Вокруг царила полная тишина.
Внезапно я услышал крики. Ветер относил слова, и я не мог разобрать смысл. Затем до меня донеслись несомненные звуки борьбы и несколько выстрелов. Потом прозвучал крик, и что-то пролетело мимо меня с потоком воды. Этот предмет был окутан брызгами и двигался так быстро, что я не смог его рассмотреть, но размером он был примерно с человека.
Или с двух человек.
Потрясенный до глубины души, я тем не менее сделал все так, как приказал Сомс. Я ждал.
Сигнала не было.
В конце концов я решил, что что-то пошло не так и это освобождает меня от моего обещания. Я взобрался по тропинке наверх. В верхней точке путь мне преградили скалы, поднимавшиеся здесь еще выше, к небу, и образовавшие гигантский выступ. Заросший мхом уступ вел дальше, к пропасти, куда извергалась река. Ни Сомса, ни Могиарти нигде не было. Но мох, влажный от постоянных брызг, сохранял слабые следы чьих-то ног.
Следы способны многое рассказать человеку, изучавшему детективное дело у настоящего мастера. В нечетких отпечатках с резким глубоким рельефом я узнал башмаки Сомса; другие отпечатки с зигзагообразным рисунком, очевидно, принадлежали Могиарти. Следы вели к краю пропасти, где земля была истоптана в густую грязь – вероятно, в результате той самой борьбы, звуки которой я слышал.
Я в ужасе вдохнул, ибо ни один след не возвращался от этой ужасной кромки.
Я восстановил присутствие духа в достаточной степени, чтобы попытаться сделать то, что сделал бы Сомс, оказавшись в подобных обстоятельствах. Стараясь не наступать на следы, – ибо местная полиция, какой бы некомпетентной она ни была, несомненно захочет осмотреть место происшествия, – я тщательно все изучил.
Сомс, очевидно, шел позади Могиарти, так как его следы иногда накладывались на следы преступника, но не наоборот. Отпечатки Могиарти казались глубже сомсовых, но, с другой стороны, мой друг всегда был легок на ногу. Мрачный вывод был ясен. Сомс преследовал Могиарти до края пропасти; там они боролись; оба они, скорее всего, сцепившись, рухнули вниз навстречу гибели. Их тела теперь находились глубоко внизу в какой-то темной пещере и никогда не будут найдены.
Я поплелся уныло обратно к тропе, где на голых скалах никаких отпечатков, естественно, видно не было. Скала нависала надо мной, и было ясно, что взобраться наверх по ней невозможно. Я рассудил, что, если бы Сомс одержал верх, он подал бы сигнал и ждал моего появления на месте. Если бы победил Могиарти, то вместо Сомса меня встретил бы он, вооруженный до зубов.
Не было никаких сомнений в том, что оба они встретили один и тот же ужасный конец.
И все же, когда я начал спуск обратно в долину, в голове у меня эхом отзывался голос моего друга, и тон его звучал насмешливо. Может быть, подсознание пыталось мне что-то сказать? Скорбь притупила мои аналитические способности, и я едва тащился вниз, к ослам. Под ослами я подразумеваю наших верховых животных; следующими кандидатами, однако, могли бы стать швейцарские полицейские.
Возвращение
Из мемуаров доктора Ватсапа
Прошло три года с того дня, когда благородное самопожертвование Сомса избавило мир от Могиарти. Жилище детектива по адресу Бейкер-стрит, 222b перешло к его брату Спайкрафту, а я всерьез занялся медицинской практикой.
Сутулая фигура в лохмотьях, хромая, проковыляла в мой кабинет.
– Это вы этот самый… который доктор? Который пишет эти самые… дии-тективы в этих… в журналах?
Я признал свой медицинский статус.
– Я действительно пишу, но, к сожалению, Strand пока отказывается печатать мои рассказы.
– О-о. Должно быть, это тот, другой… Но вы тоже годитесь. У меня ужасно болит нога, док.
– Должно быть, это радикулит, – сказал я ему. – Он возникает из-за проблем в спине.
– В моей ноге?
– Нервы из вашей ноги защемились где-то в позвоночнике.
– О господи! У меня в ноге нервы?
– Лягте на кушетку и… – я внимательнее посмотрел на его не слишком чистую одежду. – Нет, сначала дайте мне постелить что-нибудь, – я повернулся к нему спиной и открыл шкафчик.
– Не стоит, Ватсап, – произнес знакомый голос.
Я повернулся, взглянул… и упал в обморок.
Когда я пришел в себя, Сомс водил перед моим носом склянкой с ароматической солью.
– Прошу прощения, дружище! Я был уверен, что вы давно разгадали мой хитрый обман и то, почему он был необходим.
– Вовсе нет. Все это время я считал вас мертвым.
– Ах. Ну, понимаете, когда я столкнул Могиарти в пропасть и увидел, как будут выглядеть следы для любого менее проницательного взгляда, чем мой, я мгновенно понял, что судьба подарила мне великолепную возможность.
– Да! Я понимаю! – воскликнул я. – Хотя подручные Могиарти на Британских островах были арестованы, несколько человек на континенте остались на свободе. Если бы они считали вас мертвым, вы могли бы спокойно сплести новую паутину и заманить их в ловушку. Поэтому вы снабдили нас некоторыми недостоверными данными, достаточными, чтобы убедить неумелую швейцарскую полицию. С того самого момента вы посвящали все свое время и энергию преследованию оставшихся криминальных подонков. Одного за другим вы ликвидировали их. Вы выследили последнего из них в… ну, в Касабланке или еще каком-нибудь столь же экзотическом месте – он никогда больше не потревожит своими делами мир. Так что теперь вы можете открыто объявить, что по-прежнему живы.
– Блестящая цепь рассуждений, Ватсап, – я молча поздравил себя. – Хотя и неверная почти во всем.
Ознакомительная версия.
