Поэтому правила «неорганичных» социальных систем действуют неизменно в любом сообществе любых живых организмов, в любом социальном сообществе, в котором «военные» организации составляют непременную часть. В любом государстве «военные» (мы указываем этот термин в кавычках, т.к. в данном социально-системном контексте они – всего лишь модель, которая включает в себя значительно большее количество организаций, чем все мы привыкли обозначать этим словом) вынужденно, но наравне с иными организациями, учреждениями и предприятиями, участвуют в материально-имущественном, денежном, гражданско-правовом обороте. Вынужденно? Да, именно, вынужденно и поэтому правила их гражданско-правовой «ассимиляции» должны быть осознаны и установлены, а не просто скопированы с чего-либо привычного, но системно-антагонистичного. Ведь, если все чрезвычайно-нацеленные («военные») организации «огульно» в полной мере будут включены в гражданско-правовой процесс (как это предложил А. Н. Сурков в своей диссертации 2006г., а Министерство обороны РФ воплотило в своих Департаментах в 2009г.), то они полностью утратят свою базовую нацеленность – чрезвычайную, военную, силовую. Потеряют «боеспособность», полностью погрузившись в «особую», «правосубъектную» («безответственную») и потому, коррупционно-опасную коммерцию (что мы и наблюдаем на примере громких расследований после 2012г.).
Вот здесь-то и кроется «ключ» и находится самое странное и самое страшное противоречие, – необъяснимое для современного Гражданского права. Как совместить «военную силу» и государственную гражданскую «торговлю» (перемещение имущества и изменение его статуса)? Как гармонично скомпилировать «конвейерно-производственный план» и натренированный «военный» настрой на непредсказуемость «диверсионных операций»? Можно ли из Главного штаба детально планировать войны, а «местным разумением» «починять» общегосударственный промышленный конвейер (см. В.И.Ленин «Детская болезнь левизны в коммунизме» и П.А.Столыпин «Проект о децентрализации российской империи»)?
Россия всегда славилась непобедимостью своей мелкопоместной «партизанщины» и только раз в истории (в 1905—1913 г.), она была «временно» поставлена на рельсы экономического конвейерного производства, – массового и приносящего государству стабильную зерновую, «кулацкую» прибыль. Но даже в этом случае, – в результате глобальной системной правовой ошибки экономиста П.А.Столыпина, право империи было децентрализовано, естественным образом разрушив «трест, который может лопнуть только изнутри». Ленинская политика 1918—19гг. лишь продолжила этот процесс потерей западных российских территорий (Польша, Финляндия, Прибалтика, Бессарабия, Западная Белоруссия и Украина).
Привычные, обозначаемые традиционными цивилистами «цели» различных организаций, по существу, во все времена включали лишь один «цивильный» (торгово-промышленный) путь достижения «материального благополучия» («общее место» при современном гражданско-правовом определении целей организаций). У «военных» же цель всегда была, есть и будет иная – силовой захват и агрессивный отъем у «противника» тех или иных материальных ценностей, земель и человеческого ресурса. Своего или чужого? Не важно. Важны методы и приоритетные пути реализации этой основной Цели данной социальной системой. И именно сравнение «гражданских» и «военных» целей и соответствующих им наиболее эффективных основ правового регулирования позволят нам найти нужный «правовой механизм», – необходимый для преодоления препятствий на пути к цели, – обозначаемой при создании той или иной организации.
Стабильная торговля или силовой рейдерский захват? Промышленный конвейер – или непредсказуемость охоты и собирательства? Облигации, – как многолетнее вложение в запланированную прибыль стабильного предприятия, – или спекуляция акциями в извечно-случайной биржевой игре? В чем отличие правового регулирования этих действий? Современное право не дает ответа на эти базовые, по сути, для правовой науки вопросы. А можно ли создавать «механизм», не зная его первичного назначения? Можно. Наощупь – экспериментально, «методом малонаучного тыка», опираясь на субъективность подгонки под нужные выводы «отдельных» исторических примеров, – что мы и наблюдаем вокруг себя повседневно.
Итак, здесь, в нашем исследовании, «армия» выступает лишь как Модель, – доступное пониманию любого непосвященного изложение общих закономерностей на наглядном примере. Армия не торгует и не производит «швейные машинки» на «конвейере». Она нацелена на решение чрезвычайных ситуаций чрезвычайным же путем, но в современном обществе она «вынуждена», наравне с окружающими субъектами права, участвовать в обороте имущества, документов и денег – т.е. становиться «субъектом гражданского права». На каких началах? И главное – как совместить ее «привычки» с окружающим правовым пространством? Ответ на этот самый главный и самый сложный «межсистемный» вопрос – в конце книги, но не стоит туда сразу заглядывать. Обретение системного понимания – процесс эволюционный, последовательный, – процесс «разумного развития». Скачком можно преодолеть лужу, море же – не перескочить, его можно только постепенно переплыть. Также, и укрытие от непогоды можно в секунду соорудить из картонной коробки, но любой архитектурный (системный) проект здания требует времени и понимания сути особых, системных закономерностей.
Так что, если взглянуть на ситуацию Системы правового регулирования именно с позиции отличия «чрезвычайной» и «конвейерной» нацеленностей различных организаций, социальных систем, то становится очевидным, – обозначенные советскими теоретиками (философами и правоведами МГУ и ЛГУ) и забытые пятьдесят лет назад «органичные» и «неорганичные» социальные системы, со всеми их непременными и неотъемлемыми свойствами – это и есть условно «гражданские» и условно «военные» организации – в Единой системе гражданского права Единого организма Единого государства Единого межгосударственного пространства.
И вот тогда уже – «цель определяет пути и средства ее достижения», т.е – «механизмы» правового регулирования социума. Тогда становится очевидным – какой путь надо выбирать, чтобы минимизировать воровство и коррупцию на цивилистическом пространстве, как остановить чужую государственную агрессию, ликвидировав правовые первопричины и внешние социальные условия ее существования и развития, и как не построить гражданско-правовой союз государств, – «саморазрушающийся» от собственного «анархического» идеализма. Но ведь эти пути, свойства и средства давно определены создателями Теории социальных систем? Да, определены, но сделано это на далеко не всем доступном на языке философии и в данных построениях отсутствует наш первичный научно-правовой критерий идентификации и разделения «органичности» и «неорганичности». Критерий разделения и обозначения цели социальных сообществ, социальных систем.
Мы установили недостающее звено, первооснову. Цели «органичной» и, соответственно, «неорганичной» социальных систем. И перевели сложный и достаточно абстрактный язык философов на уровень доступных каждому терминов и моделей.
Мы нашли ту точку, которая, если верить К. Боулдингу (а у нас нет оснований не верить логике безусловно признанного во всем мире ученого – одного из основателей единой Теории социальных систем), определяет наш переход от «животного» или «растительного» сообщества на следующую ступень – к «интеллектуальному» уровню развития социальной системы. Мы определили ту грань, понимание которой позволяет всем нам перейти на шестой, «человеческий» – «минимальный целенаправленный уровень» развития общества. «Перво-кирпичик», без которого любой «архитектурный проект» остается и останется лишь ненужным листком бумаги с нарисованной на нем «маниловской» фантазией о несбыточном.
И благодаря именно этой «точке», именно теперь можно (а, во избежание постоянного, опасного и привычного для чиновников Европы, Америки, Азии, Африки и России «социального экспериментирования», и – Нужно!) начать оптимальное прогнозирование поведения той или иной давно «классической», но забытой российской правовой наукой социальной системы – условно «гражданской» (планово-производственно-торгово-конвейерной) или условно «военной» (армия, полиция, МЧС и даже брокерские конторы, спортивные и игровые клубы, религиозные и научные учреждения …). Пора начинать оценивать законодательные предложения не с позиции субъективной морально-нравственной «фразеологии» и «речевого» искусства того или иного оратора, а отталкиваясь от реального потенциала и логико-математической работоспособности устанавливаемых правил в условиях, объективно предлагаемых на данном этапе тем или иным сообществом (или навязываемых тому или иному сообществу).
