14 числа Его Высочество прибыл в Монреаль. В Канаде не было ни торжественных встреч, ни обедов со спичами, вследствие болезни принца Уэльского. Из Монреаля Его Высочество отправился в Оттава Сити. "Здесь он осматривал по пути знаменитый висячий мост через реку Оттава, водопады, лесопильные заводы и, наконец, прибыл в здание совета. Почетный караул отдал честь, и музыка заиграла русский национальный гимн" [10, 1874 г., с. 307).
Вечером того же дня Великий Князь был на рауте у генерал-губернатора, у которого по этому случаю собралось лучшее общество города.
"Из Оттава Сити Его Высочество отправился в Торонто. Во время завтрака, на пути, два вагона соскочили с рельсов и, хотя вагон с Великим Князем уцелел, но, тем не менее, сотрясение было так сильно, что все стоявшее на столе смешалось в массу. Впрочем, никто не пострадал.
22 декабря высокий путешественник поехал осматривать Ниагарский водопад. Вагоны и станция были украшены русскими, английскими и американскими флагами. Поезд сопровождался запасным локомотивом.
У Ниагарского водопада Его Высочество остановился в Spencer-House на стороне Соединенных Штатов. Знаменитый водопад был им осмотрен со всех сторон. Великий Князь был на Козьем острове, прошел под водопадом в гуттаперчевом костюме и останавливался на разных пунктах любоваться видами, один живописнее другого, так что провел почти целый день на Ниагаре.
От Ниагары Великий Князь проехал в Буффало. До 20 000 народа собралось к его приезду на станции железной дороги. Навстречу ему отправилась депутация из разных лиц, с мэром города, г. Фильмором, во главе.
В тот же день Его Высочество присутствовал при богослужении в пресвитерианской церкви, посетил клуб и на другой день осматривал разные достопримечательности города. Из Буффало Великий Князь отправился в Чикаго, куда прибыл в полдень 1 января в сопровождении генерала Шеридана, адмирала Посьета и др."[10, 1874 г., с. 308].
В 1872 году великий князь Алексей Александрович продолжил заграничное путешествие, длившееся уже 366 дней. На этот раз, он посетил Кубу, Бразилию, мыс Доброй Надежды и через Индийский океан — порты Китайского и Японского морей; посетил: Гавану, Рио-де-Жанейро, Батавию, Сингапур, Гонг-Конг, Нагасаки, Иокогаму и другие [38]. Путешествия по Южной Америке оставляли у русских моряков неизгладимое впечатление. Великий князь Александр Михайлович чрезвычайно ярко передал свои ощущения о тропической красоте Бразилии, где в свое время побывал и великий князь Алексей Александрович.
"Тропическая тайга охватывала нас со всех сторон, пока мы, стоя, любовались гаванью. Далеко внизу потоки кристалльно чистой воды шумели на дне пропастей и, окруженные гигантскими деревьями и кустами, были похожи на серебряные змеи. Пальмы, лианы и другие гиганты казались переплетенными друг с другом и были в непрестанной борьбе за каждый атом воздуха и луч солнца между собой. Мириады из них погибали на наших глазах, но им на смену нарождались новые мириады, готовые вступить в эту борьбу за существование… Кричали попугаи, извивались змеи, птицы неслись над нами громадными испуганными стаями, большие бабочки, цвета окружавшей нас зелени, вились высоко над нами, словно радуясь своей безопасности… В течение всего пути джунгли не менялись ни на йоту. Все в них говорило о миллионах веков хаоса и о желании продолжать этот хаос и впредь" [3, с. 80].
В 1873 году на корвете «Варяг» великий князь Алексей Александрович посетил Шанхай, Владивосток, Нагасаки; в этом же году он получил повышение — звание капитана III ранга с оставлением звания флигель-адьютанта.
Япония также не осталась без внимания в мемуарах великого князя Александра Михайловича. "Как только мы бросили якорь в порту Нагасаки, офицеры русского клипера «Вестник» сделали нам визит. Они восторженно рассказывали о двух годах, проведенных в Японии. Почти все они были «женаты» на японках. Браки эти не сопровождались официальными церемониями, но это не мешало им жить вместе с их туземными женами в миниатюрных домиках, похожих на изящные игрушки с крошечными садами, карликовыми деревьями, маленькими ручейками, воздушными мостиками и микроскопическими цветами. Они утверждали, что морской министр неофициально разрешил им эти браки, так как понимал трудное положение моряков, которые на два года разлучены со своим домом" [3, с. 86].
В следующем, 1874 году великий князь — уже командир фрегата «Светлана», на котором совершает плавание по Финскому заливу и Балтийскому морю, а в 1875 году на том же фрегате и в той же должности с 19 мая по 11 декабря был в заграничном плавании по Балтийскому и Немецкому морям, Атлантическому океану, Средиземному морю и Греческому архипелагу [38 |.
1876 г.: провел 339 дней на фрегате «Светлана» в портах Греческого архипелага, Средиземного и Адриатического морей и Атлантического океана;
1877 г.: в течение трех месяцев находился в заграничном плавании по портам Северной Америки.
В июне 1877 г. великий князь Алексей Александрович получает звание контр-адмирала с назначением в свиту Его Величества и становится командиром Гвардейского Экипажа.
С 29 июня 1877 г. по 1 февраля 1878 г. — находился в действующей армии в качестве начальника всех морских команд на Дунае, где отвечал за понтонные и другие переправы, за что был пожалован "золотою саблею за храбрость".
С января 1881 года великий князь Алексей Александрович — член Государственного Совета с оставлением в должности командиром Гвардейского экипажа. В мае 1881 г. заменял великого князя Константина, а с 1 июня того же года — Главный начальник флота и Морского Ведомства.
В 1882 г. — вице-адмирал, а с апреля{3} 1883 года — генерал-адмирал Российского флота [38]. Впоследствии он продолжает совершать морские путешествия, но на более короткие сроки.
После воцарения императора Николая II возник конфликт между великим князем Алексеем Александровичем и его двоюродным братом, великим князем Александром Михайловичем. Суть конфликта, по мнению С. Ю. Витте, сводилась к желанию последнего добиться поста генерал-адмирала, благодаря женитьбе на сестре императора — Ксении. "Александр Михайлович был моряк, но не совершил полагаемого по цензу плавания, поэтому он не мог продвигаться и с той протекцией, которую имел. Но какое там плавание при молодой жене… Ему хотелось сделать карьеру сразу и добиться поста генерал-адмирала.
Морской министр генерал-адъютант H. М. Чихачев и, в особенности, генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович, зная склонность Александра Михайловича к интригам, стояли на том, чтобы он проходил установленный ценз" [8, т. 2, с. 229).
Образовался враждебный лагерь, куда, помимо великого князя Александра Михайловича, входил лейтенант Казн — "выдающийся человек и хорошо понимавший морское дело" (Витте), которые и начали борьбу с Морским министерством. "Казн по натуре был склонен к интриге, а об Александре Михайловиче в этом отношении и говорить не стоит", — писал Витте [8, т. 2, с. 230 |.
К сожалению, негативное мнение о генерал-адмирале было изложено и в воспоминаниях великого князя Александра Михайловича, где он писал: "Трудно было себе представить более скромные познания, которые были по морским делам у этого адмирала могущественной державы" [3, с. 115].
Впоследствии это и другие несправедливые высказывания породили значительно более резкие выпады в адрес вел. кн. Алексея Александровича.
С 1882 года под руководством Главного начальника флота и Морского Ведомства великого князя Алексея Александровича и морского министра вице-адмирала И. Шестакова утверждается новая кораблестроительная программа и ряд реформ, определивших развитие флота до конца XIX века. Первоочередной задачей признавалось возрождение Черноморского флота, а также сохранение и расширение своих позиций на Балтике. Балтийские порты должны были стать местом дислокации эскадры или отряда крейсеров и служить резервом для Дальнего Востока. Сторонником "балтийской ориентации" стал и новый Управляющий Морским министерством вице-адмирал Н. Чихачев, заменивший в ноябре 1888 года умершего И. Шестакова. По его же настоянию началось строительство незамерзающего порта в Либаве (сейчас — г. Лиепая), который позволял вести военно-морские операции в течение всего года. По судостроительной программе 1881 года уже к 1896 году было построено 15 эскадренных броненосцев, 3 броненосца береговой обороны, 10 крейсеров, 14 канонерских лодок и 72 миноносца, в том числе для Черноморского флота, броненосцы "Екатерина II", «Чесма», «Синоп», что ознаменовало возрождение военно-морского флота на Черном море. В это время произошло сближение позиций России и Франции, чему способствовали взаимные визиты соединений флота в период 1891–1892 годов. В результате, как считают военные специалисты, сумма военно-морских потенциалов России и Франции намного превосходила морскую мощь стран Тройственного Союза [29].
