Ефрейтор С. Дудник:
«Я стоял часовым на посту № 6 и видел, как за внешнее ограждение прилетел треугольник. Большой — каждая сторона примерно по 15 метров. Ни окон, ничего не было — черный. Садился он с тихим шелестом, не очень быстро и сверху — как вертолет. Толщина треугольника метра три — куда выше моего роста. Вспышка, которая сбила антенну за моей спиной, выходила из середины борта. Дырок там никаких не было. Но он стрелял прицельно, иначе задел бы меня — я был прямо на линии огня. Мне ничего, а антенну срубило. Она горела ярко».
Из доклада рядового П. Бешметова:
«Когда начался пожар, я прибежал к ефрейтору Дуднику — наши посты смыкаются. Он стоял возле колючей проволоки и держал под дулом автомата большой черный треугольник метрах в ста от проволоки. Я тоже изготовился к стрельбе, но Серега крикнул, чтобы я не дурил. „Глянь, что он может!“ Тогда я понял, что антенну поджег треугольник. Мы не стали стрелять. И по уставу нельзя — он за линией поста».
Из доклада рядового П. Бешметова:
«Треугольник поднялся часа через полтора — мы уже потушили антенну и траву. Начальник караула приказал всем вернуться на посты и проверить ограждение. Когда я подошел к складу хозвзвода, из-за угла вышел ефрейтор Блажис. Он удивился, что я хожу по его посту, потом заметил других и спросил: „А чего вы все здесь бегаете?“ Я его спросил, где он был столько времени. Арвидас засмеялся и говорит: закусывать надо. Он шел к телефонной розетке, чтобы сообщить о заступлении на пост».
Сержант А. Романов:
«Ефрейтор Блажис нашелся через два часа после заступления на пост. Он ничего не видел, ничего не помнит и говорит, что все это время шел к розетке позвонить в „караулку“. Треугольника не видел и обижается, что его разыгрывают».
Из доклада старшего лейтенанта Б. Горина:
«Одновременно с ефрейтором А. Блажисом появился на своем посту и рядовой А. Вареница. Он тоже ничего не помнит и убежден, что все это время был на посту. По его мнению, мы все появились мгновенно, как в кино, — нас не было, и вдруг все кругом бегают с автоматами. Наручные часы ефрейтора А. Блажиса отстают на 1 час 57 минут, у рядового А. Вареницы — на 1 час 40 минут. Они убеждены, что находились на постах и несли службу.
Особого внимания требует факт исчезновения номеров на автомате и штык-ноже ефрейтора А. Блажиса. Вороненый металл в этих местах чистый и ровный, как заводской. А номера нет».
Майор А. Дуплин:
«Пожалуй, единственный, кто из нас всех критически оценивает ситуацию, — это командир хозвзвода старший прапорщик Воронков Борис Афанасьевич. Старый служака посадил за ограждением много помидоров — солдатам на салаты. Там росли разные сорта, так вот — этот „гость“ уселся прямо посредине старшинского поля».
Из доклада старшего прапорщика Б. Воронкова:
«Тому казав, чому ж воны не стреляли в того треугольника? Помидоры подавив, антенну поджег, а его упустили. Ходатайствую о наказании виноватых часовых за помидоры и антенну».
Поле, листья, стебли, помидоры — все изуродовано и расплющено. Впечатление такое, что они побывали под холодным объемным взрывом, — огромное ударное давление, вмята даже каменистая земля. Но что поражает — измочаленные помидоры не брызгали! Все тихо растекалось по земле, словно удар был растянут на многие и многие минуты. Никаких отдельных вмятин от колес или опор объекта нет. Но и на грунт днищем он не садился — многие кусты стоят. Они не сломаны, а изуродованы давлением со всех сторон.
* * *
Вот еще свидетельства военных, но это совсем другой случай.
Вспоминает полковник в отставке, долгие годы прослуживший в ракетных войсках, Иван Ефимович Ребров.
Началось все с того, что он вместе с майором Василием Васильевичем Баклановым ехал на одну из точек слежения за пусками ракет. Было душное утро, навевающее дрему. Чтобы отогнать назойливую сонливость, полковник включил портативный телевизор, установленный под приборной доской автомобиля. Но вместо ожидаемой первой всесоюзной программы последовали форменные чудеса. Черно-белый монитор ТВ-приемника озарился насыщенным изумрудным цветом, а из динамика послышался похожий на частую барабанную дробь звук. Бакланов, очевидно подумав, что телевизор неисправен, выдернул сетевой разъем из аккумуляторной сети автомобиля. Не помогло! Экран все так же светился, только динамик перешел на другие звуки — высокого, болезненного для слуха тона. Дальше — больше. На зеленом фоне вспыхнули две серебристые, точь-в-точь как футляры от гаванских сигар, жирные отметины, начавшие неторопливое вращение сначала по часовой стрелке, затем — против. Это продолжалось минут десять, до полной остановки автомобиля, когда телевизор выдал очередной сюрприз: отметины на экране прекратили вращение, и их можно было разглядеть в деталях.
– Не отличишь от наших крылатых ракет, даже стабилизаторы есть, — подал голос Бакланов. — Но телевизор обесточен, не обрабатывает сигнал, мы не должны всего этого видеть…
– А ты, майор, не поленись, взгляни налево, туда, где сопка, — удивляясь собственному спокойствию, сказал Ребров, уже стоящий на асфальте.
Что увидели офицеры? Что испытали? В рапорте, составленном ими, значится: «В 5 метрах над нашими головами медленно, в поперечной плоскости, вращались два продолговатых тела, каждое длиною не менее 20 метров и 3 метра в диаметре. Материал, из которого они были изготовлены, напоминал алюминий, применяемый в нашей стране в 30-е годы XX века для обшивки центропланов самолетов. Тела эти не имели каких-либо видимых движителей. Наблюдение длилось не менее получаса, после чего летательные аппараты исчезли совсем необычно: небо сделалось предгрозовым, свинцово-серым и как бы сравнялось по цвету с объектами. Естественный звуковой фон был нарушен высокочастотным свистом и звуками, похожими на расщепляемую топором сухую древесину». Пошел дождь. Неестественность его заключалась в том, что он показался офицерам загустевшим силикатным клеем, приведшим в негодность одежду и брезентовый верх автомобиля.
Ребров и Бакланов сообщали о том, что их продвижение вперед стало невозможным из-за того, что в бензобаке, накануне выезда заправленном под пробку, не оказалось ни капли топлива. Замеры масла показали и его отсутствие тоже. Резервная початая канистра с бензином была сухой. Но это все обнаружилось уже после исчезновения объектов. До этого, когда «сигары» маневрировали в воздухе, дорожное покрытие на глазах у изумленных офицеров начало проседать, образовав воронку диаметром приблизительно 12–15 метров с пятью полуметровыми отверстиями в центре, как позже выяснилось, глубиной 30 метров каждое. Стенки отверстий, покрытые спекшейся стеклоподобной массой, имели внутреннюю, ювелирно точно выполненную резьбу. Микроанализ ее граней показал, что на них напылены стронций, титан, продукты химического синтеза. С наступлением сумерек воронка в течение недели медленно, как бы нехотя, выбрасывала бледно-розовые лучи-зайчики. Они роились, выстраивая в воздухе причудливые узоры. Создавалось впечатление, что над воронкой наслаиваются друг на друга диковинные, то резкие в очертаниях, то расплывчатые, как кляксы, панно.
Происшествие на глухой дороге Таманского полуострова имело серьезные последствия. Рапорт офицеров-ракетчиков лег на рабочий стол М. С. Горбачева. Как следствие была сформирована комиссия, в которую вошли представители Академии наук и Министерства обороны. Что же удалось выяснить?
– Насколько мне известно, ничего, кроме того, что знали мы. Но смятение в умы членов комиссии все же было внесено. И повинны в этом НЛО — ведь ясно, что это были они, представшие во всей красе, — вспоминает о давних событиях Ребров. — Продолжить же мне хочется иным, общеизвестным, тем, что алмаз режет стекло, потому что его естественная структура более совершенна, чем искусственная структура последнего. Так вот, после того как ученые и военные, выполнив поставленную задачу, отбыли в Москву, к воронке отправились старшеклассники одной из окрестных школ. Побывав там, они принялись рассказывать о том, что острыми осколками оконного стекла соскоблили полтора ведра субстанции со стенок воронок. Обнаружилось, что эта субстанция… алмазная пыль! Это невероятное открытие оказалось очевидным благодаря честности ребят и их родителей, с которыми беседовали представители властей. Применили специальную технику, позволившую извлечь грунт с 40-метровой глубины по всей поверхности воронки. Образовавшийся котлован заполнили щебнем и песком. Думали таким образом скрыть следы событий. Днем и впрямь ничего особенного заметно не было. Зато ночью место былой воронки начинало светиться, становясь влажным и вязким. Прознав об этом, по утрам школьники ради забавы наполняли щебнем из воронки, ставшим сухим и невесомым, ведра и несли их к ближайшему озерку: щебень не тонул, сколько бы долго ни находился в воде.
