Анумана помогает нам подвести рациональную основу под веру в другие миры, как это делает квантовая физика. Однако с помощью одного разума мы не способны с полной достоверностью постичь иные миры даже в другом материальном измерении, не говоря уже о трансцендентных мирах (Вайкунтхе) в духовном измерении. Духовное измерение становится самоочевидным только посредством шабды, чистого ведического звука, исходящего от Кришны и его авторитетных представителей.
В то же время звук, исходящий от человека, авторитет которого не самоочевиден, то есть не основан на словах Кришны, но приобретен с помощью пратьякши и ануманы, не является шабдой. Его свидетельства не достоверны. Но они тоже составляют часть знания. Отличить достоверное знание от недостоверного лучше всего на конкретных примерах. Чтобы продемонстрировать недостоверность материального знания, мы в этой книге будем часто цитировать высказывания тех людей, которые пользуются авторитетом (чего бы он ни стоил) в этом мире.
Проблемы самореферентной логики
Но не демонстрируем ли мы, приверженцы ведической философии, свою ограниченность, опираясь на шабду при проверке знания на достоверность? Есть ли что-нибудь сомнительнее, чем апелляция к самоочевидности авторитета? Да, есть: отвержение понятия самоочевидного авторитета. В каком-то смысле я не могу подвергать сомнению саму идею самоочевидного авторитета, ибо сам факт того, что я сомневаюсь в нем, подразумевает, что я уже принял в качестве самоочевидного авторитета свое мнение (ануману).
Центральная тема философии Декарта, так называемый картезианский принцип, сводится к тому, что ум, обращаясь лишь к самому себе, может прийти к фундаментальным достоверным выводам о бытии: существую я, существует Бог, а геометрическая логика превосходит все прочие формы знания. В наши дни среди философов модно отрицать аргументы Декарта в пользу существования души и Бога, объявляя их пережитком его христианского воспитания. Однако на Западе до сих пор признают главный принцип картезианской философии: ум, решая вопрос о том, что истинно, а что ложно, является единственным авторитетом для самого себя. Если истину можно познать лишь путем систематического сомнения, тогда и впрямь все следует подвергать сомнению: de omnibus dubitandum. Но что возможно достоверно узнать с помощью одного сомнения?
Декарт попытался доказать, что с помощью сомнения возможно получить достоверное знание, не обращаясь к другим источникам. Он отождествил мысль («Я мыслю») с самим собой («следовательно, существую»). Для христианина, каковым он был, слова «я существую» означают: я – это вечная душа, которая отличается от материи именно тем, что мыслит. Это нефизическое тождество и стало для него основой достоверности знания, на которой была построена «неопровержимая» картезианская система. Однако на самом деле это суждение с достоверностью утверждает только одно: «Я сейчас мыслю, следовательно, в данный момент я существую». Наше «я» не всегда мыслит. Порой оно бывает совершенно бессознательным, как, например, во время сна без сновидений. Если мышление составляет природу «я» и если оно присутствует не всегда, то отсюда не следует, что «я» существует не всегда. Суждение «мыслю, следовательно, существую» не менее и не более обосновано, чем суждение «я сплю, следовательно, не существую». Таким образом, анумана, замыкаясь на саму себя, не может установить достоверную основу вечного бытия – или небытия.
Вторая проблема логики, замкнутой на себя, ведет к парадоксу. Каждый, кто регулярно пользовался компьютером, сталкивался с тем, что иногда он «зависает», то есть перестает функционировать и не может выполнять очередных команд. Единственный выход в подобном случае – выключить и снова включить систему. Компьютер «зависает», попав в логическую петлю, из которой он не может выбраться. Точно так же наш ум соскальзывает в логическую петлю, когда мы переходим к рассмотрению главного тезиса Декарта: «Все, что есть в этом мире, – это сомнение». Если это утверждение истинно, то оно ложно, потому что не оставляет никаких сомнений относительно того, что есть в этом мире. Но если оно ложно, то оно истинно, потому что его ложность еще раз вызывает сомнение во всем. И снова: если оно истинно, то ложно, и если ложно, то истинно… и так без конца. Из ловушки нам не выбраться, потому что логика этого суждения отталкивается от себя самой. Отсюда вытекает, что логика, чтобы приносить пользу, должна руководствоваться истиной, находящейся за ее пределами; вспомним о том, что «зависание» компьютера способен ликвидировать только оператор, находящийся вовне. Следовательно, истина есть нечто находящееся вне логических умозаключений (ануманы).
Третья проблема заключается в том, что сам Декарт не смог последовательно провести в жизнь принцип самодостаточности ануманы. Чтобы подтвердить свои теории, он проводил эксперименты, то есть прибегал к помощи наблюдения (пратьякши).
Намерения Декарта были самыми благими. Своим изречением «Я мыслю, следовательно, существую» он предлагал каждому простой метод самоосознания, который, по его мнению удостоверял нашу тождественность душе. Он надеялся, что его метод логического анализа подведет под религию рациональное основание. К сожалению, его метод не ведет к самоосознанию, потому что путает душу с умом.
Ведическая шабда открывает истины, которые не в силах постичь замкнутый на себе ум. Одна из таких истин гласит, что ум – это тонкая материальная оболочка сознания, нечто вроде дыма, окутывающая пламя, которое горит нечисто. Пламя можно сравнить с душой, потому что пламя распространяет свет так же как душа распространяет сознание. Нечистое пламя подобно душе, находящейся во власти майи, душе, забывшей о Кришне, то есть Боге. Из души, находящейся во власти майи, подобно дыму, поднимающемуся над пламенем, возникает ум. Дым и пламя – это тесно связанные, однако противоположные качества. Пламя излучает свет, тогда как дым его поглощает.
Ум на санскрите называется чанчала, что значит «неустойчивый». Порой он бодрствует, порой дремлет, а порой погружается в глубокий сон без сновидений. Когда свет самопознания затемнен, бодрствование, дрема и глубокий сон вводят сознание в заблуждение, поэтому мы делаем такие ложные высказывания, как: «я сплю», «прошлой ночью я дремал», «я был без сознания» и т. д. Но все это время пламя нашего «я», душа, вечно горит, несмотря на дым, застилающий свет этого пламени. Неустойчивый ум обычно поглощен внешними впечатлениями. Душа, соблазняемая умом и чувствами, сосредоточивает свое внимание на вечно меняющемся материальном мире, и такое неверно направленное сознание приводит в движение колесо рождений и смертей, самсара-чакру. Ум получает ложную информацию от несовершенных чувств. Введенный в заблуждение недостоверными данными чувственного опыта ум совершает ошибки. Когда, несмотря на это, мы упрямо продолжаем думать, что обладаем неопровержимым знанием, мы просто обманываем себя. Предположим, мы с вами условились (на основании математической логики, которую Декарт считал неоспоримой), что «один плюс один равняется двум» – непререкаемый факт. Мы создаем философскую школу «Верных последователей двойки». Мы бросаем вызов другим школам, которые смеют в этом сомневаться. Проигравшие должны отдать победителю все деньги из своего бумажника, кроме одной банкноты. Вызов принимает последователь школы «Один на один». Он с помощью пипетки помещает каплю воды на плоскую стеклянную поверхность, а затем осторожно добавляет еще каплю. К нашему огромному удивлению, результат не равняется двум каплям. Мы проиграли, обманутые чувством и умом. После того, как мы с вами отдали свои деньги, у меня в бумажнике остается один доллар, а у вас банкнота в десять долларов. Объединяя наши фонды, мы впадаем в серьезное философское противоречие. Мои чувства говорят мне, что у нас две банкноты, но ваш ум говорит вам, что у нас одиннадцать долларов. Между нами разгорается спор. Я кричу: «Верь своим глазам! Их две!» Вы кричите в ответ: «Верь своему уму! Их одиннадцать!» Проклиная друг друга, мы распускаем нашу школу.
Этот спор о двух банкнотах не просто шутка, позволившая читателям немного отдохнуть от премудростей гносеологии. Трения между рационалистами (теми, кто доверяет своему уму, то есть разуму) и эмпирикам (теми, кто доверяет своим глазам, то есть чувствам) были предметом философских споров начиная с древности. Подобно оставленным без присмотра детям пратьякша и анумана ссорятся между собой, пока отсутствует их авторитетный отец – ведическая шабда.
