Я не подведу свою коллаборацию: людей, которые работают прямо сейчас, проводя анализ и проверку результатов, а также руководителей, которые должны сейчас выбрать дальнейшую стратегию и принять трудные решения. Небольшая сенсация в блоге не стоит того волнения, которое она может вызвать у всех этих людей.
Нет сомнений, однако, что когда инсайдерами являются 6000 членов двух коллабораций, кто-то обязательно поддастся искушению и проболтается – еще до того, как все результаты будут собраны и проанализированы. Одна из наиболее частых жалоб на блогеров состояла не в том, что о результатах разболтано раньше времени, а в том, что часто пишут о результатах, которых даже еще не существует. Для анализа нужно время, и часто его не хватает – теоретики лихорадочно обсчитывают данные иногда до самого последнего момента, когда уже нужно выступать с докладом или отправлять в редакцию статью.
Между тем другие люди заражаются волнением и превращают его в возможность немного поразвлечься. 20 июня пользователи Twitter начали пересылать друг другу сатирические твиты о бозоне Хиггса. HiggsRumors («Олухи о бозоне Хиггса») даже стали на короткое время «трендовой темой» – честь, которой, как правило, удостаиваются новости о сериале Jersey Shore или скандалы, связанные с Леди Гага. Дженнифер Аутлетте – научный писатель и блогер (а по совместительству моя жена), собрала некоторые лучшие образцы таких твитов.
@ drskyskull: Я слышал, бозон Хиггса однажды выстрелил в человека, чтобы посмотреть, как тот будет умирать… # HiggsRumors
@ StephenSerjeant: Чак Норрис избил ATLAS и CMS до такой степени, что те наконец нашли бозон Хиггса # HiggsRumors
@ treelobsters: В день летнего солнцестояния вы можете заставить хиггсовский бозон балансировать на вершине. # HiggsRumors
@ tomroud: Частица Бога оказалась на проверку атеистом # HiggsRumors
А вот лучший пост, который я нашел тогда: «Маленький Майки из рекламных роликов каши LIFE умер, объевшись хиггсовских бозонов и запив их содовой. # HiggsRumors». Вероятно, то, что мне нравится этот текст, говорит больше о моем чувстве юмора (и моем возрасте), чем о чем-то еще.
Любители физики из Голливуда
Лос-Анджелес – город индустриальный, и главная его индустрия – это индустрия развлечений. В начале 2007 года, вскоре после того как я впервые приехал сюда, у меня дома раздался необычный телефонный звонок. Звонили из Imagine Entertainment – кинокомпании, возглавляемой Роном Ховардом и Брайаном Грейзером («Аполлон-13», «Игры разума», «Код да Винчи»). Создатели фильма тогда только собирались снимать «Ангелов и Демонов» по роману Дэна Брауна, в которой важные сцены разворачиваются в ЦЕРНе. Они спросили, не соглашусь ли я заехать в их офис в Беверли-Хиллз и поговорить о физике элементарных частиц?
Я важно ответил, что, вероятно, постараюсь в своем расписании найти окно для этого визита. Так я впервые узнал о малоизвестном факте: Голливуд любит науку.
Это не соответствует устоявшемуся стереотипу, согласно которому продюсеры и режиссеры фильмов и ТВ-шоу регулярно впаривают нам продукцию, полную грубейших научных ошибок, а ученых в них обычно изображают либо как асоциальных яйцеголовых, либо как безумных гениев, стремящихся управлять миром. Там действительно есть и такое, но, с другой стороны, многие сценаристы и режиссеры испытывают неподдельное желание сделать свои фильмы более интересными с помощью настоящей науки. Говард и Грейзер искренне интересовались космологией, антиматерией и бозоном Хиггса, и во время завтрака мы устроили мозговой штурм, пытаясь понять, как включить физику в их фильм. Позже моя жена Дженнифер стала первым директором проекта «Взаимодействие науки и индустрии развлечений», созданного усилиями Национальной академии наук США. Цель проекта состояла в налаживании контакта между учеными и Голливудом. Благодаря этому проекту мне довелось познакомиться с такими известными кинорежиссерами и продюсерами, как Ридли Скотт, Майкл Манн и Кеннет Брана, каждый из которых хотел услышать больше о дополнительных измерениях, путешествиях во времени и Большом взрыве. Конечно, высокобюджетные голливудские фильмы не могут и не должны быть ни документальными, ни научно-популярными – в этих фильмах на первом месте сюжет, и советы ученых не всегда учитываются. Но многие уважаемые профессионалы, фильмы которых показываются в кинотеатрах, способны оценить великое чудо научного открытия.
Со своей стороны, наука не прочь пойти в Голливуд, чтобы помочь себе самой. Научная писательница Кейт Макалпайн, которая провела какое-то время в ЦЕРНе, работая на ATLAS, в 2008 году запустила видеоролик на YouTube под названием «Рэп с Большого адронного коллайдера» (http://www.youtube.com/watch?v=j50ZssEojtM), в котором физики пританцовывают перед детекторами БАКа, в то время как сама Макалпайн под ритмичный аккомпанемент изображает рэп на физическую тематику:
Двадцать семь километров тоннеля под землей,
Построенного специально, чтобы заставить протоны летать по нему,
Пересекающего границу Швейцарии и Франции.
Шестьдесят стран занимаются там наукой,
Два пучка протонов летят по кольцу,
И наконец, в глубине детекторов, они сталкиваются.
И вся эта энергия, сконцентрированная в крошечном кусочке пространства,
Превращается в массу – в частицы, созданные из вакуума,
А потом…
Этот ролик посмотрело семь миллионов пользователей! На YouTube нет недостатка в прикольных видеосюжетах на любую тему, но по некоторым причинам этот смог выделиться среди других, то есть заинтересовать людей можно даже самыми абстрактными научными идеями, если, конечно, представить их в увлекательной форме.
Наиболее амбициозный проект подобного рода был разработан Дэвидом Капланом – физиком-теоретиком элементарных частиц из Университета Джона Хопкинса. Основная работа Каплана состоит в построении моделей, которые можно проверить в экспериментах на БАКе и на других ускорителях. У него имеется давнишний интерес к созданию кино. Как он вспоминает, в школе наука его совершенно не интересовала, и он даже не собирался поступать в колледж, но его сестра втайне от него направила заявление от его имени в Чепменский университет в Южной Калифорнии. Ко всеобщему удивлению Дэвид был принят и в течение года учился там снимать кино. Это ему пришлось не по вкусу, и он в конечном итоге перешел в Университет Беркли и стал учиться физике. Каплан не сразу поступил в аспирантуру – его оценки в Беркли были столь плохи, что он не рассчитывал, что кто-нибудь даст ему рекомендательное письмо. Вместо этого Каплан переехал в Сиэтл и подрабатывал там репетиторством – учил студентов-физиков из Университета Вашингтона. После того как несколько студентов убедили его в том, что он не хуже, а может быть и лучше аспирантов Университета Вашингтона, он, наконец, поступил туда в аспирантуру и начал работать над диссертацией. Все хорошо, что хорошо кончается, и сейчас он – один из лидеров молодых физиков-теоретиков нового поколения, пытающихся вывести физику за пределы Стандартной модели.
Когда наступила эра Большого адронного коллайдера, Каплан сразу понял уникальность момента. С его точки зрения, то был переломный момент в истории науки, если не в интеллектуальном развитии человечества вообще. Если БАК найдет что-то интересное, это откроет путь к новым открытиям. А если такого не произойдет, это будет означать, что из-за высокой стоимости исследований в современной физике частиц БАК будет последним крупным ускорителем из всех когда-либо построенных. Каплан был убежден, что сия высокая драма должна быть достойно описана и задокументирована. Он решил взять интервью у коллег-физиков, уже сделавших карьеру на своих идеях об устройстве природы, и проследить, подтвердятся они или будут выброшены как ненужные. Затем он задумал проинтервьюировать и молодых ученых, которым придется разбираться с тем, что БАК обнаружит, и решать, что с этим делать. Каплан хотел все эти интервью собрать вместе и издать в виде книги.
Но проблема была в том, что Каплану даже написание научной статьи дается тяжело. Решение лежало на поверхности: вместо книги он сделает кино! Так родилась идея фильма «Страсти по частице» (Particle Fever).
В качестве нового члена факультета Каплан получил небольшую стипендию от Фонда Альфреда Слоуна. Обычно такие стипендии используются для покупки компьютеров, оплаты командировок или небольшой поддержки аспирантов. Вместо этого Каплан нанял режиссера телевидения, заинтересовав его своей идеей, и они вдвоем на эти деньги сняли пятиминутный клип, который затем использовали для получения уже серьезных денег, необходимых для создания полнометражного документального фильма. Их первоначальный бюджет составлял $750 000 (правда, потом он вырос), и началась реальная работа: поиск денег, отбор операторов и сценаристов, опять поиск денег, запись интервью с физиками и снова поиск денег. Они раздали маленькие кинокамеры физикам в ЦЕРНе, чтобы те зафиксировали важнейшие события, такие как запуск коллайдера в 2008 году и авария, последовавшая вскоре после этого. Сам Каплан потратил огромное количество времени на проект. Он не получал зарплату, и в какой-то момент, чтобы проект не умер, его семье пришлось дать ему кредит в размере пятидесяти тысяч долларов.
