Самый серьезный случай произошел с американским конгрессменом. В 1984 году была создан проект «Политик в космосе». К тому времени в США у многих возник вопрос о целесообразности затрат на космические исследования. Чтобы убедиться, что деньги идут на полезное дело, в космос собрались политики. Отбор провели достаточно строго, но критерии и подготовка были куда проще, чем у профессиональных астронавтов. Все этапы отбора и подготовки прошел конгрессмен и бывший пилот Джейк Гарн. Когда он оказался на орбите, ему было так плохо, что астронавты придумали шутливую единицу измерения для оценки состояния организма – гарн. «Измерения» стали вести в диапазоне от 0 до 1. Обычно на орбите люди испытывают 0,1 гарн, во время качки – 0,01 гарн, а конгрессмен испытал на себе полноценный максимально возможный 1 гарн.
Тренировочно-нагрузочный костюм
Укачивало в космосе не только людей, но и обезьян. Во время седьмого запуска шаттла «Дискавери» на борту были две обезьяны саймири. Одна справлялась с укачиванием неплохо, а вот вторую тошнило. Она почти ничего не ела и сидела в углу клетки, сжавшись в комочек. Астронавт Уильям Торнтон сжалился и открыл дверцу, чтобы покормить обезьянку с рук. В этот момент все фекалии и остатки еды, скопившиеся от животного, вылетели наружу и разлетелись по кораблю. А там другой астронавт Норман Тагарт тоже переживал симптомы морской болезни. К укачиванию добавился еще один фактор, вызывающий тошноту, в виде отходов жизнедеятельности и резкого неприятного запаха. Возможно, имя Уильяма Торнтона показалось вам знакомым – в начале этой главы мы уже рассказывали про его приключения очень похожего плана с крысами. Интересно, что обезьяна через пару дней пришла в себя и накинулась на еду. Сначала она съела то, что дал астронавт, а потом попросила порцию у специального автомата. Корм выдавался раз за разом. Когда у обезьяны было 35 порций, во избежание типичного для шведского стола переедания, астронавты автомат отключили.
Вторая по важности медицинская проблема, возникающая в невесомости, – атрофия мышц. Правда, пока организм в космосе, ему легко и свободно, а все трудности начинаются потом на Земле. Атрофия мышц – это уменьшение объема мышечной массы. В невесомости она возникает из-за отсутствия нагрузки. Без периодических мышечных сокращений ухудшается приток крови к клеткам мягких тканей, а это вызывает деградацию мускулатуры. К тому же скелетные мышцы служат местом хранения аминокислот. Если нет нагрузки, а значит нет и потребности в синтезе белка, то мышечная масса будет расходоваться на метаболические потребности. В первых коротких полетах в космос атрофия мышц не проявлялась серьезно, но когда на аппарате «Космос-110» на орбиту на три недели отправили собак Ветерка и Уголька, последствия были налицо. Собаки вернулись уставшими и изможденными. Они не могли вставать, двигаться и даже лаять. Шерсти в местах пролежней не осталось, выпали клыки.
Наблюдалась атрофия почти всех мышц, в том числе и сердечной. Хотя исследования были проведены и задокументированы, выводы, видимо, ученые не сделали, ведь через четыре года в космос на корабле «Союз-9» на 18 дней полетели люди. Космонавты Андриян Николаев и Виталий Севастьянов по возвращении на Землю не смогли самостоятельно выбраться из корабля, не могли какое-то время ходить, и даже поднять руку им было невероятно сложно. Николаев несколько раз потерял сознание, пока космонавтов после посадки транспортировали в больницу. Кровь из-за ослабления сердца меньше приливала к голове. Объем сердца Николаева уменьшился на 12 %, а сам космонавт ощущал, что даже внутренние органы стали какими-то необычайно тяжелыми.
Впоследствии встал вопрос о том, какие действия могут помочь космонавтам в длительных миссиях, ведь многие космические задачи требуют для их выполнения больше трех недель. Врачи предложили множество методов (и даже уринотерапию), но решение оказалось простым. Космонавты должны были минимум по два часа в день заниматься спортом, пока они находятся на орбите. Инженеры сделали новые тренажеры и нагрузочные костюмы. Они работают благодаря магнитным силам или силе упругости и не требуют силы тяжести.
Также врачи предписывают космонавтам пить витамины и минеральные элементы. Но в этом тоже есть свои трудности. Так, медики в процессе полета экипажа корабля «Аполлон-15» обнаружили нарушения сердечной деятельности у астронавтов Скотта и Ирвина. Врачи связали это с потерей кальция. В паек экипажа следующей миссии «Аполлон-16» был добавлен апельсиновый сок, обогащенный этим микроэлементом. Астронавтам было предписано налегать на него. Двенадцать дней они пили только этот апельсиновый сок. Однако он содержал в себе много кислот, и постоянное его употребление вредило желудку. У астронавтов Янга и Дьюка возникли некомфортные ощущения, вздутие, изжога. Неприятности были не только внутри организма, но и снаружи. Поглотители запахов корабля не справлялись с тем, что естественным образом выделяли астронавты. И это в небольшом замкнутом пространстве, которое нельзя было проветрить. Янг после официального доклада выключил связь и уже в неофициальной обстановке дал волю эмоциям и высказал коллеге Дьюку все, что думает о медиках, не стесняясь в выражениях. Правда, оказалось, что свой микрофон он не выключил, и на Земле всё услышали.
У вас есть пломбы на зубах? Если, да то, вероятно, в космонавты вы не годитесь. Стоматолога в космосе нет, лечить зубы некому, а значит, и зубы должны быть здоровы. На заре космонавтики полость рта интересовала руководителей, отвечающих за полет, в первую очередь в декоративных целях. Космонавты становились героями и должны были приятно выглядеть. Знаменитая обаятельная улыбка Гагарина до сих пор будоражит и вдохновляет. Постепенно становилось понятно, что ученым нужно как следует подумать об уходе за челюстью и зубами космонавтов в полете. Первая проблема такого характера заявила о себе во время посадки корабля «Союз-5». Процесс возвращения на Землю не задался сразу. Сначала не отсоединился по инструкции приборно-агрегатный отсек. Корабль оказался повернут в сторону плотных слоев атмосферы самым незащищенным местом – люком. Велик был шанс, что резиновое уплотнение не выдержит высокой температуры. Запах гари уже проник в спускаемый аппарат. Благо в последний момент приборно-агрегатный отсек все-таки отделился, а корабль развернулся тепловым щитом к набегающим потокам горячей плазмы. Однако от такого маневра спускаемый аппарат раскрутился и стал лететь не по расчетной плавной траектории, а по более крутой. Из-за этого космонавт Борис Волынов почувствовал воздействие сильной перегрузки. Вес тела вырос в 9–10 раз. Такое развитие событий инженеры и врачи на Земле предполагали, поэтому подготовили героя, и он выдержал. Наконец, раскрылся парашют. Из-за того, что корабль вращался, стропы стали закручиваться. Парашют от этого стал сворачиваться и хуже замедлять падение. Удар о Землю оказался очень жестким. Большинство костей тела выдержали, так как тело космонавта располагалось в специальном амортизационном кресле «Казбек». Не выдержали только зубы, которые никак не закрепить. Врачи диагностировали перелом корней зубов верхней челюсти. После этого конструкция парашюта была изменена, но гарантировать безопасность зубов было нельзя. Так что космонавтам настоятельно рекомендуют за пару минут до посадки (начиная с высоты около 450 метров над поверхностью Земли) не разговаривать, чтобы не повредить челюсть или не откусить себе язык.
С зубами проблемы у космонавтов возникают не только при посадке, но и в невесомости. Кальций – основной химический элемент, отвечающий за прочность скелета, при длительном пребывании в космосе начинает вымываться. Кости при этом из-за уменьшения плотности становятся более ломкими. Этот процесс в медицине называют остеопения. В зубах это может проявиться в выпадении пломб. Так, сразу в первом же длительном – больше трех месяцев – полете у космонавта Юрия Романенко возникла проблема. За две недели до конца миссии пломба на зубе вылетела, и появилась ноющая боль. Со временем она усилилась. Напарник нашего космонавта Георгий Гречко доложил на Землю о проблеме, но сказал, что зуб болит у него. Романенко являлся подполковником, командиром экипажа, нес ответственность и боялся сообщать на Землю, так как военные могли обвинить его в срыве программы. Гречко, в свою очередь – бортинженер, никаких званий не имел и с военными связан не был. В итоге правда раскрылась, и оказалось, что Юрий Романенко зря боялся. Проблему с зубом, правда, это не решило. Средства, которыми предлагали снять боль медики, нашему герою помогли, но немного. Тем не менее он довел свою миссию до конца, хотя и с трудом мог справляться с болью, от которой лезут на стену даже самые стойкие. После этого в программу предполетного обследования были введены более жесткие правила отбора от стоматологов, и не раз именно из-за проблем с зубами кандидатов в космонавты отчисляли из отряда. Сейчас, если на зубе с нервом есть пломба, то претендента обычно не берут в длительный полет. На всякий случай в аптечку на станции добавили бормашину и набор для создания временных пломб. Правда, в тех ситуациях, когда машина могла бы пригодиться, космонавты не решались ею воспользоваться. Конечно, их обучали работе с новым дополнительным медицинским оборудованием, но только теоретически. Да и типичный страх перед этим жужжащим прибором никуда не исчезает. Космонавт так и летал с дырявым зубом. Хорошо, если нерва уже не было, и боли, соответственно, тоже.
