Таким образом, по крайней мере о современных охотниках и собирателях нельзя сказать, что жизнь у них «тяжелая, грубая и короткая», несмотря на то, что земледельцы вытеснили их на самые малопригодные территории земного шара. Охотники былых времен, обитавшие на плодородных землях, вряд ли жили хуже современных охотников. И все же все современные общества охотников тысячелетиями находятся под влиянием сельскохозяйственных обществ, так что по ним нельзя судить о том, какой была жизнь охотников до сельскохозяйственной революции. Позиция прогрессивистов состоит в том, что они постулируют следующее относительно далекого прошлого: жизнь в каждой части земного шара стала лучше, когда люди перешли от охоты к земледелию. Археологи могут датировать этот переход по содержимому доисторических свалок мусора, где обнаруживаются остатки либо диких, либо одомашненных растений и животных. Каким образом можно делать выводы о состоянии здоровья доисторических людей, которые произвели этот мусор, и тем самым непосредственно проверить предполагаемые блага, которые принесло земледелие?
Ответ на этот вопрос стал возможен лишь в последние годы, с помощью недавно возникшего научного направления, «палеопатологии», которая занимается выявлением признаков заболеваний (патологий) в останках древних людей (греческий корень «палео», например, в слове «палеонтология», означает «древний»). В наиболее удачных случаях палеопатологи обнаруживают не меньше материала для исследований, чем имеет в своем распоряжении обычный патологоанатом. Например, в пустынях Чили нашли хорошо сохранившиеся мумии, на которых можно выполнить аутопсию и определить состояние здоровья мумифицированного к моменту смерти, точно так же, как в наше время делается в больницах с телами только что скончавшихся пациентов. Экскременты давно умерших индейцев, населявших сухие пещеры Невады, сохранились настолько хорошо, что по ним можно определить, имелись ли у этих индейцев анкилостомы и другие паразиты.
И все же, обычно единственным, на основе чего палеопатологи могут изучать людей прошлого, оказываются скелеты, но даже и они позволяют сделать поразительно многочисленные выводы о состоянии здоровья покойного. Начнем с того, что по скелету можно определить пол умершего, а также его или ее рост и приблизительный возраст на момент смерти. Таким образом, имея в распоряжении достаточное число скелетов, можно составить таблицы смертности наподобие тех, которые используются компаниями по страхованию жизни для оценки предполагаемой продолжительности жизни и вероятности смерти в каждом конкретном возрасте. Палеопатологи также могут рассчитать темпы роста, измеряя кости людей разного возраста; осматривать зубы, выявляя кариозные полости (признак высокого содержания углеводов в рационе) или дефекты эмали (признак неправильного питания в детстве), а также распознать следы, которые оставляют на костях многие заболевания, такие как анемия, туберкулез, проказа и остеоартрит.
Один из наиболее наглядных примеров того, что палеопатологам удалось узнать по скелетам, касается исторических колебаний роста людей. Мы, современные люди, часто можем заметить, как улучшение питания в детстве приводит к более высокому росту во взрослом возрасте: например, нам приходится нагибаться, чтобы пройти в двери средневековых замков, построенных с расчетом на низкорослых, недоедавших людей. Палеопатологи, изучающие древние скелеты из Греции и Турции, обнаружили поразительное различие: средний рост охотников и собирателей этого региона к концу ледникового периода составлял 5 футов 10 дюймов (175 см) для мужчин и 5 футов 6 дюймов (165 см) для женщин. С появлением земледелия средний рост уменьшился и к 4000 году до н. э. составлял всего 5 футов 3 дюйма (157,5 см) для мужчин и 5 футов 1 дюйм (152,5 см) для женщин. К классическому периоду рост людей снова стал увеличиваться, очень медленно, но современные греки и турки все еще не достигли роста своих здоровых предков, охотников и собирателей.
Приведу еще один пример из исследований палеопатологов, в которых изучались тысячи скелетов американских индейцев, обнаруженные в могильных холмах в долинах рек Иллинойс и Огайо. Кукуруза, которую впервые стали культивировать в Центральной Америке тысячи лет назад, стала основой интенсивного земледелия в этих долинах примерно в 1000 году н. э. До того скелеты индейских охотников и собирателей свидетельствовали о таком хорошем здоровье, что, как сказал один палеопатолог, им остается только позавидовать. С распространением кукурузы скелеты индейцев любопытным образом изменились. Среднее число кариозных полостей в зубах взрослого, ранее составлявшее менее единицы, возросло почти до семи, а отсутствие зубов и абсцессы получили огромное распространение. Дефекты эмали молочных зубов у детей говорят о том, что беременные и кормящие женщины значительно недополучали необходимое питание. Анемия стала в четыре раза более частой; туберкулез занял прочную позицию эпидемического заболевания; половина населения страдала от тропической гранулемы или сифилиса, а две трети — от остеоартрита и других заболеваний, вызывающих прогрессирующие необратимые изменения тканей. Возросла смертность во всех возрастах, в результате чего лишь один процент населения жил дольше пятидесяти лет, тогда как в «золотом веке», до кукурузы, этот показатель составлял пять процентов. Почти пятая часть населения умирала в возрасте от года до четырех лет, — возможно, отлученные от груди малыши гибли от недоедания и инфекционных болезней. Таким образом, кукуруза, которую считают одним из достоинств Нового Света, в действительности оказалась причиной катастрофического ухудшения состояния здоровья. Аналогичные выводы о результатах перехода от охоты к земледелию делаются и при изучении скелетов, обнаруженных в других частях света.
Существует как минимум три группы причин, которыми может объясняться выявленный в ходе этих исследований вред земледелия для здоровья. Во-первых, рацион охотников и собирателей был разнообразен и содержал достаточное количество белка, витаминов и минералов, тогда как большая часть пищи земледельцев готовилась из крахмалосодержащих культур. Собственно, земледельцы получали доступные калории, жертвуя при этом качеством питания. В наши дни лишь тремя культурами с высоким содержанием углеводов — это пшеница, рис и кукуруза — обеспечивается более пятидесяти процентов калорий, потребляемых человеком.
Во-вторых, у земледельцев, чье благосостояние зависело от одной или нескольких культур, с большей вероятностью, чем у охотников, мог наступить голод, — это происходило в случае, когда одна из культур не давала урожая. Помимо голода в Ирландии, вызванного неурожаем картофеля, можно привести еще много примеров из истории человечества.
Наконец, значительная часть наиболее опасных инфекционных заболеваний и паразитов человека смогла получить распространение только после перехода к сельскому хозяйству. Эти смертельно опасные заболевания сохраняются исключительно в обществах, где люди живут скученно, недоедают и ведут оседлый образ жизни, постоянно заражаясь друг от друга и через сточные воды. Так, бактерии, вызывающие холеру, не могут выжить в течение длительного времени вне человеческого тела. Распространяется это заболевание через питьевую воду, зараженную фекалиями больных. Корь в небольших популяциях исчезает, едва большинство ее потенциальных носителей либо умирает, либо вырабатывает иммунитет; но там, где население составляет не менее нескольких сотен тысяч, болезнь может существовать неопределенно долго. Такие массовые эпидемии не могут происходить в небольших, удаленных группах охотников, часто переходящих на новую стоянку. Туберкулез, проказа и холера должны дождаться возникновения земледелия, тогда как оспа, бубонная чума и корь появились только в последние несколько тысячелетий, когда стали развиваться большие города.
Помимо неправильного рациона, голода и эпидемий, сельское хозяйство принесло человечеству еще одну беду — сословное разделение. У охотников и собирателей запасы продуктов были незначительными или вообще отсутствовали; кроме того, у них не было таких «концентрированных» источников пищи, как сад или стадо коров. Они питались дикими растениями и животными, которых добывали каждый день. Все, за исключением младенцев, больных и стариков, вместе отправлялись на поиски пищи. Таким образом, у них не могло быть королей, а также профессионалов, занятых исключительно своим делом, или же паразитов общества, жирующих за счет той пищи, которую они отобрали у других.
Только в сельскохозяйственном обществе могло сложиться разделение на массы, страдающие от множества болезней, и элиту, здоровую и не занятую в производстве пищи. Скелеты в греческих захоронениях в Микенах, относящиеся примерно к 1500 году до н. э., позволяют предположить, что правители питались лучше простонародья, поскольку они были на 2-3 дюйма выше ростом и имели лучше сохранившиеся зубы (в среднем, одна, по сравнению с шестью у простолюдинов, кариозная полость или отсутствующий зуб). При изучении мумий из чилийских захоронений, относящихся примерно к 1000 году н. э., обнаружили, что правящий класс отличают не только украшения и золотые заколки для волос, но и у них в четыре раза реже встречаются повреждения костей, вызванные инфекционными заболеваниями.
