Кто знает, не вынашивают ли наиболее дерзкие представители «Большого бизнеса» умопомрачительные проекты о предстоящем в XXI веке преобразовании Пентагона в некую «Нэшнл секьюрити лимитед», департамента здравоохранения, образования и социального обеспечения — в «Дженерал уелфар лимитед», государственного департамента — в «Интернэшнл афферз корпорейшн», а Генеральной Ассамблеи ООН соответственно — в Международную ассоциацию бизнесменов? Подобным экстраполяциям в будущее, понятно, цена не больше, чем знаменитым прогнозам А. Берли, согласно которым при сохранении существующей тенденции в концентрации производства и собственности потребуется 360 лет для того, чтобы все корпорации США слились в единый конгломерат, либо же высмеянным Энгельсом расчетам, по которым один фартинг, вложенный в начале нашей эры в банк под сложные проценты, сделал бы наследников вклада обладателями всех земных богатств. Самый грозный судья для подобных наивных экстраполяций — это перерыв постепенности в виде социальных потрясений и революций, безжалостно четвертующий свои жертвы — отжившие свой срок общественные системы и учреждения — на плахе истории.
Историческая несостоятельность такого рода прогнозов, впрочем, не довод, чтобы закрывать глаза на реальные процессы, происходящие в современном капиталистическом мире. Достаточно сказать, что из 132 государств-членов ООН у 100 национальный доход ниже, чем у десяти крупнейших монополистических корпораций; и вполне можно ожидать, что к концу века любая из них по количеству занятых на ее предприятиях и зависящих от них членов семьи превзойдет численность населения многих небольших стран-членов ООН. И не один Шонфилд предполагает, что такие корпорации-гиганты смогут бросать вызов государствам на международной арене и даже третировать некоторые правительства. Его взгляды разделяют и Реймонд Вернон, профессор Высшей школы деловой администрации в Гарварде, поместивший в одном из номеров журнала «Прёв» статью, выразительно озаглавленную «Многонациональные общества против мирового суверенитета»,[20] и Говард Перлматтер, который в статье «Нации, профсоюзы и многонациональные фирмы», опубликованной в солидном футурологическом органе «Анализ э превизьон», подчеркивает, что из трех названных им международных сил «у третьей больше всего шансов стать доминирующим фактором в последней трети XX века».[21]
В экономических и социальных прогнозах на предстоящие десятилетия деятельности «международных компаний» (иногда их называют также «многонациональными», «транснациональными» и т. п.) уделяется возрастающее внимание. С ними связываются более чем смелые надежды на консолидацию монополистического капитала в мировом масштабе, чтобы восстановить его господство в экономически отставших странах и противостоять дальнейшим успехам мировой социалистической системы. Некоторые буржуазные футурологи заходят столь далеко, что объявляют противоречие между независимыми государствами и международными монополиями основным конфликтом последней трети нашего века. Так, в прогнозе исследовательской корпорации «Бизнес интернэшнл» эти корпорации провозглашаются «главной силой, изменяющей структуру общества», основным фактором прогресса в нашу эпоху: «К 1985 году сегодняшний безмолвный конфликт между международной корпорацией и государством-нацией станет гораздо более очевидным. За этот период власть государства-нации будет продолжать медленно размываться, как это происходило за последние 75 лет. Возрождение национализма, ставшее фактом на протяжении 60-х годов, притушится растущей взаимозависимостью народов и экономики мира, вытекающей из фантастического развития техники и из того простого факта, что государства-нации в том виде, в каком они существовали до сих пор, превращаются в анахронизм, угрожающий разрушением всему человечеству».[22]
На состоявшейся летом 1971 года в Давосе встрече пятисот высших администраторов этих корпораций и их экспертов приводились расчеты, согласно которым в 80-х годах сложится всемирная индустриальная система корпораций, независимых от государств, с ежегодным оборотом от 8 до 160 миллиардов долларов: «К 1985 году около 300 сверхгигантов будут господствовать в международном бизнесе, производя более половины мировой промышленной продукции. Компания с миллионом занятых не будет выглядеть необычной в 80-х годах».[23]
Однако такие прогнозы, возрождающие в новых условиях обанкротившуюся теорию «ультраимпериализма» Карла Каутского, не учитывают реальной обстановки в современном мире. Деятельность «международных компаний», две трети которых и по капиталу, и по составу управляющих являются, в сущности, американскими, наталкивается на растущее сопротивление независимых государств, о чем свидетельствует, например, борьба стран — производителей нефти против нефтяных монополий, национализация медной промышленности в Чили и многие другие факты. Развитие международных монополий обостряет противоречия между трудом и капиталом, сопровождается конфликтами между монополистами отдельных стран, ведет к неустойчивости мировой капиталистической системы — в частности, к валютным кризисам и т. д.
В. И. Ленин называл подобные расчеты абстрактно теоретическими рассуждениями, оторванными от социальной действительности. «Можно ли, однако, спорить против того, что абстрактно „мыслима“ новая фаза капитализма после империализма, именно: ультраимпериализм? Нет. Абстрактно мыслить подобную фазу можно. Только на практике это значит становиться оппортунистом, отрицающим острые задачи современности во имя мечтаний о будущих неострых задачах. В теории это значит не опираться на идущее в действительности развитие, а произвольно отрываться от него во имя этих мечтаний. Не подлежит сомнению, что развитие идет в направлении к одному-единственному тресту всемирному, поглощающему все без исключения предприятия и все без исключения государства. Но развитие идет к этому при таких обстоятельствах, таким темпом, при таких противоречиях, конфликтах и потрясениях — отнюдь не только экономических, но и политических, национальных и пр. и пр., — что непременно раньше, чем дело дойдет до одного всемирного треста, до „ультраимпериалистского“ всемирного объединения национальных финансовых капиталов, империализм неизбежно должен будет лопнуть, капитализм превратиться в свою противоположность».[24] Это ленинское предвидение, высказанное еще в 1915 году, было убедительно подтверждено последовавшим ходом истории и сохраняет свою силу поныне, независимо от того, идет ли речь об одном всемирном тресте капиталистов или же о нескольких сотнях международных монополистических корпораций, собирающихся перекроить земной шар, не считаясь с объективными закономерностями нашей эпохи и волей народов.
Представители «Большого бизнеса» уверяют, что они сознают свою «социальную ответственность», настаивают на «искренности» своих намерений. Никто и не сомневается в их искренности. Они в самом деле искренне озабочены отношением к себе со стороны общественного мнения, например, тем обстоятельством, что, по данным проведенного в 1966 году опроса, только 9 процентов выпускников колледжей считали бизнес воодушевленным интересами общественности, и даже среди выпускников высших деловых учебных заведений по крайней мере треть из них сомневалась в том, что бизнесмен в глубине души печется о благосостоянии страны. «Большой бизнес», несомненно, искренен в своем стремлении к «социальному обновлению», поскольку это сопровождается обновлением основного капитала и сулит баснословные прибыли. Его видные представители вполне искренне готовы «служить общественным интересам», отождествляя их с интересами монополистических корпораций, а потому охотно занимают официальные посты. Но ведь и Птолемей совершенно искренне полагал, что Солнце должно вращаться вокруг Земли… Иначе говоря, искренность отнюдь не является критерием истинности. Тем не менее в ряде случаев эта искренность справедливо заслуживает внимания. Так, отметая демагогические рассуждения о «народном капитализме», Л. Силк искренне рассматривает массу мелких акционеров как «заложников» в руках корпораций: «Это растущее превращение американцев в собственников акций, по всей вероятности, прямо или косвенно, исподволь окажет глубокое влияние на укрепление основ американского капитализма. Оно воздвигнет политический барьер на пути таких мероприятий государства, которые могли бы серьезно подорвать рост и прибыли бизнеса. Внемлют ли массы обеспеченных американцев какому-либо призыву в будущем объединиться, чтобы коренным образом изменить систему, коль скоро им нечего терять, кроме своих акций, страховых полисов и пенсионных прав? Это выглядит сомнительным».[25]
