Еще более знаменательным, как полагают, будет 1999 г., ибо, по Нострадамусу, в седьмой месяц этого года с неба спустится великий, грозный король, чтобы воскресить великого короля Ангол-Муа, чтобы после Марса править счастьем. В другом же месте Нострадамус пишет: настанут дни — и блаженство будет таковым, что злу придется надолго спрятаться в нору.
Завершаются же его пророчества 3797 г. Но что бы это значило? Трудно сказать. И по сей день нет однозначного мнения относительно того, предвещал или нет Нострадамус конец света. Многие считают, что предвещал. Так, еще в 1897 г. в XXI томе Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (с.387) прямо указывалось, что, по Нострадамусу, конец света будет в год, в котором Страстная Пятница придется в день св. Георгия (23 апреля), Светлое Воскресенье в день св. Марка (25 апреля) и праздник тела Христова в день св. Иоанна (24 июня). «Правда, — скептически замечал автор статьи, — подобные совпадения бывали уже не раз, а ближайшее из будущих (для тех дней) следовало ожидать в 1943 г.».
Так как же сегодня подходить к оценкам этого знаменитого автора XVI в.? Восторгаться? Или по-прежнему пренебрежительно отмахиваться, как от очередной причуды моды? А может быть, стоит прислушаться к мнению зарубежных исследователей? Возьмем наугад несколько новейших словарей, отражающих позиции науки сегодняшнего дня.
Скажем, «Энциклопедию Американа» (т. 20, 1987) и «Новую британскую энциклопедию» (т.8, 1988). Авторы этих статей довольно сдержанны. Так, Рональд Кабуэр из университета Висконсин пишет: «Неверный перевод и прихотливые истолкования побуждают доверчивых людей верить в то, что пророчества предсказали много событий последующих четырех столетий. И несмотря на то что его предсказания зачастую бывали неверны, репутация Нострадамуса, как величайшего провидца Ренессанса, выглядит непоколебимой». В Британской же энциклопедии обращается внимание на то, что в пророчествах немало противоречий, да и написаны они на смеси французского, испанского, еврейского и латыни. Причем смеси слов, характерных именно для того времени. Существенное замечание. Думается, что именно поэтому как раз самые звучные и ошарашивающие переводы его стихов оказываются наименее надежными. Ибо мы уже видели, как много могут значить нюансы. Не стоит спешить с изготовлением новых нимбов или клейм для знаменитого провансальца. Настало время серьезного и вдумчивого исследования жизни этого явно незаурядного человека и породившей его эпохи. Исследования, опирающегося на скрупулезнейший культурологический а лингвистический анализ его наследия.
Представляется несомненно полезной публикация подстрочного перевода трудов Нострадамуса и параллельных ему текстов на языке оригинала. Текстов, снабженных комментарием, опирающимся на основательное научное исследование. Выводы этого исследования могут оказаться весьма далекими от ожидаемых сенсаций. Но каковы бы ни были эти выводы, которые еще предстоит сделать и, возможно, не раз пересмотреть, они не только приблизят нас к пониманию загадочной фигуры лейб-медика и астролога XVI в., но и углубят наше понимание истории в цепом.
Но как бы ни оценивать Нострадамуса, его пророчества (даже если признать поразительность многих) могли оказаться результатом личностных качеств, интуиции, озарений и т. д., и поэтому сами по себе они еще отнюдь не доказывают несокрушимость астрологии. Поэтому вернемся вновь к астрологии, к удивительным перипетиям ее исторических судеб.
Путь астрологии по европейской истории не всегда был удачен. Чаще встречалось обратное — вопреки ожиданиям пророчества не сбывались. Так, в конце XII в. один астролог из Толедо предсказал, что в результате опасного «соединения планет» мир в скором будущем ожидают штормы и землетрясения. Пророчество имело необычайный эффект. Возникла жуткая паника. В Германии люди укрывались в пещерах, а в Константинополе даже замуровали окна императорского дворца. Но, к счастью, ничего особенно необычного не произошло, и сказанное отнесли к вторжению монголов, якобы оказавшемуся тем самым «штормом», о котором предостерегал неверно понятый астролог.
Не меньшая паника охватила Европу и около 1524 г., когда тысячи людей, содрогаясь от ужаса, ожидали второго потопа. Люди предусмотрительно запасались лодками. На горах собирались целые толпы народа. А президент Тулузы Ориаль, используя свое служебное положение, поспешил подготовить персональный Ноев ковчег. Причина паники была та же, что и несколько веков назад: крупнейший астролог того времени — Штефлер (тот самый, о котором сообщали, что именно он ввел предсказания погоды в календарях) недвусмысленно предсказал грядущую катастрофу. «Ею соображения совершенно понятны и до сих пор: в феврале 1524 года три планеты должны были сойтись в водяном знаке Рыб». Но опять столь «зловещее» соединение светил лишь нагнало страху — и не более того. Астролог потерпел фиаско. Вполне возможно, что здесь, как и при прочих аналогичных ситуациях, не обошлось без вмешательства Всевышнего, который, по шутливому замечанию французского остроумца XVIII в. — Шамфора, «не насылает на нас второго потопа, потому что первый оказался бесполезен».
Было немало и других казусов, недаром Т. Мор посмеивался над астрологом, оказавшимся неспособным предсказать измену собственной жены. Случались и более роковые просчеты, как, например, у астролога Бонатти. Увы, звезды не помогли ему предугадать собственную гибель от рук разбойников. Да и в том, что затрагивало жизненные интересы хозяев звездочетов, случались, и не раз, досаднейшие промахи. Любопытный образец того, к каким курьезам приводило стремление шаг за шагом «следовать звездам», дает история Пизакской войны 1362 г. Тогда астрологи вычитали в книге звезд время самого благоприятного часа для выступления. Однако, поскольку пришлось идти не теми улицами, которыми предполагалось вначале, флорентинцы запоздали и потерпели поражение. Звезды, увы, оказались не в силах загладить просчеты стратегов!
Дела не меняло и то, что в роли астрологов-предсказателей нередко выступали знаменитейшие умы тех времен, такие, как «отличный математик и астроном» Джероламо Кардано. Кардано, по всей вероятности, оказался одним из первых землян, вступивших в «контакт» с посланцами иных небесных светил. Во всяком случае, намного опередив наш насыщенный сенсациями век, он еще четыре столетия назад утверждал, что как-то вечером его посетили жители Луны-«два старца, почти немые». Рассказ о старцах опровергнуть было непросто: видел, да и все тут! А вот с гороскопами Кардано порой явно не везло. Предсказал он английскому королю Эдуарду VI, что тот проживет не больше и не меньше, а ровно 55 лет, 3 месяца и 17 дней. А тот взял и умер немного раньше. Зато, когда дело дошло до самого Джероламо положение оказалось исправимым. Дожив до 75 лет — тех лет, что были ему отведены составленным им самим гороскопом, он, доказывая точность гороскопа, раздал имущество и «уморил себя голодом». Но, увы, даже этот поступок, безусловно свидетельствовавший о силе убеждений Кардано, не мог стереть из памяти скептиков промах с Эдуардом.
Вполне понятно, что уже и тогда подобные неудачи не могли не вызвать язвительных критических замечаний. «Как счастливы должны быть астрологи, — говорил один из критиков еще в 1529 г., — что им верят, если они, сто раз солгав, один раз скажут правду, тогда как другие теряют всякое доверие, если, напротив, один раз из ста обманут».
Но гораздо большую критику вызывали все-таки не те или иные конкретные просчеты, а вольный или невольный, но существовавший, несмотря на все оговорки, астрологический фатализм, в котором критикующие астрологию усматривали оправдание безнравственности. Что же еще остается простым людям; как не следовать задаткам, данным покорной небу природой?
В «Кентерберийских рассказах» Чосера мы встречаем красноречивый образец рассуждений именно такого рода. Здесь одна любвеобильная особа использует гороскоп для объяснения своей особой сексуальности. Ну что поделаешь, если «Венера одарила» красотку чувственностью, а «Марс — смелостью сердца»?.. Тут уж и самому Господу Богу приходится лишь бессильно развести руками. Но бесполезно осуждать или пытаться исправить то, что неискоренимо, будь причиной этой порочности звезды, либо «злой корень» (наследственность), либо и то и другое вместе. Вот в этом-то и видели страшный нравственный вред фатализма в целом и прежде всего астрологии ее критики эпохи Возрождения. Один из самых блестящих представителей этой эпохи Пико делла Мирандола писал: «В отношении нравов самое большое поощрение зла заключается в том, что при этом как бы само небо становится его участником». К тому же Мирандола обнаружил, что и там, где речь заходит о прогнозах погоды, астрологам тоже особенно нечем похвастаться — три четверти их предсказаний погоды на месяц неверны.
