Ознакомительная версия.
Сообразно весу и счету производима была вместе с целовальниками оценка. Иноземцы должны были объявлять цену своим товарам по совести, и если б оказалось, что они сказали не действительную цену, то их товары отбирались в казну. При этом товары разделялись на весчие (весомые) и невесчие (невесомые). Тогда спрашивали иноземных торговцев: желают ли они оставаться и торговать в Архангельске или ехать далее, и, сообразно их ответу, облагали их пошлинами. Вопрос о желании ехать внутрь государства относился к тем, которые на это имели право по жалованным грамотам.
Торговля с русскими происходила двумя способами: или на самых кораблях без разгрузки иностранных товаров, или же после разгрузки в гостиных дворах. Русские могли подвозить на судах товары в гавань, входить на иностранные корабли и там производить меновую и покупную торговлю. При таком торге должны были присутствовать таможенные головы, а если торг был не на слишком большие суммы, то целовальники. Таможенные чиновники ходили на иноземные корабли в сопровождении вооруженных служилых людей – сотников с стрельцами – для оберегания русских торговцев и для решения споров, которые беспрестанно возникали между русскими и иностранными торговцами; в случае же важных ссор таможенное начальство обращалось к воеводе.
Когда иностранный корабль хотел разгружаться, то об этом объявляли гостю, начальнику таможни, который составлял роспись товаров, записывал каждый товар в книги особою статьею, именно какой товар, сколько его и кому принадлежит. В 1667 году гостю с товарищами приказано было смотреть, чтоб на иностранных товарах, получающих право разгрузки, были наложены клейма с обозначением, в каких городах эти товары делались и у каких фабрикантов. Это постановлено было в предупреждение продажи дурных товаров и их подделки. Для выгрузки иностранных товаров, равно как и для нагрузки русских на иностранные корабли, употреблялись дрягили, работники, определенные для такого занятия от правительства. Они получали царское жалованье, за которое обязаны были носить царские товары, и сверх того от всякого подъема с частных лиц брали по две деньги. Они также стояли у весов и взвешивали товар по требованиям. Впоследствии они брали с торговцев заработную плату по взаимному договору, а в 1680 году постановлено было быть дрягилям без жалованья, а у иноземцев брать то, что дадут, без уговора. Выгруженные товары ставились в общем гостином дворе; но англичане и голландцы имели привилегии держать собственные дворы и амбары. В 1649 году, как на общем гостином дворе, так и на английском и голландском, поставлены были целовальники, бравшие пошлины с торга, а с ними стояли на караулах стрельцы и дети боярские, которые должны были смотреть, чтоб никто и не выносил товаров беспошлинно. Эти караульные отнюдь не должны были мешаться в таможенные сборы. Сверх того, два целовальника стояли у ворот гостиного двора и также наблюдали, чтоб никто не вносил и не вывозил товаров, не записав в таможенные книги. До 1658 года караульных на гостином дворе назначали воеводы, но оказалось, что воеводы посылали их туда для кормленья, что они брали с русских и иноземных купцов поминки и пропускали контрабанду, а если целовальнику и удавалось захватить кого-нибудь с тайными товарами, то караульные не допускали вести его в таможню, а требовали, чтоб прежде сделан был доклад воеводе, который умышленно протягивал дело, пока торговцы, давшие взятки, успевали прятать свои товары и таким образом избавляться от преследования. Поэтому в 1658 году велено было стрелецким головам и сотникам отводить с контрабандою прямо к таможенному голове, а не к воеводам.
Вообще торговля как на кораблях, так и в гостиных дворах была оптовая: иностранцам запрещено было торговать в розницу; сукна можно было продавать только кипами и поставами, шелковые материи косяками, весчие товары пудами, а питья бочками. Поэтому такая торговля легко сохраняла свой меновой характер. С менового торга брались пошлины так же, как и с товаров, продаваемых на деньги; менявшиеся товарами должны были объявлять цену своих товаров, и если таможенные начальники замечали хитрость, то могли ценить товары сами и притом большею, а не меньшею ценою. При всякой торговой сделке иностранец обязан был записывать свой торг в книги и прикладывать свою руку. В 1667 году, по предложению иностранца Марселиса, постановлено, чтоб для каждого из торговавших в России народов – именно голландцев, англичан, гамбургцев, бременцев, – был в архангельской таможне особый подьячий и у него особые книги, где бы записывалось количество привозимого товара и получаемые пошлины. При записках в книги покупок, продаж и мен очень часто происходили недоумения и споры; так, в 1665 году голландские купцы жаловались, что гости не допускают их записывать в книги своих торгов под тем предлогом, будто бы продавцы объявили слишком дешевую цену продаваемым товарам. Такая же жалоба последовала от голландцев и гамбургцев в 1685 году. Они жаловались, что гость и товарищи его с менового торга берут пошлины выше той цены, которая выставлена в выписях, данных русским купцам на их товары в тех городах, откуда они их привозили. Но такая жалоба оказалась несправедливою, и правительство приказывало ценить товары так, как они продавались в Архангельске, принимая во внимание издержки привоза от того места, откуда их привезли в Архангельск. При отплытии иностранного корабля за границу хозяин его или начальник должен был явиться в таможню, и гость или товарищи его давали ему свидетельство (выпись) за таможенною печатью, с которым иностранцы свободно могли пройти через устье в море. Вместе с тем таможенное начальство должно было сообщать об отходе кораблей воеводе и дьяку; городское начальство обязано было наблюдать за отплывающими, чтоб за ними не оставалось пошлин, казенных и частных долгов.
Русские купцы, привозившие в Архангельск свои товары на судах, должны были прежде всего подать в таможню выпись, данную им при нагрузке их суден в Вологде, и никто не смел выносить на берег ничего прежде предъявления этой выписи. Таможенное начальство записывало выпись в книгу и выдавало память на выгрузку, а между тем целовальники отправлялись на судно и поверяли: действительно ли товары в том количестве и в том виде, как записаны в выписи, и если бы оказалось что-нибудь лишнее, то конфисковывалось. Впрочем, для весовых товаров допускался привесок. После мены или покупки товаров и платежа пошлин русский купец должен был записать в книгу свой торг вместе с иностранцем, приложить руку и взять от таможенного начальства выпись за таможенною печатью для представления в том месте, куда его товар последует.
Покупаемые русскими купцами в Архангельске иностранные товары нагружались в дощанки, которые иногда принадлежали самим хозяевам товаров, а иногда другим лицам, занимавшимся судовым промыслом, преимущественно жителям Вологды, куда отправлялись товары. До уничтожения привилегий этой компании ходили дощаники, принадлежавшие этой компании, вначале их было не более трех, но в 1646 году число их возросло до сорока. Хозяин товара являлся к гостю и подавал роспись товарам, которые он хочет везти из Архангельска; в росписи означено было его имя и имя владетеля судна, на которое нагружали товар. Таможенное начальство записывало роспись в книги, подписывало самый оригинал, прикладывало к нему печать, потом производило осмотр, и если все оказывалось верно, то дозволяло нагружать судно, а если бы случилось, что товару более, чем сколько написано в росписи, то конфисковало лишнее. Так как часто случалось, что на одно судно складывались товары разных купцов, то хозяин судна обязан был составить и принести гостю оптовую роспись всему товару, какой у него на судне. Таможенное начальство подписывало ее, прикладывало печать, сверяло с частными росписями товаров, принесенных прежде каждым из купцов, и если роспись, представленная хозяином судна, не противоречила росписям, принесенным хозяевами товаров, то судно могло отправляться. Непроданные русские товары, отправляемые назад, не подлежали пошлинам, но их следовало заявить в таможне и записать в осталые. Впрочем, купец мог складывать непроданные товары в Архангельске до будущей ярмарки, но не иначе как взявши на них выписи из таможни.
Кроме Архангельска, торговая пристань на севере существовала в Коле, где поэтому был и таможенный двор. Жители Колы променивали англичанам и датчанам рыбу на сукна и металлы и возили вымененное по морю в Двину до Холмогор, а впоследствии до Архангельска с целью променять эти иностранные товары на хлеб. В Кеми каждогодно в день св. Петра собирался торг с лопарями. Привозили туда англичане, норвежцы, датчане свои товары и променивали лопарям на ворвань, меха и рыбу. В этом торге, как кажется, датчане имели перевес. Туда присылался таможенный русский чиновник для собрания пошлин. В Варзужской области близ Архангельска производилась торговля рыбою, и таможенные головы посылали туда целовальников для наблюдения над правильным ходом торговли и для взятия десятой пошлины. Некоторые иноземные корабли ходили в устье Печоры и приставали в Пустозерске для торговли, но это запрещалось строго, и пустозерский воевода в 1664 году получил приказание не давать иноземным кораблям пристанища. Другие плавали по берегам моря и приставали к селам, вели контрабандную торговлю салом, рыбою и кожами, а чтоб избегнуть преследования, подкупали волостных целовальников и брали от них выписи, в которых было написано, что с них взята пошлина, но сколько и за что именно – не означено; с такою фальшивою выписью иностранцы являлись в Архангельск и в случае придирки к ним со стороны таможенного начальства отделывались тем, что показывали выпись. В 1667 году было снова подтверждено отнюдь не допускать иноземных кораблей к какому бы то ни было береговому поселению, исключая Архангельска и Колы. Впрочем, недалеко от самой корабельной пристани, в Архангельске происходила контрабандная торговля. Иностранные корабли не становились в гавани, а избирали себе место между островами в Двинском устье; ночью русские на наузках (род лодок) подплывали к ним с товарами; иностранцы нагружали ими свои корабли, а русским передавали свои товары. В 1646 году, в предупреждение таких злоупотреблений, правительство хотело устроить на островах каменные башни и протянуть через рукава устья железные цепи; но посадские, которых, как местных жителей, спрашивали об удобстве исполнения проекта, уверяли, что вовсе не знают удобных для этого мест: в самом же деле они боялись прекращения контрабанды, которою занимались. В 1649 году строго постановлено, чтоб иноземные корабли отнюдь не становились вне корабельной гавани. В 1658 году состоялся проект устроить плавучие надолобы, которые были бы замкнуты железными цепями, и ставить у надолоб сильный караул из стрельцов, которые денно и нощно должны там стоять, пока продолжается ярмарка, а когда ярмарка окончится, тогда бревна, разомкнув, складывать на берегу. Такими же надолобами преднамеревались оградить самую гавань, чтоб не допускать русские суда подплывать к иноземным. Этот проект, вероятно, в некоторой степени исполнен, как видно из торгового устава 1667 года, где говорится о шанцах и караулах. Сверх этих контрабандных выходок иноземцы сталкивались с русскими купцами, нанимали их себе приказчиками и, избегая таможенной бдительности, отправляли свои товары в Холмогоры, где продавали беспошлинно, показывая вид, как будто бы товары были уже куплены русскими в Архангельске, в Холмогорах же таможенное начальство состояло из нескольких местных целовальников, которых назначали из Архангельска и с которыми легко было сладить. В самом Архангельске на гостиных дворах происходила тайная беспошлинная торговля: целовальники и дети боярские, стоявшие на карауле, легко поддавались влиянию взяток, которые им давали купцы, и пропускали их товары, не оплаченные пошлиною. Большие злоупотребления делались иноземцами, торговавшими внутри России, в отвозе ими товаров из Архангельска в Москву, особенно в первой половине XVII века. Иноземцы отговаривались в Архангельске, что будут платить пошлины в Москве при продаже, брали с собой больше товаров, чем сколько записывали в росписях, и на дороге торговали беспошлинно. Иные покупали товары у приезжих иноземцев и сказывались их комиссионерами, уверяя, будто бы они везут товары не от себя, а от них. Отпущенные из Архангельска, они сбывали эти товары не в Москве, куда дана им проезжая грамота, а где-нибудь в другом месте. В 1658 году, по поводу открывшихся злоупотреблений такого рода, велено пересматривать в подробности товары, которые иноземцы повезут в Москву, тогда как прежде того их записывали только оптовыми числами. Приезжающие в Архангельск иноземцы получали предуведомления, что за контрабандную торговлю у них отнимут на государя товары и сверх того при многочисленном стечении народа назовут позорным именем воров.
Ознакомительная версия.
