Так что же – нашим далеким потомкам придется переселиться на Ганимед или как-то (допустим, используя притяжение управляемых астероидов) оттащить Землю на более дальнюю орбиту? Или же они, памятуя об относительной недолговечности красных гигантов, вообще отправят Землю в далекое путешествие к другой звезде, помоложе, как это сделало человечество в романе Ф. Карсака «Бегство Земли»? Тут возникает ряд сомнений.
Рис. 95. Диаграмма Герцшпрунга – Рессела для шарового скопления М3
Во-первых, с такой проблемой могут столкнуться не наши потомки, а потомки совсем других земных существ, если человек окажется настолько глуп, что уничтожит тем или иным путем сам себя. Но это пока лишь оговорка. Существеннее другое: все меры по выживанию землян, какие мы можем предложить сейчас, наверняка будут выглядеть в глазах наших (или не наших?) потомков не менее смешными, чем выглядит в наших глазах путешествие на Луну на воздушном шаре или гребной звездолет-трирема. Мы не в состоянии предвидеть, куда качнутся технологии через двадцать лет, так что же мы можем сказать о знаниях и технологиях, которые могут возникнуть через миллиарды лет? Абсолютно ничего.
Но предположим, что и спустя многие миллионы лет на Земле будет существовать именно человеческая, а не какая-нибудь иная цивилизация. Сделаем и другое предположение: человек не превратится в этакого космического бога, способного творить миры, путешествовать по Вселенной на сколь угодно большое расстояние за приемлемое время и изменять по своей прихоти законы природы. Конечно, человечество станет более могущественным, но и только. Что тогда?
Тогда ему придется столкнуться с факторами, управлять которыми он окажется не в силах. Даже оставаясь еще в пределах главной последовательности, Солнце будет понемногу увеличивать свою светимость. Есть основания полагать, что прошло уже три четверти периода существования биосферы Земли и что через миллиард лет наша планета будет иссушена и стерилизована. Конечно, нельзя недооценивать способности жизни приспосабливаться к медленно меняющимся условиям и даже в какой-то степени регулировать их, создавая приемлемую среду обитания, – однако даже бактерии гибнут на горячей сковородке, а из вареного яйца еще никто не вывел цыпленка. В биосфере могут возникать стабилизирующие обратные связи, но лишь до поры до времени. Однажды глубина отрицательных обратных связей окажется уже недостаточной, и тогда система рухнет. Нам сейчас не особо интересно, случится ли это через миллиард лет или, допустим, через два миллиарда. Важно, что это вообще случится, и притом неотвратимо.
Само собой, это произойдет лишь в том случае, если жизнь на Земле не погибнет раньше в результате какого-нибудь космического катаклизма. Трудно даже представить себе катаклизм столь грандиозных масштабов, что в его итоге погибнут даже бактерии в глубинных горных породах и на океаническом дне. Вероятно, речь может идти лишь о таких принципиально случайных событиях, как пролет Солнца вблизи сверхновой (явление чрезвычайно редкое), близкий гамма-всплеск (еще более редкое) или столкновение Земли с космическим телом размером с Луну, в крайнем случае с Цереру, явившимся из облака Оорта. Правда, за последние 4,5 млрд лет таких неприятностей с Землей не случалось, и можно утверждать наверняка, что вероятность их в будущем крайне мала, однако ее нельзя считать равной нулю. Впрочем, и тогда трудно вообразить себе гибель всего живого на Земле, если только наша планета сохранится как единое тело. Способность некоторых бактерий к выживанию в редкостно неблагоприятных условиях широко известна. И если в результате катаклизма на планете исчезнет высшая жизнь, то у низших организмов появится еще один шанс начать все заново.
То же можно сказать о сценарии самоуничтожения человечества в результате войн, угасания его вследствие вырождения и т. п. Даже если одномоментно будут пущены в ход все существующие запасы средств массового уничтожения, жизни множества видов простейших это не повредит. Когда утверждают, что человек может уничтожить «все живое на Земле», то человеку явно льстят. Его могущество пока не столь велико, да никто и не ставит целью стерилизацию земной литосферы на несколько километров вглубь. Так что как минимум простейшая прокариотная – а может быть, и эукариотная – жизнь сохранится на Земле в любом случае. Успеет ли она вновь развиться до появления разумных существ до того, как поджарится, – это, как говорится, уже не наши проблемы.
Жаль только, что мы до сих пор не знаем, единична ли наша цивилизация во Вселенной и стоит ли жалеть о неудаче поставленного Природой эксперимента под названием «жизнь». Жалеть можем, конечно, только мы. Если обитаемых миров во Вселенной великое множество, то вряд ли кто-нибудь всплакнет о погибшей земной биоте; если мы единственные – то тем более.
Будем все же оптимистами: предположим, что человечество не самоубьется и не погибнет в каком-нибудь случайном космическом катаклизме. Тогда в ближайшие 100 млн лет биосфера Земли может столкнуться с дефицитом углекислого газа. Это противоречит расхожим представлениям о постепенном нарастании концентрации СO2 в атмосфере и может вызвать удивление у тех, кто знает, что количество углекислого газа, растворенного в морской воде, на два порядка превышает его содержание в атмосфере. Да тут еще человек с его неуемным стремлением жечь ископаемое топливо… Откуда взяться дефициту?
От разрушительного действия на горные породы. В 1982 году Д. Лавлок и М. Витфилд опубликовали работу, в которой показали, что в результате прогрессирующего (из-за нагрева атмосферы) разрушения горных пород усилится поглощение углекислого газа, и наступит момент, когда его атмосферная концентрация уже не будет достаточной для фотосинтеза. Правда, алармистские взгляды Лавлока и Витфилда были признаны большинством ученых чересчур пессимистичными: в 1992 году К. Кальдер и Д. Кастинг опубликовали работу, в которой учли ряд дополнительных факторов и пришли к выводу о том, что биосфера отрегулирует и этот процесс. Совсем иной поворот наступит, когда способности регулирования будут исчерпаны.
Вот тогда-то и нагрянет то самое глобальное потепление, которым почем зря пугают нас с телеэкранов. Включится положительная обратная связь: повышение концентрации СO2 в атмосфере приведет к ее нагреву вследствие парникового эффекта, от атмосферы нагреются океаны, а ведь растворимость газов в воде тем ниже, чем выше температура. Так что растворенный в океанах углекислый газ будет выделяться в атмосферу, еще больше усугубляя парниковый эффект; в таких условиях процесс поглощения углекислоты горными породами не сможет отвести излишек СO2 из атмосферы. Результат понятен: Земля вскоре станет «пуста и безвидна», наподобие Венеры.
Когда это случится? Через миллиард лет? Больше? Меньше? Все зависит от действия множества мелких факторов, учесть которые пока невозможно. Можно лишь утверждать, что это случится.
Для наших потомков все остальное по сути зависит лишь от понимания, что такое человек и зачем он нужен. Загадочная, но по-своему замечательная фраза «Нужны ли мы нам?» из книги «Понедельник начинается в субботу» братьев Стругацких тут как нельзя более уместна. Хотим ли мы, чтобы человечество не вымерло со временем, как какой-нибудь несуразный индрикотерий, а устремилось в вечность, преобразуя себя и Вселенную? Согласны ли мы с тезисом, что человечество с его уже прошедшими тысячелетиями истории – пока всего лишь новорожденный организм, если не эмбрион, и у него еще все впереди? А если согласны и хотим, то чем мы готовы поступиться ради этого?
Боюсь, что немногим. Интерес большинства людей к потомству не простирается далее внуков; человек «ан масс» не склонен брать на себя ответственность за более отдаленных и к тому же еще не рожденных потомков. Интерес к далекому будущему мало распространен и сугубо академичен. Увы, увы. По мнению автора, концепция «жить, чтобы жить» приличествует не человеку и даже не обезьяне, а допотопному трилобиту – и рано или поздно приведет к тому же финалу, к какому пришли трилобиты. Концепция «жить, чтобы лучше жить» уже более продвинута, ею могли бы удовлетвориться австралопитеки. Казалось бы, в голове современного человека должна сидеть как минимум концепция «жить, чтобы потомки жили лучше, полнее и интереснее», – но чего нет, того нет. Наше интеллектуальное отличие от человека древнего мира по большому счету состоит лишь в том, что мы восприняли идею эволюции, тогда как философы древности воображали, будто жизнь уныло движется по кругу. Информированнее мы стали; мудрее – нет.
И точно так же не любим поступаться частным ради общего, личным ради общественного, сиюминутным ради завтрашнего.
Вопрос: когда человек полетит на Марс и другие планеты?
