вается это в обрядовых припевах). Оповещенные счарухами с вечера, все девицы и бабы прокрадываю-юя за околицу и, выйдя в поле, снимают с себя одежду до рубахи, причем иные повязывают голову белыми платками, а девицы развязывают косы и распускают волоса наподобие русалок. На одну вдову, но общему выбору и приговору, надевают тайком унесенный хомут и впрягают ее в оглобли (обжи) сохи, также припрятанной заранее. Другая вдова берется за рукоятку, и обе начинают косым лемехом разрывать и борозди IL землю, намечая тот "продух", из которого предполагается подъем и выход земляной силы, невидимой, но целебной и устрашающей самую смерть*. Л в это же время все остальные девицы и вдовы (замужние не всегда допускаются как неподходящие, нечистые) иду1 за сохой с кольями и палками, со сковородами, заслонками и чугунами. У девяти девиц девять кос, в которые они и производят беспрерывный звон. Звонят, кричат и поют с неистовым рвением, которое прямо указывает на главную цель - запугать и прогнать смерть. Ей и
* Бобживпрягаю1 ис-прсмсиноберемепную^ралшеюстарая дева, как отличная но повелению; прочие бабы noMoraioi ющпть соху, а вдовы в прорезанную борозлу сеют песок. Полслушан при этом такой приговор- "KoiAa наш песок взойлеч, тогда к нам смерть придет". Б такой обстановке обряд этот известен Далю. Б Бюро присланы сведения из Нижне-Ломовского уезла Пен^снскоп iyбернии, из когорых видно y'iacine в процессии парней: впереди старухи, сзади девицы, соху в середине волокуг ребята. В Новюродской губернии в соху запр^пают молодую телку, лве девушки ведут ее за рога, две погоняю г, одна держит соху, двое ей noMOiaioi Чем llOJЛHCc узнают об этой проделке в деревне, тем вернее успех самой затеи. К ней в иных местах (как во Владимирской тубернпи) стали примешивать печю церковное, православное: так, например, самая старшая, идя впереди всех прочих, несет в руках икону Богоматери или святого Власия; сопровождающие покл: "Да воскреснет Бог", на перекрестках проводят сохой крест и в копаных ямах кладут церковный лалан и т.д.
16 Нечистая сила
грозят в обряловых песнях и причетах: "Смерть, иыйли вон, выйди с нашего села, изо всякого двора! Мы идем, девять девок, три вдовы. Мы огнем тебя сожжем, кочергой загребем, помелом замегем, чтобы ты, смерть, не ходила, людей нс морила. Устрашись - посмотри: где же это видано, что девушки косят, а вдовушки пашут"". Обойдя околицу по огородам и гуменникам, вся эта женская ватага врывается в улицу настолько уже взволнованная, с таким подъемом нервного настроения, что ничего нс замечает по сторонам и ничего не хочет видечь, кроме спасительной сохи. Все, что попутно обратит на себя общее внимание, ироде, например, выскочившей из цодворочни собаки, спрьн нувшей с подоконника кошки - нее принимается за несомненного оборотня, в которого перевернулась эта самая злодейка, "скотья смерть", черная чума, огневая горячка. С гамом и ревом бросаегся вся сопровождающая соху свига па этих собак и кошек и бьет их насмерть. Разбуженные мужики выглянут осторожно из окошка,-да' и спрячутся за косяк, чтобы не приметили бабы: потому что последние нс задумаются напасть на встречного мужчину, признавая и в нем необлыжного оборотня. Притом же мужчина самым появлением своим оскверняет священнодействие и, стало быть, мешает благополучному завершению таинства. В деревне Юшиной (Орловского уезда) задумали бабы опахиваться. Узнали про это парни из соседней деревни и решили пошутить: с вечера забрались в соседние ракиты п в них притаились. Но когда процессия подошла к 1ому месту, шутники заревели медвежьими голосами. Однако женщины не испугались, они сбились в одну
* Б некоторых местах, например, в Орловской губернии, обряд этот так и называю i "i опять смерть".
кучу и все как одна начали швырять в засевших парией камнями, палками. Видя же, что это не берет, они натаскали затем к дереву, на котором засели ребята, охапки соломы и подожгли. Шутники, как майские жуки, свалились на землю и начали сказываться своими именами, но женщины не только не поверили им, но пришли уже в полное остервенение. С теми же криками: "Бейте коровью смерч ь" - они продолжали бросачь грязь и каменья, пока не устали и пока шалуны-парни не были избиты в кровь.
Сохраняя такой внушительный, устрашающий характер, обряд опахивания дожил до наших дней, вероятно, по той причине, что в распоряжении крестьян пе имеется иных предупредительных мер прочив занесения эпидемических болезней. Притом же этот обряд, перешедший к нам от темных времен глубокой старины, считается надежным уже по той причине, чго распространен повсюду и причем нередко выполнясюя с участием хрисгианских свячынь, которые как бы закрепляют обычай и узаконивают приемы*.
В некоторых случаях обряд из временною, вызываемого первыми признаками надвигающейся беды, становигся обязаюльным и совершается ежеюдно в условное время. Например, в Калужской губернии каждый год, под праздник Преполовения, собирасюя ночью огромная вагага девиц, сопровождаемых парнями, из коч-орых один, самый молодой и пригожий,
* Так, 113 Инсарскою ycwi Пенченскои губернии лоходят слухи, что чернички (полу монашенки) веемую полночь уходят UJ дальний родник и там (оперш^юг освящение воды, подражая ло мельчайших полребносгей спящепникам Затем все-^ки внряга10101 в соху, на концах когороп укрепляют восковые свечи, и ia ковые жедержаг в руках, когла с пением церковных несен начинают опахивать дерсишо
правит сохою, запряженною несколькими парами девушек. Впереди этою шествия (рассчитанного на то, чтобы избавить деревню не от одного мора, но и от всякого рода напастей) идет вдова и несет икону. И опять беда тому, кто попадется навстречу этому ночному шествию. В Волховском уезде Орловской губернии "гоняюг смер'1ь" обычно после Петрова дня и об избранной ночи извещают мужчин, требуя их согласия и невмешательства. К принадлежностям обряда присоединяются также икона (на этот раз Богоматери), восковые свечи и дегтярница с помазком: дегтем намечают крест на каждых воротах и такой же крест честная вдова вырезает сохою на бугре за деревней. На этом месте раскладывается затем костер, и все женщины прыгают через него для запершения обряда. Дегтем мажуг также и тех, кто нечаянно встретится на пути. В дру1их деревнях носят образ святого мученика Власия, признаваемого по всей Руси покровителем домашнего скота, и к свечам прибавляют еще ладан*. В деревнях Нижнеломовского уезда Пензенской губернии во главе подобного шествия видели старух с иконами Спасителя, Успения Богоматери и медного распятия на груди и слышали вместо стихов заклятия пение молитв Богородичной и Господней. В этом случае в обряде опахивания принимали участие все жители деревни, без различия возраста и пола. К внешней церковной окраске прибавляется еще суе
* В Судогорском уезде Владимирской губернии опахивание предпочитают проводить под Духов день, а в иных местах в ночь на 24 июня. причем поют: "Да воскреснет Бог", проводят сохой крест на всех перекрестках селения, в копаные ямы закладывают ладан и т.п. Опахивание производится не всегда всем селением, но и своей семьей, причем хозяин опахивает свой двор на жене, запряженной в соху, и т.п.
верное требование, чтобы, расходясь по домам, не оглядываться ни на зов, ни на вой, ни на угрозы, если не хочешь, чтобы не осталась шея искривленною, и нечистая сила не сгладила ту чергу, которую провела соха вокруг деревни.
В ночь на 1 июня Э897 г. восемнадцать крестьянок деревни Полонской Весьегонского уезда Тверской губернии, чтобы не допустить занесения в свою деревню сыпного тифа, валившего людей в соседней волос-ш, "опахали" свою деревню: одна из женщин игла впереди с иконою в руках, за нею следовала другая верхом на помеле, потом третья с кочергой и черепом какою-то животного. За этим авангардом шествовали две бабы, запряженные в соху, которою управляла третья баба, и, наконец, все остальные, гурьбой, с шумом, криками и бранью замыкали процессию. (За нарушение тишины и порядка все учасчницы этой процессии были привлечены к уголовной ответственности по 38-й сгатье Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями )
Хотя таким образом уголовный суд и решился выступить на помощь усилиям духовенства и в замену церковных назиданий прибег к законной каре, тем не менее вера в мать-сыру землю все-таки сохраняется незыблемо. Даже и там, где, по-видимому. Христово учение успело уже войчи в плоть и кровь, стоит снять с языческих обрядов наложенные тонким слоем христианские краски, чтобы обнаружились черты древних языческих верований.
В Духов День (в Сольвычегодском уезде Вологодской губернии и по Вятке), в день Успения Богоматери (в Тихвинском уезде Новгородской губернии), на Симона Зилота - 10 мая (без различия местносгей), по православным деревням обязательно служатся всспа
родные молебны. Народ собирается к часовням, толпится на площадках и окропляется святою водою не потому, что в эти дни совершаются молебствия но случаю избавления от бед, а потому что в эти дни матьсыра земля бывает именинница*. Хотя праздник именинного чествования земли существует далеко нс нопсеместно, но в то же время на всей Руси великой крестьяне строго придерживаются правила, чтобы в эти дни никто не смел ни копать, ни рыть ям, ни пахать полей. Делается это для того, чтобы не обидеть кормилицу-землю и чтобы не осерчала она, и без того своенравная и капризная, тугая на подъем и скупая на милости. В некоторых местах наших лесных северных губерний уважение к кормилице-земле (здесь очень суровой и неласковой) сопровождается даже некоторым заискиванием: в Успеньев день, в теплую погоду, считается большим грехом ходить босиком. За соблюдением такого обычая следят очень внимательно, не позволяя малым ребятам ходить разувшись.
