— Это один из самых сложных приемов дзюдо, ты знаешь другой, тоже хороший.
Крамер хмыкнул:
— Молодчина, Эльза! Ты здорово отработала этот прием. А ты, Манодзи, получишь вознаграждение, если фрау Миллер выдержит экзамен.
— Большое спасибо, — поклонился японец.
— Переодевайтесь, — бросил Штольц Эльзе. — Поедете с нами.
Когда она вышла в другую комнату, спросил японца:
— Манодзи! Получится из нее что-нибудь?
— Очень получится! Гибкий, крепкий и сильный, как мужчина.
— Хорошо! А вам, Ганс, сегодня не повезло или вы поддались?
— Никак нет! Я не ожидал от нее таких успехов.
— А вот со стрельбой у Миллер слабо, — заметил Штольц. — Я передал начальнику школы, чтобы хорошо отработали с ней стрельбу.
Появилась переодетая Эльза.
— Всего хорошего, Манодзи!
— До свидания, господа офицеры!
Через несколько минут все трое сидели в кабинете у Штольца.
— Эльза! У меня для вас сюрприз. Прочитайте это… — штандартенфюрер подал ей лист бумаги.
«Дорогая Эльза! У нас все хорошо. Желаю удачи. Целую. Отец».
— Благодарю вас, господин штандартенфюрер.
— Я знал, девочка, что тебе будет приятно.
— Сюрприз надо отпраздновать. Разрешите пригласить вас обоих в ресторан, — улыбнулась Эльза.
— Я с удовольствием, — расцвел Штольц. — А ты, Ганс? — Не смею отказаться.
— Куда поедем, Эльза? — потирал руки Штольц.
— Выбор за вами.
— Хорошо. Я знаю в пригороде Берлина чудный ресторанчик. Берите мою машину, переоденьтесь, а мы с Гансом немного поработаем.
Эльза поехала в пансион. Когда она вошла в холл, из-за барьера ее окликнул дежурный.
— Фрау Миллер! Новый управляющий пансиона просил вас зайти к нему.
— Хорошо!
Обстановка в кабинете управляющего осталась прежней, по за столом теперь сидел здоровенный мужчина в форме и без знаков различия.
— Здравствуйте! Я — Эльза Миллер!
— Добрый вечер, фрау! Я — новый управляющий и хотел с вами познакомиться.
— Очень приятно!
— Скажите, фрау Миллер, есть ли у вас какие-либо претензии?
— Пока все нормально. Благодарю за внимание. Вы чуткий человек.
Управляющий засиял от удовольствия.
— Если вы желаете завтракать в своей комнате, вам будут подавать туда.
— Это было бы неплохо. Большое спасибо!
Управляющий проводил Эльзу до двери. В номере она приняла душ, оделась и раньше времени приехала в управление.
В приемной Штольца Эльза обратилась к секретарю:
— Шеф не освободился?
— Нет. Но он предупредил, чтобы вы сразу заходили к нему.
Кроме Штольца и Крамера, в кабинете находился мужчина лет тридцати пяти в штатском, а у двери стоял унтер-офицер с наручниками в руках.
— Итак, — продолжал штандартенфюрер, — вы категорически отвергаете знакомство с Мартином? Что вы скажете, если я вам предъявлю фотодоказательство?
— Скажу, что это фотомонтаж.
— Хорошо! В таком случае — посмотрите!
Штольц протянул допрашиваемому пачку фотографий.
Тот пересмотрел все снимки, лоб у него покрылся бисером пота.
— Ну что?
— Фотомонтаж, — упорствовал задержанный.
— Слушай, Алан Дейс! Это твое настоящее имя?
Ответом было молчание.
— Если к 24 часам, — продолжал Штольц, — ты не одумаешься и не расскажешь все, тебя ждет допрос с пристрастием. Знаешь, что это? Нет? Это когда начинают говорить даже мертвые. После такого допроса ты расскажешь все, но останешься инвалидом. Из тебя будут выбивать все новые и новые данные. Как на разведчике на тебе можно будет поставить крест. А пока я предлагаю свою помощь. Подумай! Унтер-офицер, — повернулся Штольц к конвоиру. — Дайте ему лист бумаги и ручку, пусть пишет. Приготовьте «Мелодию» к допросу.
— Слушаюсь!
— Уведите!
Унтер-офицер защелкнул наручники и вывел арестованного.
— Как Ганс, «сломается»?
— Вообще, он крепкий парень. Но, думаю, сдастся. Это не коммунист-фанатик.
— А твое мнение, Эльза? — поинтересовался Штольц.
— Мне кажется, он уже готов признаться, иначе отказался бы от бумаги.
— Ты права, девочка! Ганс, один: ноль в ее пользу! Едем, ребята?
Выходя из кабинета, Штольц передал секретарю:
— Карл! Если меня будет спрашивать шеф, я вернусь к 24 часам.
В машине Штольц повернулся к Крамеру.
— Этот парень, Алан Дейс, сидит в Берлине уже пять лет. Чисто работал. А ты, Эльза, как бы ты на его месте вела себя?
— Постаралась бы не оказаться на его месте. Пойманный шпион — это уже мертвец. Немного раньше, немного позже — вопрос времени.
— Здесь ты не права, — покачал головой Штольц. — Двойники иногда живут очень долго и умирают естественной смертью.
— Лично меня такая перспектива совершенно не устраивает, — возразила Эльза. — Отец всегда говорил, что правильно подготовленный разведчик в последний момент перед дилеммой стоять не будет.
— А ты что скажешь, Ганс? — вопросительно посмотрел на Крамера Штольц.
— Я согласен с вами.
— Я это знаю.
Автомобиль остановился. Шофер распахнул дверцу.
— Приехали, господин штандартенфюрер.
В ресторане официант подвел их к столику у самой эстрады.
— Что прикажете подать? — согнулся он в легком поклоне.
— То же, что и обычно, — последовал ответ.
— Будет исполнено.
— Кухня здесь превосходная. Люблю это место, — уселся поудобнее Штольц. — А как рестораны в России, Эльза?
— На рестораны у меня не было времени, к тому же там они не пользуются особой популярностью.
— А мы, грешные, любим посидеть вечерком за рюмкой шнапса.
Официант принес вина и холодные закуски.
Штандартенфюрер предложил выпить за удачу. Она в жизни людей кое-что стоит.
На эстраде под звуки джаза танцевала группа танцовщиц в костюмах, покрытых бисером.
— Неплохие девочки, Ганс?
— Да, их привезли из какого-то французского варьете.
— Хорошо быть победителем. Все ценное стекается к тебе. Ради одного этого есть смысл воевать. Эльаа! — вдруг повернулся Штольц к женщине. — Знаешь ли ты о том, что я своей карьерой обязан твоему отцу. Если бы не он, то трудно представить, кем бы я был. Но ты сильно не обольщайся, начальник я требовательный.
— Я это заметила.
— Заметила? — переспросил Штольц.
— Вы послали меня в спецшколу…
— Это для твоего блага. Не правда ли, Ганс?
— Я с вами полностью согласен!
— Так что не ругай меня, а благодари. Но ты что-то совсем не пьешь…
— У меня завтра опять свидание с Манодзи, — ответила Эльза. — Нужно выдержать темп, войти в спортивную форму. Он даже много мяса не разрешает есть, а о вине и разговора нет.
— Понятно! Видимо, он особого различия между мужчиной и женщиной в спортивной подготовке не видит.
— Это точно, — подтвердила Эльза. — Кричит, ругается по-своему. Мне иногда хочется двинуть его чем-нибудь по лысой голове, но боюсь.
Штольц и Крамер весело захохотали.
— А ты, оказывается, с юмором. Мне давно уже не было так хорошо, как сегодня.
К столу подошел официант и что-то тихо сказал Штольцу.
— Счет. Едем! — вскочил тот. — Эльза! Мы завезем тебя в пансион. Меня срочно вызывает шеф.
В эту ночь Эльза спала беспокойно. Вначале ей снился сын, плачущий на руках матери, потом муж, собирающий вещи и куда-то уходящий от нее. Эльза умоляла его вернуться, но он не обращал на нее внимания, удалялся по пыльной дороге, мерно взмахивая руками.
Потом ей приснился хозяин дома, где она с Крамером останавливалась перед переходом границы. Хозяин стучался в дом, рубил топором дверь…
Эльза проснулась с разболевшейся головой. Стук не прекращался. Она с трудом поняла, что стучат в дверь ее комнаты. Накинула халат, подошла к двери, повернула ключ. В коридоре стоял лейтенант из абвера.
— Вас срочно вызывает к себе господин штандартенфюрер.
— Подождите несколько минут.
Быстро оделась, поправила волосы. У подъезда ждал автомобиль Штольца.
В кабинете находились Крамер, Штольц и шеф — начальник управления. Эльза видела шефа впервые. Она чувствовала на себе его взгляд, жесткий, властный, мешающий рассмотреть его самого.
— Эльза! Мы вызвали вас, чтобы вы опознали одного человека, — проговорил Штольц, нажимая кнопку вызова секретаря.
Через минуту в сопровождении секретаря в комнату вошел заросший оборванный мужчина.
— Миллер! Посмотрите внимательно, — знаете ли вы этого человека?
— Да, знаю. Он работал в городском финотделе.
— Видели вы его когда-нибудь с отцом?
— Никогда, — прозвучало в ответ. — Но то, что они могли быть знакомы, я допускаю.
— Расскажите о себе, — повернул Штольц голову к вошедшему.
— Я бывший пехотный поручик граф Луценко, работал с Миллером.
