Затем я узнала, что в Японии все такси такие. Ещё у этих машин автоматически открываются и закрываются задние двери. Стоит тебе приблизиться к такси, а таксисту заметить, что ты собираешься воспользоваться его услугами, как двери распахиваются сами. Говорят, что японское такси — самый дорогой вид транспорта в мире. За расстояние минут в пятнадцать не раз приходилось выкладывать около 2500 йен. Дорого выходит, видимо, из-за того, что высока базовая плата — кихонрё:кин, то есть счёт за то, что вы просто сели в машину. Обычно она равняется примерно 600 йенам. Впрочем, некоторые иностранцы (или хитрые японцы, выдающие себя за них) прикидываются ничего не понимающими и платят меньше.
Несколько первых дней были наполнены оформлением всевозможных документов и бумаг. Нам это давалось с трудом, так как мы были ещё не способны ясно мыслить из-за колоссальной разницы во времени, климате и обстановке.
Наше общежитие действительно находилось на высокой горе. Комнаты оказались не совсем такими, как мы ожидали. Моё окно почти упиралось в стену соседнего здания. Нередко было видно, что там происходит, а иногда и слышно, если окна были открыты. Комната по японским стандартам у меня была не такая уж маленькая. В ней имелись шкаф, две тумбочки, лампа, кровать и стол. Всё, видимо, побывало в употреблении не одного поколения иностранных студентов. На шкафу висели календарь исламских праздников и надпись арабской вязью — наследство от предыдущего жильца. Вскоре мы все полюбили наши жилища и обустроили их на свой вкус. К концу стажировки стены моей комнаты украшали любимые фотографии и открытки. С покупкой телевизора, магнитофона и электрического чайника комфорту прибавилось. Как грустно было потом распродавать и раздавать технику и отдирать открытки от стен!
Забавная история приключилась с тумбочкой в моей комнате. В один прекрасный день в погоне за тараканом я слегка сдвинула её, и она почти развалилась. Осмотрев тумбочку, я поняла, что такое с ней происходит не в первый раз — кто-то до меня уже пытался скрепить расползавшиеся части скотчем. Я попросила заменить тумбочку, но с ответом всё тянули. В конце концов, мне предъявили бумагу с заголовком «Тумбочка в комнате Елены» и фотографией самой многострадальной тумбочки, сделанной на Поларойд. Никто не извинился за вторжение в комнату в моё отсутствие, и по фотографии мне пытались доказать, что тумбочка не сломана. Потом её попробовали починить, но она не подлежала восстановлению. В конце-концов, мне предложили тумбочку из соседней пустовавшей комнаты, но случай с Поларойдом ещё долго вызывал у меня улыбку.
Наше общежитие раньше было только мужским, но несколько лет назад на последний пятый этаж стали селить девушек. Соседнее общежитие, в стены которого упиралось моё окно, являлось женским изначально. Это было здание поновее, и в комнатах там имелись маленькие совмещённые душ и туалет. Однако за счёт удобств комната становилась чрезвычайно тесной, и приход хотя бы одного гостя доставлял хозяйке изрядные проблемы. В нашем же общежитии и душ, и туалет, и кухня были общего пользования.
Но вернёмся к рассказу о моём первом дне в Японии... После самолёта, естественно, хотелось в душ, и было почти всё равно, какой он. Но... о, ужас! Вода была только холодная! Стоило переключить душ в режим тёплой воды, как она начинала течь очень тоненькой струйкой... Позже все двадцать человек, проживавшие на пятом этаже, осознали наличие этой проблемы, и опытным путём высчитали, что вода бывает лишь час-два поздним вечером. Об утреннем душе пришлось забыть как об излишней роскоши, а по вечерам выстраивались очереди перед душевыми кабинами. И тогда я ощутила выгодное расположение своей комнаты — как раз напротив душа.
К счастью, неполадки с водой продолжались не весь год. В конце концов, водоснабжение более-менее наладилось, но до этого приходилось пользоваться различными ухищрениями, чтобы помыться в удобное время: например, ходить в гости к знакомым из соседнего общежития или спускаться этажом ниже в мужской душ (по странной закономерности, если горячей воды не было на пятом этаже, ниже с ней проблем не возникало). Снабжение горячей водой наладилось, но причину загадочных перебоев в работе водопровода мы так и не узнали.
Кухня — отдельная история. Из двадцати человек, проживавших на этаже, шестеро были из Вьетнама, и именно они оккупировали кухню почти целыми днями. Вероятно, из соображений экономии и здорового питания, вьетнамки никогда не ели в столовой. Они самостоятельно готовили себе и завтраки, и обеды, и полдники, и ужины, причём всё это из нескольких блюд и обязательно дружно и сообща. Казалось, что ну уж сегодня-то они, наверно, наготовили на неделю вперёд — ан нет, на следующий день дружная компания снова захватывала кухню. В России любят рассказывать, что вьетнамское национальное блюдо — жареная селёдка, от чада которой задыхаются все вокруг. Наши вьетнамки ничего подобного не готовили — впрочем, селёдка в Японии не так распространена, как в России. Вместо неё в ход у них шли всевозможные виды креветок и зелени. Очень здоровое питание, но запах на кухне порой был не очень здоровый...
Холодильник у нас напоминал бермудский треугольник. В его дебрях многое затерялось, и не потому, что кто-то по ошибке брал чужие продукты (впрочем, иногда и такое случалось), а оттого, что невозможно было в нём поддерживать порядок — всё-таки он общий. Многие продукты подписывались, но всё равно легко было ошибиться, ведь мы все отоваривались в одних магазинах и нередко покупали продукты в одинаковых упаковках. Однажды отважная девочка из Бельгии вызвалась положить конец хаосу в холодильнике и выбросила все старые продукты. Некоторые из них действительно были безнадёжно испорчены, а другие ещё вполне можно было бы использовать, несмотря на истёкший срок годности. На мой взгляд, срок хранения продуктов в Японии несколько занижен. Например, не раз доказано на собственном опыте, что японские молоко или яйца можно использовать в течение недели после истечения срока годности. Конечно, если хранятся они в холодильнике. Это показывает, с какой щепетильностью японцы относятся к вопросу свежести и качества продуктов.
В будние дни по утрам приходила уборщица и приводила в порядок кухню, туалет, душ и коридор, а по выходным мы кое-как убирались сами, хотя толку было мало. Видимо, неаккуратность многих поколений студентов и привела общежитие в столь плачевное состояние.
Однако надо сказать, что моё общежитие — скорее исключение, чем правило. Мне приходилось бывать в общежитиях для иностранных студентов Токийского Университета и Университета Тиба и слышать рассказы об общежитиях в Сэндай и Нагоя, и там условия проживания примерно такие, как я себе представляла до отъезда в Японию. Хотя комната и небольшая, в ней есть душ, туалет и плита для приготовления еды. Интересно устройство душа и туалета: пространство для того, чтобы встать под душ появится, если повернуть раковину в сторону унитаза. Делается это легко, а какая экономия места!
Почти рай для иностранных студентов находится неподалёку от Кансайского аэропорта. Туда обычно приезжают ненадолго — месяца на четыре, но условия проживания там, как в хорошей гостинице.
Проживание в общежитии со всеми его плюсами и минусами, и тем более в Японии, даёт бесценный жизненный опыт.
Е.К.
Почти все японские студенты помимо учёбы подрабатывают, и такая работа, которую совмещают с другими видами деятельности, называется арубайто. Это слово заимствовано из немецкого языка, и происходит оно от существительного «Arbeit», что и означает «работа». Его часто сокращают до слова байто. Иногда и самих людей, занимающихся подработкой, называют арубайто.
Подрабатывать в Японии разрешается не только студентам, но и учащимся старших классов школы, правда, платят им, как правило, меньше. Оплата за арубайто устанавливается почасовая, в среднем — 700-800 йен, в лучшем случае — 1000-1500 йен в час.
Студенты подрабатывают официантами в ресторанчиках, продавцами в магазинах «24 часа» комбини, на бензоколонках... Многие работают репетиторами и учителями, помогая школьникам в подготовке к вступительным экзаменам в университет. Отдельные фирмы занимаются распределением арубайто между студентами, занесёнными в их базу данных. Люди, состоящие в такой базе, обычно каждый день отправляются на совершенно разные работы.
Поскольку в первой или второй половине дня (в зависимости от вечернего или дневного отделения в университете) студентам всё же необходимо посещать занятия, работать они могут часов пять-шесть, и то не каждый день, хотя у некоторых доходит и до восьми часов, что приводит к прогуливанию утренних пар. В среднем за месяц студент зарабатывает на арубайто 40 000-50 000 йен. В основном, эти деньги тратятся на развлечения — встречи с друзьями, путешествия, покупку модной одежды и т.п., поскольку деньги на еду и прочие необходимые вещи большинство учащихся продолжают получать от родителей. Есть и те, кто откладывает весь заработок на стажировки, в основном, в англоязычные страны.
