Я рассказал о своей беседе со священником Соломоном. Алему, и все сидевшие за столом заулыбались.
— Они все хорошо его знали, — объяснил раввин Ха-дане. — У нас маленькая… но очень тесная община.
В конце концов я включил свой магнитофон и начал расспрашивать почтенного отца раввина. Многое из того, что он мог сообщить о культуре и религии фалаша, было мне уже известно. Когда же я перешел к главному интересовавшему меня вопросу — как и когда иудаизм появился в Эфиопии, он сказал нечто такое, отчего я насторожился.
Я задал наводящий вопрос о Менелике и царице Савской, надеясь — после ритуального повторения истории из «Кебра Нагаст» — поймать старика на дате предполагаемого путешествия Менелика. Хадане удивил меня, полностью отвергнув легенду:
— Кое-кто поговаривает, будто мы ведем свое происхождение от израильтян, сопровождавших Менелика, но я лично не верю в это. Согласно преданиям, которые я слышал в детстве, нашими предками были евреи, которые жили в Египте, прежде чем перебраться в Эфиопию.
— Но, — прервал его я, — в «Кебра Нагаст» говорится то же самое — что Менелик и его спутники путешествовали через Египет.
— Я имел в виду не это. Покинув Израиль, наши праотцы не просто проехали по Египту. Они поселились там довольно надолго — на сотни лет. И даже построили там свой храм.
Я наклонился над магнитофоном:
— Храм? И где же они его построили?
— В Асуане.
Это страшно заинтересовало меня. Священник из Анбобера Соломон Алему также упоминал Асуан, когда я расспрашивал его в январе и тогда же решил посетить этот город. И в самом деле, после того разговора я много путешествовал по Египту. Однако до сих пор так и не побывал в Асуане, и теперь засомневался, уж не совершил ли серьезную ошибку. Если там действительно был иудейский храм, как только что сказал Хадане, то это могло иметь огромное значение, ибо предназначение храма в правоверном иудаизме заключалось в хранении ковчега завета. Если в Асуане действительно был построен храм и это случилось после исчезновения ковчега из Иерусалима, тогда все становилось очевидным.
Хадане не смог указать конкретную дату строительства асуанского храма, а лишь сказал, что он простоял «долгое время», но в конце концов был разрушен.
— Почему он был разрушен?
— В Египте шла большая война. Чужеземный царь, захвативший много стран, пришел в Египет и разрушил все храмы египтян. Но он не разрушил наш храм. Когда египтяне увидели, что от разрушения спасся только иудейский храм, они заподозрили нас в том, что мы перешли на сторону захватчика. Поэтому они стали преследовать нас и разрушили наш храм, а мы вынуждены были бежать.
— И вы переселились в Эфиопию?
— Не сразу. Наши праотцы сначала перешли в Судан через Мероэ, где находились недолго, будучи изгнанными новой войной. Тогда они разделились на две группы: одна поднялась по реке Тэкэзе, а другая — по Нилу. Такими путями они прибыли в Эфиопию, в Куару, что вблизи от озера Тана. Там мы и поселились. Там стали эфиопами. Поскольку мы оказались далеко от Израиля — хотя, находясь в Египте и Судане, мы все время поддерживали контакты с Иерусалимом, — мы потеряли эти контакты, и Иерусалим стал лишь частью нашей памяти.
Тут я спросил, было ли в районе озера Тана какое-то место, считавшееся фалаша особенно важным или священным.
— Было три таких места, — ответил Хадане. — Первое и самое важное — Тана Киркос, второе — Дага Стефанос и третье — Зеги.
Я сделал удивленное лицо:
— Почему самое важное из них — Тана Киркос?
— Точно я не знаю. Но весь народ считал его священным.
Мой доследний вопрос касался конкретно ковчега:
— Эфиопские христиане говорят, что они хранят ковчег завета в Аксуме — тот самый подлинный ковчег, который якобы был доставлен из Иерусалима Менеликом — сыном царицы Савской и царя Соломона. Вы сказали мне, что не верите в историю Менелика. Считаете ли вы, что христиане действительно владеют ковчегом?
— Наши люди и я лично, мы верим, что ковчег завета находится в Аксуме. Кстати, несколько лет назад я вместе с другими духовными лидерами посетил Аксум с намерением увидеть ковчег. Мы проявляли очень большой интерес к этому преданию и хотели увидеть святой ковчег. Поэтому и поехали в Аксум, в церковь Святой Марии. Но нам сказали, что вход в святилище, где хранится ковчег, заказан, ибо, если мы войдем туда, то все умрем. И мы сказали: «Ладно. Мы очистимся и тогда войдем и увидим». Там мы и поступили: мы очистились, но христианские священники не позволили нам войти в святилище. Так мы и вернулись домой, не увидев его.
— Я слышал, что его выносят на публику раз в год, во время церемонии Тимката. У вас было бы больше шансов увидеть его, если бы вы посетили Аксум во времена Тимката.
Хадаре горько рассмеялся:
— Я тоже слышал это, но я не верю, что христиане когда-либо выносят подлинный ковчег. Они никогда не поступили бы так. Они никогда и никому не покажут его. Наверняка они пользуются копией. Знаете почему? Потому что давным-давно они забрали ковчег у нас и не желают возвращать его. Они ревниво относятся к нему. Поэтому они постоянно хранят его в той часовне под замком, и к нему не может приблизиться никто, кроме его хранителя.
Когда я в конце концов покинул Центр ассимиляции фалаша в Мевассерит-Сионе и вернулся в центр Иерусалима, моя голова буквально разрывалась от мыслей и вопросов. Из всех эфиопских евреев, с которыми я общался в ходе моего исследования, Хадане оказался самым просвещенным и информированным. История его попытки увидеть ковчег в Аксуме заинтриговала меня. А особое значение, которое он придавал острову Тана Киркос, определенно было в высшей степени важно в свете того, что я сам узнал во время поездки туда в ноябре 1989 года. Но больше всего в его ответах меня заинтересовало утверждение о том, что в каком-то далеком прошлом в Асуане существовал иудейский храм. Если это соответствовало истине, мне непременно следовало посетить этот город в Верхнем Египте, расположенный примерно в двухстах километрах к югу от Карнака и Луксора.
Вернувшись в свой номер, я позвонил Шалве Узил, которая навела меня на Хадана.
— Как прошел разговор? — сразу же поинтересовалась она.
— Прекрасно, благодарю вас. Очень полезный разговор. Я благодарен вам за него.
Здесь я несколько помешкал, ибо всегда чувствовал себя идиотом, задавая глупейшие вопросы ученым. Но не задать свой вопрос я просто не мог, и спросил:
— Во время нашей беседы Хадана упомянул один храм… иудейский храм в египетском Асуане. Я понимаю, что собираюсь сказать немного безумную вещь, но я не привык полностью отвергать народные предания, не проверив их. Как бы то ни было, хочу спросить вас вот что: мог ли в самом деле существовать такой храм?
— Он точно существовал, — ответила доктор Уэйл. — То был храм, посвященный Яхве. Но он находился не в самом Асуане, а на острове Элефантин посреди Нила. Там, кстати, как раз сейчас ведутся археологические раскопки.
— А этот остров… он далеко от Асуана?
— Не более чем в двухстах метрах по прямой. До него добраться на фелюге минут за пять.
— Так Хадане был прав, говоря о храме в Асуане?
— Абсолютно.
— А этот храм как-то связан с фалаша? Хадане сказал, что он был построен их праотцами.
— Полагаю, это возможно. Мнения ученых по этому вопросу расходятся. Большнство из нас считает фалаша потомками еврейских купцов и поселенцев, прибывших в Эфиопию с юга Аравийского полуострова. Но ряд уважаемых ученых настаивают на том, что они ведут свое происхождение от евреев, бежавших с острова Элефантин.
— Бежавших? Но почему?
— Их храм был разрушен — где-то в пятом веке до н. э., я думаю, — и после этого еврейская община исчезла с острова. Это какая-то загадка на самом деле. Они как бы растаяли. Но я в этом вопросе не специалист… Могу порекомендовать вам кое-какие книги, если хотите.
Поблагодарив доктора Уэйл за предложение, я записал продиктованные ею библиографические данные и попрощался в состоянии немалого возбуждения. Именно в V веке до н. э., согласно поверьям, сохранившимся на Тана Киркос, ковчег завета и был доставлен в Эфиопию. Теперь я знал, что в том же столетии на Верхнем Ниле был разрушен иудейский храм. Возможно ли, что этот храм был построен двумя столетиями ранее, чтобы служить пристанищем ковчега, после того как он был вывезен из Иерусалима при царе Манассии?
Я решил узнать это и на следующий день вылетел из Израиля, но не в Лондон, как намеревался, а в Египет.
Асуан расположен на восточном берегу Нила в точке, примерно равноудаленной от Израиля и от северных границ Эфиопии. Этот своеобразный пункт между африканским и средиземноморским мирами берет свое название от греческого слова «сейене», являющегося искажением древнеегипетского слова «суэнет», означавшего «делающий дело». В древности город извлекал большую выгоду от широкой двусторонней торговли, в рамках которой на юг текли промышленные товары высокоразвитой египетской цивилизации, а на север — специи, благовония, рабы, золото и слоновая кость из Черной Африки. Именно от последнего из перечисленных товаров получил свое название интересующий меня остров, ибо Элефантин (расположенный посреди Нила как раз напротив Асуана) когда-то назывался просто Абу, или Земля Слона.
