После слов офицера милиции в салоне воцарилась гробовая тишина.
— Я повторяю, — продолжал полковник, — целью преступника было убийство. Если бы не непредвиденная случайность, ювелира не было бы в живых. Грабитель все хорошо рассчитал. Но он не предугадал, что пан Доброзлоцкий после ужина попросит принести ему стакан чаю в комнату. Кто-то из вас в своих показаниях правильно заметил, что этот стакан спас ювелиру жизнь. Иначе пани Рузя не поднялась бы наверх и не увидела раненого. Отсутствие ювелира во время «Кобры» никого бы не удивило. Телевизор он не любил, смотрел его редко. Лишь наутро, во время завтрака, обнаружилось бы, что Доброзлоцкого нет. Тогда кто-нибудь из персонала пошел бы в его номер и увидел мертвого ювелира. Скончался бы от потери крови… К счастью, благодаря стакану чая раненого обнаружили уже через десять минут после покушения. Повязка, умело наложенная пани профессором, и быстрое появление «скорой помощи» спасли человеку жизнь. После выздоровления пан Доброзлоцкий должен оправить осколки этого стакана в золото и хранить как величайшую драгоценность. А также горячо поблагодарить пани Марию Рогович.
Под взглядами присутствующих пани профессор, в свою очередь, залилась румянцем.
— Если бы тело обнаружили утром, милиция нашла бы приставную лестницу у балкона, а на газоне — пустую шкатулку. Зато молотка бы уже не было! Тщательно вытертый, он лежал бы в ящике на кухне вместе с другими инструментами. Подозрения пали бы на неких молодых людей, которые часто пользовались этой лестницей в целях, известных только им.
Гости захихикали. Громче других смеялась пани Зо-ся. Зато у ее «гуральской гвардии» вид был довольно жалкий.
— Может быть, преступнику удалось бы каким-то образом, ну, например, подбросив одно, самое дешевое колечко, еще больше впутать молодых людей в дело об убийстве. Сейчас трудно сказать. Это всего лишь мои предположения. А может, он удовольствовался бы тем, что милиция уверовала в какого-то неуловимого бандита, поздним вечером или ночью забравшегося в «Карлтон». Ведь даже установив, с большей или меньшей точностью, время смерти, милиция не смогла бы определить время преступления. Сколько прожил ювелир после нанесенного ему удара? На такой вопрос не ответит и самый опытный врач. Гости пансионата оказались бы вне всяких подозрений. Они смотрели телевизор, затем вернулись в свои комнаты и улеглись спать. Такова была первая версия событий, которую преступник хотел внушить милиции. Стакан чаю перечеркнул эти расчеты. Тогда автоматически вступил в действие другой вариант плана. Превосходно разработанного плана, что я, как специалист, должен отметить. Молоток вовремя спрятать не удалось, и в результате под подозрением очутились все находившиеся в «Карлтоне» и «гуральская гвардия» пани Зоей, явившаяся, как по заказу, через пару минут после ужасного открытия. К тому же (но этого преступник, вероятно, не предвидел) пан Яцек Па-цина появлялся в «Карлтоне» еще до покушения, чтобы уладить кое-какие личные дела, и это увеличило подозрения против него.
Вид у Яцека был испуганный. А пани Зося снова рассмеялась.
— Должен вам сообщить, что преступник намеревался попозже убрать орудие убийства. Он, как я уже сказал, вытер бы молоток и положил в ящик. Поэтому нападавший не оставил молотка в комнате, но и не выбросил его в окно вместе со шкатулкой. Если бы пани Рузя не обнаружила раненого в девять вечера, милиция никогда не смогла бы установить, чем нанесен смертельный удар ювелиру. Воспользовавшись молотком, преступник должен был помнить о том, что его надо положить обратно на диванчик. Если бы этот предмет исчез раньше, ктв-нибудь из вас мог это заметить. Да и времени у преступника было очень мало, предстояло еще хорошенько спрятать драгоценности. Потому-то молоток и вернулся на диванчик, а пан поручик чуть позже определил, что это — орудие убийства.
— А приставная лестница! — перебил редактор Бурский. — Она же полностью исключает участие обитателей «Карлтона» в преступлении!
— Это была самая гениальная выдумка преступника. Она преследовала двойную цель. Первое: может быть, милиция не заметит молотка на диванчике, и тогда останется в силе версия о грабителе извне. Второе: если милиция обнаружит молоток и установит, что это им проломили голову ювелира, лестница внесет путаницу в следствие. Непонятно будет, как объяснить этот фокус. Но и здесь преступник кое-чего не предвидел. На улице было темно. Он не предполагал, что кто-то выйдет на балкон, а кто-то другой будет смотреть на тот же самый балкон через стеклянную дверь своей комнаты. И в результате милиции удалось установить, что в момент преступления приставной лестницы у балкона не было.
— Не было?! Разве это возможно? Откуда такая уверенность? — послышались вопросы с разных концов салона.
— Мы четко установили, что в момент преступления лестницы не было! Это очень важно. Особенно для пани Медяновской и наших спортсменов, поскольку исключается их участие в покушении. Этот факт подтвердили двое: пани Захвытович и пан Крабе. Подтвердил его и портье, который показал, что когда он бежал в «Соколик» вызвать по телефону «скорую помощь», приставной лестницы не видал, хотя дважды проходил мимо: направляясь в соседнюю виллу и возвращаясь в «Карлтон». Должен признать, что поначалу мы не обратили внимания на эту деталь.
— Лестницы точно не было! — заявил пан Ясик. — Я это сразу хотел сказать, когда пан директор вошел в салон и сообщил, что милиция обнаружила лестницу у балкона.
— Одновременно мы установили другую важную вещь: преступление не могло совершиться в течение тех нескольких минут, которые протекли между приходом гостей в салон на «Кобру» и моментом, когда пани Рузя понесла наверх чай. Ведь теоретически нельзя было исключить и эту возможность. Но у всех собравшихся в салоне неопровержимое алиби. Покушение совершено в другое время. Пани Захвытович показала, что, когда она спускалась вниз — а она явилась в салон одной из последних, — молоток лежал на диванчике. Однако не там, где его положила пани Зося, а в другом углу. Значит, его уже использовали с известной нам целью.
Во время речи полковника волнение и интерес собравшихся в салоне все более возрастали. Курильщики зажигали одну сигарету за другой.
— Тут ужасно накурено. Разрешите, я открою окно.
— Пожалуйста, — кивнул полковник. — Только не высовывайтесь наружу: там стоят милиционеры, которые могут превратно истолковать ваши намерения.
Инженер Жарский открыл окно, а полковник продолжил свои рассуждения:
— Итак, снова о лестнице. Все говорило за то, что ее приставили к балкону лишь тогда, когда пани Рузя обнаружила раненого, а портье вернулся из «Соколика», вызвав «скорую помощь» и милицию. Но кто мог приставить эту злополучную лестницу? Тут входят в расчет четверо: портье, который еще раз покидал здание, чтобы открыть ворота; директор, который мог незаметно выбраться из дома черным ходом, ведущим из подвала во двор; двое спортсменов, которые направлялись в пансионат и в эти минуты были уже рядом. Но этих двоих мы ранее уже исключили из списка непосредственных участников покушения. Можно было принять версию, что они принесли лестницу, выступая в роли сообщников, и, ясное дело, — сообщников пани Зоей.
Все обернулись в сторону актрисы. Она побледнела.
— Неправда! Я не убивала…
— Да, неправда, — согласился полковник. — Пан Земак показал, что видел пани Зоею, которая вышла из комнаты и направилась вниз. Молоток тогда уже снова лежал на диванчике. Пан Крабе, который живет в соседней комнате, тоже не видел, чтобы пани Захвытович в те критические минуты выходила из номера. А сговор, причем с двумя лицами, был бы в таком преступлении чрезвычайно рискован. Значит, мы должны исключить из числа подозреваемых как пани Зоею, так и двух молодых людей — ее мнимых сообщников.
Все трое вздохнули с облегчением.
— Возможность приставить лестницу была у пана Ясика, — продолжал Эдвард Лясота. — Но тогда он не признался бы, что лестницы не видал! Наоборот, ему выгоднее было бы утверждать, что по пути из «Карлтона» в «Соколик» он заметил лестницу под балконом. Да и ни к чему была портье эта лестница. Ведь мы точно знаем, что нападение совершено не им. Он в тот момент находился в кухне, откуда ушел, лишь услышав, что заработал телевизор. Такое же алиби и у директора. Он, как обычно, был в кухне при раздаче ужина, затем отправился к себе, а уже оттуда вместе с сыновьями пришел на «Кобру». Остается еще пани Рузя. На худой конец, и она могла воспользоваться суматохой после обнаружения раненого и на минуту выскочить во двор, чтобы притащить от «Соколика» лестницу. Но если рассуждать логически, она не понесла бы чай на второй этаж и не подняла тревогу, будь она виновна в преступлении. В этом случае она бы отнесла чай, поставила на стол, закрыла дверь и, вернувшись в салон, сказала, что пан Доброзлоцкий работает и на «Кобру» не придет. А кроме того, все дали показания, что пани Рузя после ужина не покидала столовой, где она убирала, меняла скатерти и занималась другими хозяйственными делами. В салон она явилась прямо оттуда.
