220
Впоследствии этот доклад был рассекречен и теперь доступен к прочтению как работа Konopinski, Marvin & Teller (1946).
221
Доклад заканчивается так: “Можно сделать вывод, что изложенные в настоящей статье аргументы не дают оснований ожидать, что реакция N + N может распространиться. Неограниченное распространение еще менее вероятно. Однако ввиду сложности вопроса и отсутствия удовлетворительных экспериментальных данных весьма желательно продолжить изучение предмета” (Konopinski, Marvin & Teller, 1946).
В современных дискуссиях часто называется вероятность “три на миллион”, которая служит либо оценкой возможности возгорания, либо порогом безопасности, свидетельствующим, что вероятность должна быть ниже. Эта цифра не называется в докладе и, похоже, стала расхожей после статьи Перл Бак (1959). Хотя она весьма любопытна, нет никаких убедительных свидетельств, что ученые-атомщики использовали ее хоть в одном из качеств.
222
Дэвид Хокинс, официальный историк Манхэттенского проекта, утверждал, что молодые ученые снова и снова открывали такую возможность, но руководство лаборатории в Лос-Аламосе “пресекало это”, говоря им, что об этом уже позаботились. В конце концов Хокинс провел “с участниками проекта больше разговоров на эту тему, чем на любую другую, как до, так и после испытания «Тринити»” (Ellsberg, 2017, pp. 279–280).
223
Peter Goodchild (2004, pp. 103–104): “В последние недели перед испытанием группа Теллера была занята непосредственной подготовкой, а возможность возгорания атмосферы перепроверял Энрико Ферми. Его команда производила расчеты, однако, как и со всеми остальными подобными проектами до появления компьютеров, многое в них пришлось упрощать. Снова и снова они получали отрицательный результат, но Ферми не удовлетворяли их допущения. Он также опасался, что существуют неизвестные науке феномены, которые в новых условиях экстремальной жары могут привести к непредвиденной катастрофе”.
224
Из его частных заметок, сделанных на следующий день (Hershberg, 1995, p. 759). Полная цитата: “Затем вспыхнул белый свет, который, казалось, на несколько секунд залил все небо. Я ожидал относительно быстрой и слабой вспышки. Обширность вспышки меня потрясла. Мне сразу показалось, что что то пошло не так и действительно случилась термальная ядерная [sic] трансформация атмосферы, о возможности которой говорили ранее и вспоминали в шутку всего пару минут назад”.
Возможно, именно заглянув в эту бездну, Конант одним из первых всерьез воспринял риск уничтожения цивилизации в ядерной войне. По окончании Второй мировой он вернулся в Гарвард и назначил встречу с главным университетским библиотекарем Кейсом Меткалфом. Позже Меткалф вспоминал, как сильно его потрясла просьба Конанта (Hershberg, 1995, pp. 241–242): “После взрыва атомной бомбы мы живем совсем в другом мире. Мы не знаем, что ждет нас впереди, но есть опасность, что значительная часть нашей цивилизации прекратит свое существование… Возможно, стоит отобрать печатные материалы, чтобы сохранить свидетельства о нашей цивилизации для цивилизации, которая, как можно надеяться, придет нам на смену, изготовить микрофильмы, сделать копий десять и закопать их в разных местах страны. Таким образом мы сможем не допустить разорения, к какому привел крах Римской империи”.
Прикинув, что потребуется для осуществления этого замысла, Меткалф составил примерный план по созданию микрофильмов для 500 тысяч самых значимых книг, содержащих 250 млн страниц. Но в конце концов от него решили отказаться, решив, что публичное заявление приведет к серьезной панике и что письменные документы, вероятно, уцелеют в библиотеках университетских городов, которые не станут непосредственными целями ядерных ударов. Однако, уволившись из Гарварда, Меткалф запустил проект по созданию крупных собраний важных сочинений в ведущих университетах Южного полушария, возможно пребывая под влиянием разговора с Конантом и опасаясь ядерной катастрофы (Hershberg & Kelly, 2017).
225
Weaver & Wood (1979).
226
Если группу глубоко волнует качество собственной внутренней работы, можно создать “красную команду” ученых, которая получит задание доказать, что полученные выводы неверны. Этой команде необходимо дать достаточно времени, чтобы ее участники смогли преодолеть изначальную лояльность проекту и начали надеяться, что результаты работы скорее неверны, чем верны. Им также нужно предоставить достаточные ресурсы, поощрения и стимулы для поиска изъянов.
227
Любой полноценный анализ рисков предполагает оценку ставок и сравнение с выгодами. Эти выгоды существенно сократились после поражения Гитлера, что требовало значительного снижения порога вероятности для катастрофы, но складывается впечатление, что новая оценка риска не была проведена.
228
Похоже, об этом узнало по крайней мере несколько человек из правительства. Serber (1992, p. xxxi): “Комптону не хватило ума помалкивать об этом. Каким то образом это попало в документ, который ушел в Вашингтон. В итоге после этого время от времени кто нибудь обращал на него внимание, сверху поступал вопрос, и ничего не забывалось”.
229
Один из лучших методов узнать чью либо субъективную вероятность события – это предложить несколько небольших пари и посмотреть, насколько радикальным должен быть расклад, чтобы пари приняли. Оказывается, Ферми поступил именно так в канун испытания “Тринити” и стал принимать ставки на то, уничтожит ли испытание планету. Однако, поскольку было очевидно, что никто не получил бы выигрыш, если бы атмосфера действительно воспламенилась, пари наверняка было отчасти шуточным. История не сохранила сведений о том, кто принял пари и на какие расклады были сделаны ставки.
230
Топливо состояло из лития и дейтерия (изотопа водорода, который способствует реакциям синтеза). Литий должен был вступить в реакцию с нейтроном и произвести чрезвычайно редкий изотоп водорода, тритий. Этот тритий далее вступил бы в синтез с дейтерием и высвободил бы огромное количество энергии.
231
15 Мт не попали в их область неопределенности от 4 до 8 Мт (Dodson & Rabi, 1954, p. 15).
232
Японцы, конечно, были вне себя, когда всего через девять лет после Нагасаки в них снова попало американское ядерное оружие, и это вызвало дипломатический эксцесс. Катастрофическими оказались даже научные результаты испытания: собрать удалось относительно немного полезных данных, поскольку более мощный взрыв уничтожил значительную часть испытательного оборудования.
233
Литий-7 среагировал неожиданным образом и произвел как больше трития, так и больше нейтронов, в результате чего реакции распада и синтеза зашли гораздо дальше, чем предполагалось. Сложно с точностью определить, какой именно вклад внес каждый из изотопов лития, поскольку взрыв происходил в несколько взаимосвязанных этапов, однако, на мой взгляд, навскидку можно сказать, что вклад изотопов оказался примерно одинаков, поскольку лития-7 в бомбе было в 1,5 раза больше, чем лития-6, и он спровоцировал выброс дополнительных 150 % энергии.
234
Одна из причин этого заключается в том, что первый из расчетов проводился, судя по всему, с большей осторожностью. Чтобы атмосфера воспламенилась, нужно было не только ошибиться в расчетах, но и сильно промахнуться при оценке коэффициента безопасности.
