По-видимому, эта история о парикмахере является регрессией на ранее инфантильное мышление.
F359, 48-летняя женщина-бухгалтер, занимает руководящую должность в правительственном ведомстве. Хотя, по мнению интервьюера, она является культурной и образованной женщиной, она не может удержаться от параноидных историй, как только речь заходит о практической сфере расовых отношений, которая одновременно служит и ареной для банальностей. (По баллам она занимает место в верхней четверти на шкале Е, однако имеет низкое число баллов на шкалах F и РЕС). Ее искаженные представления касаются как негров, так и евреев.
...
Опрашиваемая считает это очень серьезной проблемой и полагает, что ситуация будет ухудшаться и дальше. Негры будут более испорченными. Она стала свидетелем волнений в Вашингтоне, там стреляли. Она видела, как разбивали стекла в трамваях; когда один белый хотел войти в купе для негров, началась стрельба. Белый вынужден был лечь на пол. Вечерами она не решалась выйти на улицу. Однажды, во время негритянской процессии, кое-кто из них пытался вытолкнуть ее с тротуара. Когда она попросила не толкать ее, они нахально на нее посмотрели, ей даже пришла мысль – они поднимут шум. Сопровождающий ее сказал: «Давай уйдем в сторону, а не то мы спровоцируем потасовку». Ее знакомая рассказала, что попросила домработницу поработать во вторник, девушка не согласилась, заявив при этом: «Это день толкотни, когда мы выталкиваем белых с тротуара». Другая подруга из Лос-Анджелеса сказала, чтобы она не позволяла своей горничной пользоваться пылесосом, а не то она будет работать с ним с таким остервенением, как будто хочет разорвать ковер в клочья. Однажды она застала свою девушку за таким занятием: та ковыряла что-то напильником в пылесосе. Она спросила девушку о том, что это значит. И услышала в ответ: «О, я хотела только его отремонтировать». Они хотят отомстить белым. Нельзя давать им равные права, к этому они еще не готовы; сначала нам нужно их воспитать. Опрашиваемая не хотела бы сидеть рядом с негром в театре или в ресторане. Она рассказала случай с одним продавцом, который, обращаясь к чернокожему управдому, назвал его «Мистер». Этого нельзя делать, потом они скажут: «Мы такие же хорошие, как и белые». (Результат?) «Думаю, будут беспорядки». Она считает, что могут возникнуть волнения и пролиться кровь. (Евреи?) «Думаю, они тоже виноваты. В своих коммерческих делах они просто не могут быть честными, они должны быть хитрыми, честность в деловых вопросах не имеет для них никакого значения». (Каков ваш личный опыт?) Она рассказала случай, происшедший с ее другом. Он увлекался фотографией и покупал несколько подержанных фотоаппаратов у ростовщика. Однажды, когда он был там, подошла женщина с искусственным зубным протезом. Ей сказали, что протез не представляет особой ценности (хотя в его состав входило золото). В конце концов еврей дал ей за протез несколько долларов. Как только она ушла, он заявил стоящему рядом мужчине: «Она и не знала, что внутри там платина?» Другими словами, протез стоил намного больше того, что он дал женщине. Ее же знакомого провести не удалось, так как он знал евреев и обнаружил их обман.
В качестве наиболее целесообразного средства для улучшения интеркультурных отношений часто предлагается усилить личные контакты между различными группами. В то время как ценность таких встреч в конкретных случаях антисемитизмом не должна оспариваться, примеры данного раздела говорят об известных модификациях, по меньшей мере там, где предубеждения принимают крайние формы. Не существует разрыва в чистом виде между стереотипом и опытом. Стереотип является искусственным приемом для удобства классификации вещей. Но так как эта тенденция «питается» из скрытых источников бессознательного, то искажения, следствием которых она является, нельзя просто исправить с помощью взгляда в действительность. Сам опыт в большей степени сформирован стереотипом. Индивиды, высказывания которых о проблеме меньшинств здесь приводились, имеют одну решающую, присущую всем им особенность. Даже если познакомить их с представителями групп меньшинств, наиболее удаленных от стереотипов, они будут рассматривать их через призму стереотипов и не признают их, так как эта тенденция встречается не только у лиц, которые действительно «имеют склонность к фантазиям» (весь еврейский комплекс представляет собой скорее своего рода признанную свободную зону узаконенных психотических искажений), не следует ограничивать это неумение приобрести опыт лишь индивидами описанного здесь типа, ее можно наблюдать и в менее четко выраженных случаях. Это следует предусмотреть в интересах взвешенных контрмер. Оптимизм по отношению к благотворному действию личных контактов неуместен. Стереотипы невозможно «скорректировать» опытом. Сначала нужно восстановить способность обретения опыта, с тем чтобы воспрепятствовать развитию представлений, которые в буквальном, клиническом смысле являются «злокачественными».
D. Антисемитизм – к чему?
Основополагающая гипотеза психоанализа звучит следующим образом: симптомы приобретают смысл лишь тогда, когда они выполняют особую функцию в психическом хозяйстве индивида. В соответствии с данной гипотезой их, как правило, нужно рассматривать, как эрзац-удовлетворение вытесненных инстинктов или как защитные механизмы от них. Предшествующие рассуждения вскрыли иррациональный аспект антисемитских установок и мнений. Так как их содержание не согласуется с реальностью, мы назовем их «симптомами». Однако речь идет о симптомах, которые едва ли можно объяснить на основе механизмов невроза, а антисемит как таковой, будучи потенциальным фашистом, конечно же, не является психопатом. Окончательное теоретическое объяснение полностью иррационального симптома, не нарушающего, однако, «нормальности» тех, у кого он обнаруживается, выходит за рамки данного исследования. Однако мы считаем себя вправе поставить вопрос: cui bono? Каким целям служит антисемитское мышление в жизни индивидуума? Окончательный ответ на этот вопрос можно найти, лишь исследовав стереотипы с их причинами, возникновением и укоренением. Направление для такого ответа мы наметили в предшествующих главах4. Здесь мы ограничимся исследованием относительно поверхностного пласта «я» и зададим вопрос: «Что дает антисемитизм субъекту внутри конкретной структуры его опыта?»
В определенном смысле антисемитские предрассудки, без сомнения, обладают рациональной функцией. Они могут возникнуть на конкретной основе из зависти экономического характера или из желания обогатиться за счет лишения прав более зажиточного меньшинства. Рациональным можно также назвать и поведение тех, кто стремится к фашистской диктатуре и рассматривает предрассудки как общую платформу, хотя в данном случае вопрос о рациональном подходе усложняется, так как такая диктатура, по-видимому, не служит интересам индивида, а коллективное автоматическое принятие заранее готовой формулы нельзя назвать рациональным. Однако в данный момент нас занимает другой аспект. Какое преимущество получают «разумные» в остальном индивиды, когда они становятся приверженцами идей, не имеющих реального базиса, и которые обычно связывают с ложной адаптацией?
Для того чтобы дать предварительный ответ на этот вопрос, мы рассмотрим результат опроса респондентов по шкале РЕС — это полная неосведомленность и растерянность опрашиваемых в случаях, когда затрагиваются социальные темы, выходящие за пределы их непосредственного опыта. Объективизация социальных процессов, в действительности подчиняющихся надындивидуальным законам, по-видимому, ведет к духовному отчуждению индивида от общества, воспринимаемому отдельной личностью как дезориентация и сопровождаемому страхом и неуверенностью. Политические стереотипы и персонализацию логично интерпретировать как средство преодоления этого неприятного состояния, шаблонные представления о политике и бюрократе – как ориентировочные маркеры и проекции вызванных дезориентацией страхов. Сходные функции, по-видимому, выполняет и «иррациональное» клише евреев. Для индивидов с крайней степенью предубеждений они максимально стереотипны и одновременно в большей степени, чем какое-либо другое пугало, персонифицированы, так как определяются не профессией или социальной ролью, а экзистенцией как таковой. По этим, а также историческим причинам они значительно более приспособлены взять на себя функцию «черного человека», чем бюрократы или политики, которые, впрочем, часто образуют лишь напрямую ощутимый эрзац собственного объекта ненависти, которым являются евреи. По-видимому, необычность евреев становится самой сподручной формулой для того, чтобы справиться с отчуждением общества. Приписывая евреям вину за все существующие беды, можно как бы с помощью прожектора, позволяющего быстро и всесторонне ориентироваться, объяснить темные стороны действительности. Чем меньше антиеврейские фантазии соответствуют реальному опыту, чем больше они сохраняются, так сказать, «в чистом виде» от загрязнения действительностью, тем меньше они подвергаются помехам, вызванным диалектикой опыта, которая в большей степени затрудняется закоснелостью стереотипов. Антисемитизм является универсальным средством, способствующим приобретению интеллектуального равновесия, антикатексиса и структурированию стремлений к переменам.
