Ознакомительная версия.
Впрочем, есть и другая «темная сторона» подобной «профилактики». Дело в том, что такой важный, хотя и невидимый капитал, как родительский авторитет, в результате применения подобных методов не то чтобы значительно «худеет», он просто испаряется. В сухом остатке мы получаем практически неуправляемого ребенка и бессильного, безоружного перед ним родителя. Родителя, которого можно не слушаться.
Конечно, можно попытаться «поменять власть», однако без жестких (да что там жестких – жестоких) мер в этом случае уже не обойтись.
Маленькое лирическое отступление. Многие вполне интеллигентные люди приводят примеры, когда исключительно запущенный ребенок вдруг преображался, попав к хорошему воспитателю либо педагогу. Такое бывает, и нередко. Однако ключевой момент тут – «другой человек». То есть человек, который не потерял этот авторитет, который имеет его и может им воспользоваться. Чувствуете разницу? Педагог, который «развалил» дисциплину в одном классе, пусть лучше перейдет в другую школу. Там, где его не знают, где педагогический авторитет будет дан ему в качестве аванса – по должности. На новом месте у него есть шанс начать все заново, не повторяя старых ошибок. А куда же деваться родителю, попавшему в такую же ситуацию?
Нет ничего хуже в воспитании, чем вынужденные уступки.
– Только не плачь, куплю я тебе эту машинку…
– Ну ладно, не ходи сегодня в школу, если уж ты так мучаешься…
– Да прекрати эту истерику… иди куда хочешь, глаза бы мои…
– Последний раз! И больше не проси! Ты же знаешь…
Дети, даже самые покладистые, самые «примерные» и «хорошие», в любом случае проверяют своих родителей «на прочность».
Сколько можно себе позволить?
Где та черта, до которой папа или мама уступит?
А если надавить еще чуть-чуть?
Уже «нельзя» или все-таки пока еще «можно»?
Вот главнейшие вопросы, ответ на которые ребенок ищет с помощью капризов и «наездов» на родителей. Выяснение границ своего внешнего пространства. Сколько мне позволено, а где «мое» заканчивается? Насколько серьезно родители относятся к моим желаниям?
Когда наш мальчик требует себе новую игрушку его бурная реакция вовсе не означает, что без этой игрушки ему не выжить. Кроме вполне естественного интереса ребенка к новизне, в данном случае будет еще один ведущий мотив: желание «я хочу» против границы «мне позволяют». Как говорится, дело принципа. Как только вещь куплена, этот мотив тут же станет неактуальным. Этим и объясняется быстрое «охлаждение» многих детишек к недавно купленным игрушкам, которые они до этого так активно клянчили.
Повторяю: важна не сама игрушка, а победа в борьбе «хочу» и «позволено».
Как поступить в данном случае, думаю, догадается любой здравомыслящий родитель.
Однако игрушки детям необходимы, и конечно, отказываться от их покупки не следует. Следует лишь навести порядок в этих покупках. Как? А хотя бы так:
• не покупайте игрушку «с первого раза». Сразу предупредите ребенка, что вы зашли в «Детский мир» «только посмотреть»;
• отслеживайте высказанные ранее пожелания мальчика: о том, что ему действительно хочется, он наверняка не раз «проговорился» ранее;
• следите за реакцией ребенка в магазине: если он целенаправленно устремляется к определенной игрушке, значит, он не раз задумывался о ней;
• кисло-плаксивое выражение лица нашего парня выдает, что для него важна не сама игрушка, а податливость родителей;
• обещание купить через денек-два, ко дню рождения или другому празднику вызывают не истерику, а понимание (либо огорченный вздох).
В принципе, не факт, что эти признаки сработают стопроцентно, однако существенно облегчить нам нелегкий детский шопинг они в состоянии. И еще – самый верный признак, который, к сожалению, проявляется только тогда, когда игрушка уже куплена. Если ребенок с ней играет, причем долго и с увлечением – значит, покупка была правильной.
Потому что самая главная причина капризов – это борьба за внимание, за родительское тепло. Борьба порой жестокая и неразумная, ибо чадо наше зачастую добивается прямо противоположных результатов – его ставят в угол, запирают в комнате, выгоняют с глаз долой. Действительно, мало кто испытывает теплые чувства к орущему, брыкающемуся и непослушному паразиту, который пилит наши нервы, катаясь по полу и совершенно не слушая наши увещевания.
Хотя мама, может быть, еще и стерпит такие безобразия, да найдет в себе силы приласкать, пожалеть, посочувствовать. А папа… С папами оно как-то сложнее. Нет терпения у пап слушать все эти истерики.
И детишки, кстати, это прекрасно чувствуют. Поэтому иногда наблюдаются просто чудесные метаморфозы – негодный мальчишка, который закатывал при маме форменную истерику, вдруг становится пай-мальчиком, едва папа входит в комнату.
И дело не только в том, что папа способен применить чисто мужское и незаслуженно забытое успокоительное средство – ремень.
Просто дети – стихийные психологи. Они прекрасно чувствуют, что в случае с папой шансы получить желаемое таким способом ничтожно малы, а вот нажить лишние неприятности на голову (или на место пониже спины) – пожалуйста. Поэтому с папой обычно алгоритм такой: похвалиться своими достижениями, дабы заслужить скупую мужскую благодарность.
Конечно, я утрирую. Конечно, в разных семьях все может происходить по-разному. Естественно, бывают очень чувствительные папы, которые быстрее посочувствуют своему ребенку нежели родная мать. Однако, в общем, некий архетипический папа поступит именно так.
Итак, если причина капризов именно в недостатке внимания, то «лекарство» будет простым и сладким. Собственно – это самое родительское внимание.
Подойдите, погладьте по головке, поговорите – короче, уделите минутку только ему. Только и всего.
Если мы правильно определили причину, то напряженная ситуация снимется сама собой. Если дело не в недостатке внимания, или же в нашем мальчике взыграет жестокий приступ детского эгоизма («только мне и никому более!») – лечение может быть более сложным и горьким.
Каким? Смотрите вышеперечисленные варианты. А я подкину еще один, свеженький.
Истерит? Не обращайте внимания. Вообще никакого. То есть – как будто маленького истерика нет в природе. Трудно – уйдите в другую комнату. И там слышно? Срочно собирайтесь в магазин. Эдак на часок… Пусть поорет вдоволь… Уверяю: в отсутствие зрителей орать нашему чаду не захочется. Публичная истерика – это театр, пантомима, рассчитанная на ответную реакцию. Если этой реакции ожидать неоткуда – смысла продолжать действо нет.
Правда, такое просто посоветовать, однако не так уж просто выполнить. Как так – бросить на произвол судьбы плачущего сыночка? А ежели с ним припадок приключиться? Головкой в истерике ударится? Соплями захлебнется? Вариантов масса, один другого ужаснее. Нет, все же этот последний вариант подходит разве что родителям с хорошими крепкими нервами.
Впрочем, спешу заверить: не приключится, не расшибется, не удавится. Потому что обычный ребенок, пусть и в истерике, все же не дурак. И истерикой своей стремится уязвить именно родителя, но никак не себя любимого. Театр, он и есть театр.
Впрочем, если действительно вредит сам себе – тут уже книжка с советами не поможет. Тут нужно к доктору причем специализированному. На полном серьезе. Потому что некоторые вещи нужно лечить таблетками, а не словами.
Количество истерик и капризов значительно возрастает, когда ребенок не знает волшебного слова «нет». Вернее, не ощущает его магического значения. Я понимаю, что современная детская психология всячески отрицает это слово, считает его чуть ли не ругательным. Мол, ребенку нужно давать неограниченную свободу. Мол, нужно избегать всяческих отрицаний и ограничений. Мол, нужно мыслить исключительно позитивно – в стиле «да, можно», а не «нет, нельзя».
Прекрасные советы. Замечательные методики. И подразумевают они, само собой, блистательный результат.
Именно «подразумевают». Но не достигают. Почему? А просто потому, что в жизни – реальной, каждодневной, настоящей – оно, это слово, – есть. На каждом шагу. И не слишком-то эта самая жизнь считается с тем, чего мы хотим, а чего нет.
Поэтому лично я – за слово «нет».
Я – за разумные ограничения.
Я – за ясно различимые границы.
В этом мире мы, к сожалению (хотя может быть – как раз наоборот, к счастью), не одни. Вокруг нас живут и с нами взаимодействуют другие люди. И именно поэтому никуда не делось основное правило человеческого общежития:
Моя свобода кончается там, где начинается свобода другого человека.
Ознакомительная версия.