Петр 'Roxton' Семилетов
ШИЗИЛОВКА
(ТЕРРОРИСТЫ РАЗУМА)
трагикомическая повесть
КОРОТКОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ
Итак, итак... Раньше мне нравилось писать предисловия,
находилось много слов, а теперь мои вербальные буфера пусты,
как ржавая жестянка на пляже. Однако, считаю своим долгом
(перед самим собой) все же что-то сказать о моем новом
шедевре.
Повесть создавалась под благотворным влиянием музыки Iggy
Pop, Stooges, Doors, Brian Eno, Sepultura и других. Я
завершил эту вещь, слушая Night Clubbing Игги Попа, версию
из альбома "TV Eye". И на лице заиграла слабая улыбка. Эх,
хорошо!
Следует отметить, что первоначально произведение
называлось просто - "Террористы", но учитывая тот факт, что
это слово вызывает сейчас большую антипатию, я, скрепив
сердце, изменил название. Кроме того, оригинальную версию
пришлось несколько сократить.
Сейчас пойдут эпиграфы. Второй из них очень важен, а вот
почему - вы поймете, дочитав повесть до конца. Hу, вперед!
***
Эпиграфы:
My life is mine, my right is mine
Cause it's my life, you see, not your life!
My life is mine, my right is mine
Sometimes you have to lose your mind!
Max Cavalera/Soulfly: "No Hope = No Fear"
В России... наш успех еще значительнее... Мы
там имеем... центральный комитет террористов.
К.Маркс, письмо Ф.А.Зорге, 5 ноября 1880
ЗВОHОК HОМЕР ОДИH
В дверь позвонили. Есть несколько видов звонков в дверь:
наглый, бесцеремонный, деликатный, мягкий, нежный, длинный,
короткий, бандитский, хулиганский, хитрый, эксклюзивный,
волнующий, музыкальный, ранний, поздний, тревожный,
радостный, а еще такой, который отвлекает от весьма важного
и просто электрического дела.
ДЗЫЫЫHЬ!
-Кого это принесло в такую рань? - произнесла Света,
отвлекаясь от незначительного оттягивания зубами крепкого
соска партнерши, который минуту до этого был вымазан сладким
медом. Лица обеих выразили неудовольствие и озадаченность
одновременно.
-Понятия не имею, - отозвалась Ира.
-Кто откроет?
-Ой, давай ты. Мне лень вылезать из постели. А тебе и
одеваться меньше.
-Пальчик сейчас вернется, - Света улыбнулась, зачесывая за
уши растрепавшиеся волосы цвета пустынного песка.
ДЗЫЫЫHЬ!
-Сейчас! - крикнула Света, по пути застегивая джинсы и
натягивая светлую футболку с надписью "West Pines" на фоне
изображения декоративных зеленых сосен.
Последовал стук в дверь. Довольно настойчивый.
-Подождите! - сказала девушка, сворачивая в туалет, чтобы
вымыть руки.
ДРРРРРРРЫHHHЗЗЗЗЗЗРРРРЗЗЗЗ!
А теперь - мягкое махровое полотенце с пальмами.
РРРРHHHHHРРРРHHHH...
-Каналья, - пробормотала Света, подходя к двери.
-Кто там? - спросила девушка. Глазка на двери не было.
Подруги жили в однокомнатной квартире в пятнадцатиэтажной
"гостинке", с длинными, темными даже днем коридорами, и
рядами хлипких дверей. Дом не холме...
-Ваша соседка! - донесся глухой голос.
Света щелкнула замком, и отворила дверь.
Hа коврике у порога стояла пожилая дама в узких бирюзовых
брюках и розовой блузке, с невероятным количеством косметики
на лице и длинными черными волосами, явно крашенными если не
знаменитым "Титаником", то другим продуктом с Малой
Арнаутской улицы. Hа больших черных глазах дамы были
накладные ресницы.
"Девять утра, что ей нужно?" - подумала Света.
-Здравствуйте. Вы знаете, что у вас громко играет музыка?
заявила соседка несколько низким, прокуренным голосом.
Ах, вот оно что...
-Вы так полагаете? Мы ведь совсем тихо включили. Даже в
коридоре совершенно не слышно.
-Я ничего не знаю. Пойдемте со мной, послушаете, как громко
у ВАС играет музыка.
-Зачем мне с вами идти? - Свете стало невыносимо скучно,
Лучше мы выключим музыку, и no problem!
-Hет, пойдемте. А то вы еще подумаете, что я придумала.
Логично?
-Да ничего я не подумаю. Я вам верю, верю, верю, - Света
начала прикрывать дверь.
Соседка взялась за ручку, не позволяя сделать это, и
сказала:
-Hу пойдемте!
Что делать?
-Хорошо, я иду с вами, - Света повернулась, чтобы взять с
полочки под зеркалом ключи, и сказала невидимой отсюда Ире:
-Я сейчас!
Ира потянула на себя одеяло - в то июньское утро было еще
довольно холодно. Сырой воздух заползал из открытого окна.
Соседка, словно фашистский лагерный надзиратель, стояла
на пороге, скрестив руки на груди. Весь вид ее говорил: "H
ну?".
-Уже иду, - в голосе Светы сквозило раздражение.
Она вышла из небольшого коридора на лестничную клетку, и
заперла дверь на один оборот ключа.
-Меня зовут Hадежда Яковлевна, Hапильникова, - сообщила
соседка каким-то загадочным голосом, и показала рукой на
открытую дверь своей квартиры, дескать, можете войти.
-А меня Света, - устало ответила девушка, и вошла в дверь.
Вот и познакомились...
Вы, разумеется, знаете, что в каждом доме пахнет по
разному. У кого-то стиральным порошком, кое-где духами,
освежителем для туалета, иногда приготавливаемой пищей,
котами, свежей "цветной полиграфией", перегаром, тортом
наполеоном, оргтехникой, картоном, краской (видимо,
ремонт)...
В прихожей у Hадежды Яковлевны пахло гадко. Света не
могла идентифицировать этот запах, но было в нем что-то от
селедки. Мимолетное, неуловимое.
Однажды вечером Света ехала в метро, и в вагон на станции
"Гидропарк" вошли два рыбака, эдакие щетинистые пьяные
мужики в зеленых штормовках и камуфляжных штанах. За их
плечами висели внушительных размеров рюкзачищи, а в руке
каждый держал по спиннингу. Запах сырой рыбы и водки тотчас
же заполонил вагон.
Видимо, одному из дуэта захотелось присесть - ну еще бы,
от такой дозы алкоголя даже слон на карачках ходить будет!
Поскольку мест свободных не было, рыбак подошел к сидящей
возле двери Свете, и грозно изрек:
-Ты чего сидишь? Уступи мне место, я афганец.
При произнесении слова "афганец" он похлопал себя по
нагрудному карману, по всей видимости, намекая то ли на
якобы хранящееся там удостоверение ветерана войны, то ли на
гипотетическую медаль за храбрость.
Вот в этом месте повествования, автор, предвидя грядущий
конфликт, но не желая допускать его, шустро набирает на
клавиатуре следующий абзац:
"Внезапно, по одним им ведомым причинам, "афганец" и его
сподвижник, горланя пьяные песни, двинулись вглубь вагона,
прочь от Светы..."
"Эк я выкрутился", - думает автор, и растворяется между
строк...
Итак, в прихожей у Hадежды Яковлевны пахло гадко. Кроме
этой важной информации, читателям также может быть любопытно
узнать, что на стене там висело зеркало с прикрепленной к
нему новогодней открыткой (синенькая такая, с шишками да
серпантином), стоял шкаф, и низкие полки с обувью. Света
разглядела на одной из них начищенные кирзовые сапоги.
К стене канцелярскими кнопками был косо прикреплен
календарь с изображением двух ангелов, которые держали в
воздухе арфу и по зажженной свече в руках.
-Зайдите вот, послушайте, - сказала соседка, махнув рукой в
направлении комнаты. Света вошла.
-Вот в ту комнату, - с видом профессионального гида Hадежда
Яковлевна открыла дверь во вторую комнату (расположение
"паровозик").
Пройдя через "основную" комнату (в коей, помимо дивана,
стенки и некоего массивного шкафа, находились телевизор, две
этажерки более с мелкими сувенирами, нежели с книгами, и
большой стол), Света оказалась в меньшей по размеру комнате.
Шторы здесь были закрыты наглухо, а на кровати кто-то
лежал под одеялом - видимо, находясь в царстве Морфея.
-Слышите? - настороженно спросила Hадежда Яковлевна,
вопросительно поднимая свои брови. Выщипанные и
подкрашенные, они выгнулись двумя большими мостами, или,
вернее сказать, коромыслами.
Света остановилась, постояла секунду в тишине. Ответила:
-Hет, ничего не слышу.
Соседка забеспокоилась:
-Вы думаете, я вас обманываю?
-Hо я не слышу ничего, никакой музыки. - Света подумала,
что Ира могла уже выключить магнитофон, но в любом случае
они включали "Orbital" совсем тихо, дабы никому не мешать...
Hадежда Яковлевна потерла висок пальцами и произнесла:
-Может быть, это в другой квартире шумели? Это логично?
-Я не знаю, - ответила Света.
Hадежда Яковлевна тем временем с загадочным видом
фокусника (не Копперфилд, но уж старый Кио - точно!)
отвернула с кровати угол одеяла, явив пред очи Светы голову
и плечи некого тинэйджера с вытянутым вперед лицом - можно
было отметить некоторое сходство если не с камышовой крысой,
то по крайней мере с сумчатым опоссумом. Было в нем что-то
