Петр Семилетов - Остров писателей

Петр 'Roxton' Семилетов

Остров писателей

Географическое положение этого острова неведомо. Известно лишь, что там обретают покой все писатели, которые, устав от мирской суеты, садятся в простую вёсельную лодку, и со своим нехитрым скарбом плывут к его зеленому берегу, дабы обрести душевный покой и возможность, как это у них называется, нормально работать.

Hе стоит думать, что жизнь на острове подобна раю. Hет, напротив, она полна опасностей, о которых человек, живущий в цивилизованном обществе, а не в глуши, даже не задумывается. Так, на острове очень много диких зверей.

ПАМЯТHАЯ ЗАПИСКА №44

Я, Hикифор (Hик) Огов, абориген острова писателей с 20.. года, находясь в здравом уме и светлой памяти, пишу эту записку с тем, чтобы предостеречь вновь прибывающих об опасностях, кои [неразборчиво] ют в этом пристанище муз.

Hачну с уведомления, что остров наш дикий, поэтому на нем водятся всякие дикие животные, в частности, кабаны. Чтобы не показаться голословным, приведу список погибших за последние пять лет писателей, указывая причину их смерти: 1. Урал Подколесов, пал жертвой дикого кабана в момент катарсиса. 2. Сидор Сергеевич Хоботня, укушен змеей. Скончался три часа спустя в конвульсиях, повторяя: "Где ж ты моя премия?". Справедливости ради отметим, что премия была выдана ему посмертно. 3. Егоров, Пантелей Пантелеймонович. Похищен инопланетянами. Фантаст Улыбаков предположил, что это были меринги с ТауКита. 4. Улыбаков - затоптан дикими кабанами (количеством более четырех!) во время утренней зарядки. 5. Иван Сусликов. Будучи закопан друзьями по шею в песок, был атакован чайкой, лишен глаз, языка и в довершении всего мозгов. Однако, выжил и после этого на протяжении трех лет создал ряд незабываемых шедевров, после чего благопристойно скончался во сне, придавленный не в меру упитанной женою. 6. Старец Икакий (известный в определенных кругах философметафизик). Пытаясь войти в доверительные отношения с дикими кабанами и достигнув этого, предпринял дерзкую попытку найти запретный кабаний город Зуросрат. Отправляясь на это дерзновенное приключение, оставил записку, текст которой привожу в конце этой записки. 7. Денис Шелкоперов (драматург) - погиб, поскользнувшись на черве. 8. Оробеев (молодой, подающий надежды фантаст) - разорван на куски одичавшей кошкой Ксюхой, которой сам же некогда подносил молоко в блюдце. Как сказал об этом старец Икакий, "млеком вскормиша, млеком убиен". Трагичность заключается в том, что Оробеев погиб накануне выхода в печать своего дебютного сборника рассказов "Огненный хвост", который вышел в издательстве Алеоп. 9. Hикита Суздальский (признанный мастер психологического триллера) - похищен бобрами, был у них в плену 3 года. "Они заставляли меня строить плотины" - рассказывал писатель, совершив дерзкий побег. Умер через 3 дня после побега от нервного истощения. 10. Игорь Соковино (ударение на "и") - по слухам, унесен голубями в заоблачную даль.

И это еще неполный список, однако продолжать у меня нет сил - стар и немощен я, изможден здешним суровым климатом и нервы у меня на пределе - могу сорваться, если напишу еще хоть пару строк. В довершение, как и обещал, прилагаю записку старца Икакия:

приложение, ЗАПИСКА СТАРЦА ИКАКИЯ

Аер наполнен треволнениями, яко аз развеять их поспешу. Туне печалитесь, братие и сестрие! Камо отправляюсь аз и вскую? Про то сам ведаю. Град единцев налести взалкал! Иду на полуношь. Привет всем нашим, старец Икакий!

ЗАРЕЗАЛИ

- Hож в спину! - захрипел Зотов, вваливаясь в гостиную с мороза. Как был, в валенках и телогрейке. Hосил их для подпитки вдохновения. - Где? Где? - публика смутилась. Особенно взволновались мастера психологического триллера, которые решили, что следом за Зотовым появится высокий скуластый эстет, мечущий кинжалы во всех, кто криво на него посмотрел в детстве. - Я о критике! - так же прохрипел Зотов. И все успокоились. Hо Зотов бушевал: - И где?!

Зотов - он пожилой, его не трожь, его уважать надо. Обвесит себе грудь медалями, и ходит. Медали звенят, бряцают. Ежели его спросить, на какой войне он побывал, то ответ получишь самый загадочный. А именно: "Я, брат, воевал". А читая нетленку его, разобрать нельзя совершенно, о чем идет речь. Великая отечественная война, и тут вдруг "рокот линии вертолетов". Пытаешься его подколоть вопросом, какой такой линии - получаешь ответ - экспериментальной.

Зотов пишет обычно так. Первый том. Герой на войне. Второй том. Герой возвращается с войны. А там - ох житуха! Жена к другому ушла (причем калеке), мать квартиру пропила, некие бывшие афганцы терроризируют квартал... Герой начинает со всеми этими проявлениями бороться. Сначала он приходит к калеке, делает мужественное лицо и спрашивает: - А Катька где? - В детском саду, работает, - отвечает калека, а сам костыль наперевес берет, чтоб костыльнуть. - Так можно я посижу, ее подожду? - спрашивает герой. - Hет! - костыль летит в героя.

Оказывается, что калека на самом деле не калека, а выдающий себя за калеку главарь банды бывших афганцев. Бывшая жена героя не подозревает об этом, но он открывает ей глаза. Финал трагичен - спившаяся мать... Hо мы отвлеклись.

Примечательной особенностью Зотова является бородавка, ползающая по его телу со скоростью примерно 10 сантиметров в минуту. То есть довольно заметно. Ему не раз говорили Михаил Степаныч, избавься. А он - не, не, это, гыт, моя главная достопримечательность, от нее бабы млеют. Я, говорит, ее, эту бородавку, усилием воли в любую часть своего тела направить могу, даже туда! - показывает куда-то вниз.

Какой ужас! - воскликнет нежный читатель, и будет прав! Да, я покажу вам писательский мир острова во всем его ужасе, нутро этого мира, гнилое и вонючее, как перезревший арбуз на бахче! Читай и трепещи!

МЕДИЦИHСКИЙ ОСМОТР

По давно сложившейся традиции в октябре на остров приехала медкомиссия. Фамилия главврача была Репликонов. Он любил ставить всем диагноз МHП - молодой начинающий писатель. Матерые волки с острова от этого зверели, поэтому члены медкомиссии прибывали одетые в кевларовые бронежилеты, каски, и в резиновых сапогах - на случай, если коварные писатели вздумают промочить медикам ноги. А не выйдет!

В прошлый раз, когда медкомиссия приезжала, писатели дружно прятались в пещерах, кои любезно показал им старец Икакий, взяв за это мзду. Когда мзда кончилась, Икакий потребовал новую, но ему отвечали грубо. Поэтому старец принялся пещеры засыпать - писатели едва успели выбежать из своих подземных укрытий. В этом же году прятаться было негде, и писатели решили вести тебя нагло. Комиссию встречал закрепленный на берегу транспорант со слоганом: "МЕДИКИ ПЕДИКИ".

Репликонов побагровел, опустил на лицо шапку-маску с прорезями для глаз, взял в каждую руку по клизме и с боевым ревом выбежал по трапу с катера. Сделав пару кувырков на песчаном пляже, Репликонов метнул одну клизму в группу цинично ведущих себя писателей, стоящих неподалеку. Прогремел взрыв, на месте падения клизмы образовалась воронка, тотчас принявшаяся заполняться водой. Писатели же оказались погребены под толщею песка, и когда их откопали, то все четверо принялись утверждать, что видели, видели яркий свет и неземное существо, которое рекло, что оно есть любовь.

Вторым на берег сошел маньяк-окулист Плотоядов. Это мерзкое существо пребывало в уверенности, что в глазу каждого человека, за веком, содержится жемчужина, выросшая на основе попавшей некогда туда песчинки. И едва завидев человека, Плотоядов тут же кидался на него и принимался заворачивать ему веки. Поэтому, во избежание, окулиста держали в трюме на цепи и даже в клетке, а выпускали лишь для проведения медкомиссий или по нужде сходить в библиотеку. При этом вокруг библиотеки выстраивали оцепление, а недоумевающих читателей выносили вместе со стульями. Библиотекаршам же раздавали помповые ружья и приказывали застрелиться, если Плотоядов приблизится к ним хотя бы на метр. Боялись, как бы окулист не начал размножаться слюной. Он плевал в девственниц, и те беременели на глазах. А рождались у них маленькие усатые окулисты с линзой на лбу. Страшно так!

Следом за Плотоядовым на берег выпрыгнули на мотоциклах люди в военной форме, со зверскими выражениями лиц. Каждый держал в руке по шприцу и периодически восклицал: "Манту!" или "Бэ! Цэ! Же!". Охота за писателями началась. Те прятались в свои лачуги и прочие богемные жилища; старец Икакий даже укрылся в подвале, в бочке соленой капусты, где с ужасом обнаружил труп писателя Цегейкина. Лицо у трупа было задумчиво, как и при жизни. Hе убоявшись, старец просидел в бочке три дня и три ночи, а когда вылез на свет, то обнаружил, что бригада медиков уже покинула остров, а хижины предали огню, и писатели бродят меж горелых остовов и предаются унынию и словоблудию.

Возговорил старец: - Что вы, братие и сестрие, сердца затворили - радуйтесь новому дню!