ДАНИЛА ВРАНГЕЛЬ. НЕЗАКОНЧЕННОЕ БЕЗУМИЕ
Несомненное превосходство тела над душой. Он задумался. Это хорошо или плохо? Неясно. Вышел на поляну и осмотрелся. Вдали виднелись горные вершины. Прямо перед ним, в густой траве, стоял автомобиль. Японский внедорожник. В кабине не было никого. Подошел. Ключи зажигания были на месте.
Он снова задумался. Превосходство тела над душой? - ? - ? Мда…
Осмотрелся. Где хозяин? Нет хозяина? Странно… Всё это странно. Машина неожиданно взвыла двигателем и, рванув с места, исчезла в глубине леса, маневрируя между секвойями, взмывшими стометровой высотой к небу.
Чёрт… Это что такое? Он вытер пот со лба. Галлюцинации? Или превосходство тела над душой? Огляделся. Из-за дерева выглядывал человек. Похоже, женщина… Или девушка…
- Эй, извините, я заблудился. – Он помахал рукой неведомой личности.
Женщина вышла из-за дерева и медленно двинулась к нему. Это оказалась красотка лет тридцати. Подошла. Окинула его взглядом. На ней была странная одежда цвета хаки. Лёгкий комбинезон с открытыми плечами.
- Я заблудился, - повторил он. И внимательно стал смотреть на неё.
- Не вы первый, - ответила она. – И, очевидно, не последний. Эти деревья высадили всего пять лет назад. Проводили эксперимент. Семена были инфицированы стволовыми клетками человека. Но за пять лет они хорошо освоились.
- Пять лет? – Он окинул взглядом стометровые стержни деревьев, уходящих в высоту. – Не может быть!
Она спокойно глядела на него. Сказала:
- Здесь может быть всё. Сто гектаров мыслящих секвой перевернут мир. Их много раз пытались уничтожить. Вырубить. Ничего не получается. То техника перестаёт работать, то люди делают самоубийство. А вы… Вы как сюда попали?
- У меня заглох вертолёт. Он отсюда в пяти километрах.
- Вы сможете к нему вернуться?
- Конечно. По электронному компасу.
- Так возвращайтесь, мой вам совет. Здесь сложная ситуация. В этом лесу может случиться всё что угодно. Эти секвойи, они сошли с ума.
- Что вы такое говорите! – Он уставился на неё, выискивая следы сумасшествия. – Деревья сошли с ума?
- Это не деревья. Это Суд Божий на земле. Они скоро наведут порядок по своему усмотрению.
Ага-га-га-га-га-га-га!!! – неожиданно пронеслось в высоте.
Он поднял голову и посмотрел на деревья. Те молчали. Посмотрел на женщину. Спросил:
- Это что такое?
- Это привет вертолётчику.
Он недоверчиво посмотрел на неё.
- А вы? А что здесь делаете вы?
-
Я тоже заблудилась. Но обратной дороги так и не нашла. И у меня нет вертолёта. Я живу здесь. Секвойи разрешили.
Он потёр лоб в размышлении. Чёрт… Влип. Нарвался на сумасшедшую.
- Это не ваша машина только что отсюда уехала?
- Моя. Я сказала ей ехать в гараж.
- Она у вас передвигается самостоятельно?
- Да. В состав бортового компьютера внедрены стволовые клетки человека.
- А какого человека?
- Ну, в данном случае клетки мои. А джип вырос на дереве. У меня всё растёт на деревьях, даже батоны. Не хотите выпить? Только что созрел французский коньяк. Надо оборвать бутылки, а то перезреют.
- Хочу, - сказал он. Выпить захотелось реально.
- Пойдёмте, - сказала она.
Они двинулись в глубину леса.
Бутылки висели ровными рядами. Их было штук сорок. Дерево оказалось коренастой осиной. Его ветви от тяжести выросшего коньяка согнулись почти до самой земли. Он изумленно глядел на бредообразную картину. Подошел ближе, пощупал бутылку. Она держалась на плотной завязи, вросшей в пробку.
Первые рюмки выпили молча, глядя друг на друга.
-
Ну, как? - спросила она. - Нравится? – Испытывающе стала глядеть ему в глаза.
- Ещё не распробовал.
- Распробуешь, время есть, - перешла она на «ты». – Если хочешь, можно вырастить запасные части к твоему вертолёту. Можно вырастить вообще целый вертолёт. Но ждать надо с пол года. Вертолёт будет расти долго.
- А почему ты не уезжаешь отсюда?
Она помолчала. Проговорила не слишком уверенно:
- Здесь мой дом. – Добавила: - Я… Я выросла на дереве. Я здесь родилась. Мой отец один из разработчиков проекта. Он вырастил меня, а потом застрелился.
- Сколько же тебе лет?
- Три.
- Три?
- Три. А что, это мало? Но жить я буду столько, сколько растут секвойи. Очень долго. Я даже не представляю, сколько.
- Секвойи живут тысячи лет.
- Ну, наверное, и мне придётся протянуть столько. Тем более, есть дубли.
- Какие ещё дубли?
- Запасные завязи. Если я погибну, то придётся вырасти на дереве снова. Память сохранится. Я постоянно хожу, подпитываю новыми впечатлениями завязи. – Она помолчала, глядя на него. Сказала: - Ты первый мужчина, с кем я общаюсь контактно. Все остальные были виртуальные.
- Ну, и как они?
- Да так себе. Сказать особо нечего. Я бы хотела встретить выросшего на дереве. Должен же быть такой. Не хочешь?
- Что?
- Вырасти на дереве?
- Это как?
- Ну, я запрограммирую завязь, и через сорок дней ты будешь готов. А этот материал уничтожим. Он всё равно скоро выйдет из строя.
- Какой материал?
- Вот этот. – Она указала пальцем не его тело.
Он молча глядел на неё. Сказать было нечего. Проговорил:
- Я подумаю.
Она сразу оживилась и радостно стала говорить ему о прелестях растительной жизни. Он слушал её и рассуждал: Может быть это ЛСД? Или пейот. Где же я успел набраться этой дряни? Но на вертолёте летел точно. А может я уже умер? Возможно ли это? Никто не знает, как выглядит смерть. Быть может, я её вижу. Возможно, эта красотка в комбинезоне и есть подруга с косой? О, Господи… Маразм, маразм, маразм…
- …И тогда мы начнём выращивать всё остальное, - щебетала она с полуулыбкой – После войны не останется ничего, а у нас будет всё.
Точно с косой, думал он. Я давно подозревал, что вещи, о которых мы ничего не знаем, выглядят совершенно не так, как мы думаем. Или всё-таки ЛСД? Ничего не понятно.
- Ты же знаешь, что происходит на Синайском полуострове, - радостно продолжала она. – Мой отец всё знал. От секвой. После этих событий начнётся война. Это будет где-то осенью. Ядерный удар такого масштаба переживут только секвойи, как самовозраждающиеся тактические единицы разума. Неужели ты не знаешь, что Конец Света произойдёт очень скоро, этой осенью.
- Нет, - сказал он. – Первый раз слышу.
- Ну, теперь ты всё знаешь, и право выбора за тобой.
Она стала глядеть на него зелёными глазами, обрамлёнными густым камышом ресниц. Он смотрел на неё. Сказал:
- Можно я дотронусь до тебя?
Она улыбнулась и протянула руку.
- Пожалуйста.
Он сжал её ладонь. Тёплая, мягкая кожа. Нет, не мертвец. Отпустил ладонь.
- Я не верю, что всё это может быть настоящим. – Обвёл рукой вокруг себя. – Я не верю, что я не сплю. Этого не может быть.
- Ты не спишь, - уверила она его. – Но и не бодрствуешь.
- Ага…
- Да, не удивляйся. Да не ты один, успокойся. Из людей почти никто не видит мир в его естественном виде. Почти никто.
- Да? А ты видишь?
- Я – да.
- Да? И почему же?
Она спокойно глядела на него. Проговорила:
- Я не такая, как все. Ты же уже знаешь. Я ребёнок природы. Я ребёнок естественной природы, хотя там и замешаны стволовые клетки. Но они, как ни крути, тоже часть природы. Естественной и самой настоящей, которую уже давно забыли.
- Да? Это новость для меня. Что я робот.
- Ты не робот, ты слепец. Но в этом нет твоей вины, ты рождён таким. Все люди таковы, это основа счастья, которого всё равно почти никто не достигает, а если и достигает, то на мгновение, не больше.
Он внимательно глядел на неё.
- А ты. Ты счастлива?
- Я счастлива. Но только потому, что не знаю, что такое счастье. Ты должен попытаться меня понять.
- У тебя нет желаний?
- Да, в общем-то, нет. Я вижу, ты понял меня. Но отсутствие желаний не гарантирует не желать их.
- Ты хочешь желать? И чего же?
- Я хочу испытывать то, что испытывал мой отец.
- Он убил себя из-за этих чувств. Ты это понимаешь?
- Конечно, поэтому и хочу понять его и понять себя.
- Зря ты лезешь в эти дебри. Некоторые люди всю жизнь убивают свои желания, но этого почти ни у кого не выходит. Ты хочешь совершить обратный процесс. Думаю у тебя те же шансы, что и у меня стать тобой.
- Но если ты поможешь мне, то всё возможно.
- Я? И каким же это образом?
- Если ты воспримешь меня, как часть себя, то я смогу понять, что такое чувства. Ведь я человек, как и ты. Но, очевидно, некоторые ощущения секвойям вырастить сложнее, чем японский джип.
