Валерий Карышев
ЗА БАЗАР ОТВЕЧУ
Вступление
Эта книга написана непосредственно на основе рассказов и высказываний конкретных лиц, являющихся моими клиентами.
Раньше, до середины 80-х годов, когда у нас отрицалось наличие организованной преступности и всячески подчеркивалось, что число совершаемых правонарушений уменьшается с каждым годом, преступные формирования чаще всего назывались бандами.
Вместе с тем в 80 — 90-х годах правоохранительные органы придумали ряд других терминов для обозначения форм организованной преступности. Это прежде всего ОПГ — организованные преступные группировки, или преступные сообщества, структуры.
Вновь вернулось забытое слово «братва».
Есть у нас теперь специальные статьи в Уголовном кодексе, посвященные организованной преступности. Это статья 208 Уголовного кодекса, касающаяся организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем; это статья 210 — организация преступного сообщества и участие в нем; наконец, статья 209 — бандитизм: создание устойчивой вооруженной группы (банды) с целью нападения на граждан или организации, а также руководство этой группой и участие в ней.
Сейчас уже трудно назвать, сколько у нас в Москве действует таких сообществ или структур, ведь если следовать букве закона, любые два-три человека, входя в преступный сговор, подпадают под статью о преступном сообществе, хотя, конечно, им до ведущих авторитетов и мощных группировок очень далеко.
Спорным остается и утверждение термина организованной преступной группировки. Дело в том, что термин «преступная» можно применять только тогда, когда есть уже приговор конкретного суда по конкретному делу. Это первое. Во-вторых, существующие группировки, или структуры, как они подчас себя называют, давно уже отошли от таких традиционных видов промысла, как грабежи, рэкет, захват заложников и т. д., а больше занимаются обычным бизнесом.
У них существуют свои экономические интересы, вполне легальные фирмы, а иногда они даже уделяют большое внимание политике. Поэтому сразу называть их преступными не совсем корректно.
И все же группировки и сообщества в Москве существуют. Между собой представители этих группировок и сообществ называют себя братвой. Отсюда и распространенные слова «браток», «брат», «братишка».
Глава 1. Братва и ее атрибутика
Глава 1
БРАТВА И ЕЕ АТРИБУТИКА
Итак, о группировках и о московских структурах. Опыт моей работы с ними как адвоката говорит о том, что эти люди никогда не называют себя бандитами. Напротив, часто они при встречах говорят: «Мы не бандиты».
— А кто же вы? — удивленно спрашиваю я их.
— Мы — структура, организация. В конце концов — мафия. Но — никак не бандиты.
Хотя, как я уже говорил выше, своих конкурентов или врагов они называют совершенно определенно бандитами.
Как же они себя называют? В основном группировки называются по наименованию района, города, откуда происходят их лидеры или откуда набирается их основной костяк. Иногда они присваивают себе имя своего лидера. Известны такие группировки, как малышовская из Санкт-Петербурга, группировки Мансура, Ларионовых, Лобоцкого.
Из кого группировка формируется? По-разному. В большинстве своем сегодня она группируется из бывших спортсменов или уличной шпаны. Часто в группировку входят и бывшие уголовники, которые имели в основном небольшие сроки — за кражу, мошенничество, угоны машин.
Сейчас можно сказать, что в новую волну группировок входят бывшие работники правоохранительных органов, военнослужащие и даже комсомольские вожаки.
Очень серьезное влияние в последнее время оказывают группировки, в которые входят бывшие афганцы. По существу, они даже возглавили свое движение. Но опять же, называть их преступными группировками неправомочно. Тем не менее многие из них сейчас находятся в зонах и тюрьмах, отбывая наказание за свои преступления.
Структура группировки
Часто в литературе об организованной преступности авторы описывают какую-нибудь структуру, говоря при этом, что в сообществе четыре-пять банд, в банде — две-три группы, в группе — два-пять звеньев, в звене — две-пять бригад, в бригаде — пять или десять человек. Но на самом деле разделения как такового в группировках, в их структурах не существует. Существует действительно деление на бригады и на звенья.
В каждой бригаде может быть от пяти до десяти человек. Иногда может быть и пятнадцать. Звенья — это маленькая группа людей, которая состоит из пяти человек. В группировках существует определенная специализация каждой бригады или каждого звена. Поэтому по назначению группировки могут иметь свою группу разведки, группу контрразведки, группу боевиков, группу людей, отвечающих за технику, группу людей, отвечающих за машины, вплоть до того, что имеются казначеи, которые собирают дань с подшефных коммерческих структур.
Особую группу составляют киллеры, или чистильщики. Но чаще всего их вызывают с периферии. Вообще они стараются не афишировать свое ремесло даже среди братвы, относящейся к их специализации негативно. А в большинстве случаев лица, которых называют киллерами, воспринимают это как оскорбление.
Совершенно очевидно, что иногда те или иные члены группировки или структуры нарушают дисциплину или совершают какой-либо проступок, за который на них накладывается наказание, вплоть до казни. Для этих целей в группировке существует штат людей, которые выполняют работу палача. Иногда многие группировки пользуются чистильщиками, обычно их вызывают из других городов и областей.
Иногда приглашают киллеров для устранения конкурентов.
Дело о заказном убийстве
30 апреля 1996 года, накануне праздника 1 Мая, я заехал в юридическую консультацию. Принял несколько клиентов, заполнил отчет за прошедший месяц и хотел было уходить домой, но тут мои коллеги решили отметить наступающие первомайские праздники. Поскольку я был за рулем, то не мог позволить себе употребление спиртного, поэтому сидел и слушал рассказы своих коллег по тем или иным делам, что является достаточно широко распространенной традицией среди адвокатов.
Примерно около девяти часов вечера мне на мобильный телефон позвонила незнакомая женщина и очень взволнованно попросила срочно встретиться с ней. Я предложил ей приехать в юридическую консультацию. Через 20 минут вошла молодая женщина лет двадцати пяти, с заплаканным лицом и, бросившись ко мне, сказала, что нуждается в моей срочной помощи.
— В какой помощи? — сказал я. — Рабочий день уже закончился.
— Понимаете, я ведь по рекомендации…
— Я это понял, поскольку вы позвонили мне по мобильному телефону.
— Моего мужа только что задержали по поводу убийства около гостиницы «Украина». Пожалуйста, поезжайте туда! Он никакого отношения к этому убийству не имеет!
Ничего не оставалось делать, как оформить договор. Сев в машину, я поехал в сторону гостиницы «Украина», благо расстояние от консультации до нее можно было преодолеть за пятнадцать минут.
Вскоре я подъехал к гостинице. Я уже знал, что моего клиента звали Федор С. и что родом он из Архангельска. Когда я вошел в гостиницу и обратился к работникам милиции, спросив, что здесь была за перестрелка, слышали ли они, они нехотя сказали, что действительно слышали перестрелку, но не знают, в чем дело и пойман ли преступник. Я хотел узнать, есть ли у них комната, но они сказали, что в комнате милиции точно никого нет. Я спросил про ближайшее отделение милиции. Мне назвали адрес — Фили-Давыдково.
Через семь минут я вошел в отделение милиции. Дежурный работник отделения, посмотрев мое удостоверение, на мой вопрос, где находится Федор С., подозреваемый в убийстве, сказал, что он действительно находится у них.
Но тут неожиданно спустился какой-то начальник в форме майора милиции — скорее всего это был начальник отделения — и бросил вопросительный взгляд на дежурного. Тот сказал:
— Это адвокат, по делу киллера, которого мы задержали.
Майор попросил меня предъявить документы. Я протянул ему свое удостоверение.
— Быстро вы приехали! Не прошло тридцати минут, как его задержали, а уже адвоката прислали, — сказал он язвительно.
— А что, в чем-то проблемы? Я что-то нарушил?
— Нет, это ваше право, — сказал майор, возвращая мне удостоверение. — Но помочь вам мы ничем не можем.
— Как? Ведь он у вас!
— Во-первых, дело по убийству ведет Дорогомиловская прокуратура, во-вторых, у нас его забрали.
— А куда?
— Я не знаю, спросите у следователя.
— А следователь где?
— Он в прокуратуре. Но они уже закончили рабочий день.
Я вышел из отделения. Я прекрасно понимал: либо меня водят за нос, либо действительно его увезли в другое место. Среди других мест могли быть дежурная часть Петровки — ИВС, либо РУОП, либо соседнее отделение милиции, где находится камера предварительного заключения. Мне ничего не оставалось делать, как объехать все три места.
