Упырь - Клименко Тимофей

Дед Николаич был глубоко несчастным человеком. Да и то верно: шутка ли, дожить до преклонных шестидесяти лет и столкнуться со стеной непонимания со стороны родных и близких?

Возьмём для примера его обычный и чуть-чуть усреднённый день. Ну, хотя бы, до обеда.

С утра он еле шаркал в уборную и ванную, а потом, едва переставляя ноги, сразу плёлся на кухню за завтраком. Но жена уже давно отказала Николаичу во всяческом уважении и как могла демонстрировала это ему. То суп нальёт, а ложку рядом не положит. То перец на стол не выставит, а приятного аппетита уже скажет. А то, стыдно сказать, хлеб порежет крупно!

Николаич, человек по натуре мягкий и не скандальный, как он всегда и всем объяснял перед нотацией, сразу же ставил супруге это на вид.

Вздохнёт укоризненно раз пять, минуты три посмотрит грозно, да и велит сесть напротив себя. И громко, чётко и внятно, да повторяя каждую мысль по два три раза, любя укажет ей на оплошности, попеняет на отсутствие уважения, а заодно и напомнит про вчера. Ведь тогда чай заваривался не 3 минуты, а 4. И стал оттого крепким и горьким. А ведь ей прекрасно известно что он, Александр Николаевич, такой чай не любит. И не надо вздыхать. И спорить не надо. И уходить, тем более! Кто старый дурак? Сама-то между прочим, почти на полтора года старше!

И пока супруга пререкалась с Николаичем, он всем своим оскорблённым естеством чувствовал, что вредная женщина ещё считается с его мнением. А значит признает главенство в доме.

Пока жена пила чай, мыла посуду и как – либо ещё гасила недовольство, наш герой брёл к телефону и звонил сыну. Но Игорь, отлично зная что отец любой разговор сведёт к тому, что сын единственный наследник шикарной однушки всего в сорока минутах ходьбы от метро, если дворами, и оттого должен засунуть гордость подальше и чаще приезжать в гости, как правило, не брал трубку. И этим безразличием ужасно ранил отца.

Тогда Николаич звонил жене сына и высказывал всё это ей. Но невестка лишь множила несчастья старика, и отбрёхивалась от него то одним, а то другим. Как будто в её пустой жизни могло быть что-то более важное, чем общение с престарелым родственником. На замечания старика, что работа никуда не денется, а она, сопля зелёная, могла бы быть и повежливее, невестка всегда начинала всхлипывать и бросала трубку.

А Николаич чувствовал обязательную программу выполненной и бодрым шагом отбывал на улицу, мир посмотреть, да дым попускать. Там с соседом, отставным военным, они до обеда спорили обо всём на свете. От политики, до лженаук типо психологии и тому подобного.

Ну какие, скажите на милость, энергетические вампиры? Глупость это и чушь несусветная, в которую верят только ленивые домохозяйки, которым целыми днями заняться нечем, да пустоголовые солдафоны!

Домой Николаич всегда шёл напевая.