Город медленно погружался во тьму. Ночное небо заволокли тяжелые свинцовые тучи, и бледный свет луны с трудом пробивался сквозь их завесу. Постепенно тут и там начали зажигаться огни. Загорался свет в небольших оконцах жилых блоков. Вспыхивали яркими огнями вывески магазинов в верхних кварталах. Оживало уличное освещение, заливая улицы бледновато-желтым светом. Чуть поодаль от города, в небольшой низине, ощетинились светом прожекторов заводы. Их лучи ярким белым светом вспарывали ночное небо, а трубы продолжали выбрасывать в воздух едкий дым. Город, пестрея мириадами огней, продолжал жить.
Пошел дождь. Крупные капли барабанили по крыше, с громким плеском разбивались о каменный парапет. Дождевые капли били ее по плечам и лицу, но она не придавала этому особого значения. Девушка, сидевшая на крыше в, казалось единственном островке тени среди ярко освещенных улиц верхнего города, неотрывно следила за зданием местного театра. Правая рука девушки теребила золотую цепочку, на которой медленно покачивался каплевидный медальон, украшенный бирюзовым камнем. Золотое украшение крайне неуместно выглядело на черном облегающем костюме, но она знала, что это была необходимость. Честно признать, она предпочла бы менее заметную позолоченную гривну, но выбирать не приходилось.
Напор дождя стал ослабевать, переходя в мелкую морось. Двери театра с шумом распахнулись, и на улицу повалила толпа пестро разодетого народа. Женщины в пышных цветастых платьях в сопровождении господ в строгих черных костюмах. Представитель местной знати в длинных, мышиного цвета, сюртуках. Даже несколько военных в желто-коричневых мундирах. Представление и званый ужин подошли к концу. Люди весело смеясь и что-то оживленно обсуждая, рассаживались по машинам и разъезжались кто куда. Рука девушки перестала перебирать звенья цепочки. Она подалась чуть вперед и тщательно изучала толпу. Тонкие струйки дождевой воды стекали по ее напряженному сосредоточенному лицу. Это была ее первая работа "в поле". Но она не чувствовала не волнения, ни страха. Только предвкушение. И вот из дверей театра показался толстоватый коротышка в ярко желтом сюртуке, украшенном пышными эполетами. Провел рукой по жиденьким волосам, обменялся с кем-то парой слов и поспешил к подъехавшей машине. Следом за ним следовал высокий, крупный мужчина в простом черном костюме. Человек в черном, озираясь по сторонам, неотрывно следовал за толстячком, помогая тому пробиться сквозь толпу. Девушка улыбнулась. С тихим щелчком ее лицо закрыла маска в виде оскалившегося черепа. Выпрямившись, она соскользнула с парапета и исчезла в темноте переулка. Охота началась.
Гулкое эхо шагов разлеталось по коридорам корабля. Процессия медленно приближалась к стыковочной палубе. Возглавляли процессию сестры Целеста и Кларисса. Силовые доспехи сестер отливали бронзой и расплавленным золотом. Сжимая в руках болтеры и готовые пустить их в ход, сестры уверенно шествовали по коридорам корабля. Вслед за ними, слегка поскрипывая колесами, катилась тележка с заключенным. Человек этот представлял собой жалкое зрелище: прикованный к стальной тележке адамантиевыми кольцами, которые максимально ограничивали его свободу, он пребывал в наркотическом беспамятстве. Лицо мужчины закрывал металлический намордник, а вокруг его шеи был закреплен ошейник, на котором покоились иньекторы, чьи иглы находились в опасной близости от шеи заключенного. Тележку толкал невозмутимого вида сервитор, чьи мутные глаза тупо смотрели вперед, а по паутине трубок и проводов, выходивших из его некогда человеческого рта и теряющихся в недрах темного балахона, в который он был облачен, то и дело стекали капельки слюны. Замыкала процессию сестра Констанце. Шлем, украшенный пышным алым плюмажем, покоился на сгибе ее левой руки, в правой сестра-недремлющая сжимала меч.
Он медленно приоткрыл глаза. Перед взором все плыло, и плясали яркие круги, но наркотический сон, в котором он пребывал последние несколько лет, постепенно отпускал. Мужчина осторожно огляделся, отметив про себя двух идущих впереди сестер. И тут же волна холода накатила на него. Ощущение было такое, словно его заморозили изнутри. Желудок скрутило, а к горлу подступил комок. Кончики затекших пальцев тут же начало покалывать. Проглотив комок, он снова аккуратно посмотрел на женщин, идущих впереди.
"Ты уверена, что передать его им, это хорошая идея?", жестами спросила одна из них.
"Была бы моя воля, я бы казнила его на месте", ответила ей вторая. "Но приказы не обсуждаются".
Тележка подпрыгнула и одна из игл оцарапала шею мужчины. Он почувствовал, как струйка крови медленно стекает за воротник.
Процессия свернула и остановилась перед массивными дверьми стыковочной палубы. С тихим шипением ее створки разъехались в стороны, и сервитор втолкнул его на палубу. Там их уже поджидал челнок: передача заключенного должна была состояться в назначенное время. Он почувствовал на себе взгляд, едва они приблизились к челноку. Мужчина поднял взгляд. Сестра-недремлющая пристально смотрела на него. Еще секунда и она сделала короткий жест рукой. С едва слышным жужжанием иньекторы пришли в движение, вонзая иглы в шею заключенного. Последнее, что он увидел, погружаясь в очередной наркотический сон, процессию, которая вышла им навстречу из челнока. Губы мужчины, скрытые металлическим намордником, расплылись в улыбке.
Скользя по теням, она неспешно следовала за машиной. Спешить было не куда, охота только началась и она собиралась насладиться ей. Правая рука девушки снова коснулась цепочки, и пальцы принялись перебирать звенья. Ей хотелось сорвать медальон с шеи и освободиться, но она прекрасно понимала, что еще не время. Такая возможность будет. Но не сейчас.
Обогнув дом и нырнув в очередной погруженный в ночную тьму переулок, она поспешила вперед, наперерез машине. Маска-череп зловеще мелькала в бледном свете луны. А девушку захлестывало предвкушение скорого завершения охоты. Она прибавила шагу. Скоро ее цель прибудет в нужное место. Девушка уже довольно долгое время наблюдала за ним и прекрасно знала, куда он направится после очередного званого ужина. Все было спланировано заранее. Ее пальца продолжали перебирать звенья цепочки, а лицо девушки, скрытое маской, расплылось в хищной улыбке.
Ревущие волны пламени заполняли все вокруг. Те две несчастные, которых поставили охранять его камеру, сгорели даже не успев понять, что произошло. От сестер остались только две маслянистые горстки пепла. Окутанный волнами пламени, Райзер "плыл" по коридорам корабля, выжигая все, что попадалось ему на пути. "Фенекс" не знал, кто подергал за ниточки и вытащил его с
