Глава 1
Да чтобы я еще раз! Нет, правда — да чтобы я еще раз! «Вместе до конца, — говорил он. — Ты моя единственная», — говорил он. Да сейчас! Единственная до первой короткой юбки и бесконечно длинных ног — как оказалось. Да чтоб меня еще хоть раз угораздило с мужиками связаться и кому-то из них поверить! И ведь говорила мне мама…
— Маш, ну че ты истеришь-то сразу!?
— Что? — от такой постановки вопроса я даже перестала плакать и вытерла рукой глаза.
— Тоже мне, цаца выискалась! Я же мужик, мне надо. А ты — вон какая.
Лешка махнул рукой, видимо, имея в виду мои поношенные джинсы и серую кофточку, лицо без макияжа и старые очки.
Сам бы попробовал прожить вдвоем на мамину зарплату библиотекаря и крохи, которые мне приносит работа в кафе. Я нервно перекинула на плечо косу — длинную, почти до середины бедра, похожую на сплетенный из черного шелка толстый канат.
А ведь все так хорошо начиналось. Леша казался идеальным. Мне, студентке-культурологу четвертого курса совсем неприметного маленького вуза, невзрачной серой мышке, не верилось в свою сказку.
Подруги завистливо вздыхали, мама недоверчиво качала головой, видя припаркованную во дворе лешкину «бэху», а я — не помнила себя от любви и счастья. Тайком рассматривала в Интернете свадебные платья и мечтала о выездной церемонии.
Пока не застала Лешку — моего Лешку! — целующим какую-то длинноногую фифу на каблуках, по высоте сравнимых с ходулями. А я всего-то хотела принести ему в офис горячий обед…
Я даже слова сказать не смогла, только уронила им под ноги термос и рванула прочь по коридору. Оттолкнув фифу, Лешка бросился за мной, нагнал у лифта, развернул к себе. Из-за выступивших слез его лицо я не видела, но и так могла представить: зеленые с холодцой глаза, высокий лоб, короткий ежик волос, который было так приятно гладить.
— Ты что такое говоришь? — возмутилась я, во второй раз нажимая на кнопку лифта. Не едет, зараза!
— Прошу, чтобы ты не истерила! Молчи себе и будешь со мной как сыр в масле кататься.
— А это твоя фифа — со мной по соседству кататься будет? Или мы по очереди?
— Ее Юля вообще-то зовут, — обиженно поправил Лешка. — Слушай, Маш, что ты начинаешь? Я тебя с родителями познакомил? Познакомил. Цацки дарил? Дарил. Даже на море свозил. Дважды! Что тебе еще надо? Думаешь, за тобой очередь будет стоять? Мне отец сказал — женись, мол, на хорошей девушке, тогда и компанию тебе отпишу. Одну из холдинга, где я замдир. Черт знает, почему ему Юлька не понравилась… Отец хотел, чтоб я такую, как ты, нашел.
— Это какую? — прищурилась я.
Лешка открыл рот, а потом закрыл. Снова открыл и снова закрыл.
— Скромную, — выдал наконец он.
Приехал лифт, с тихим шорохом открылись двери. Кулаки сжались, но я заставила себя успокоиться. Нет, Маша, драться при всем честном народе мы не будем. Хоть и очень хочется.
— Маш!
На улице лил дождь как из ведра, а зонта у меня, конечно же, при себе не оказалось. Слезы высохли, вместо этого внутри клокотала злость. Я бежала вперед к метро, не разбирая дороги. Ну, Лешка!
Теперь я жалела, что сдержалась и не врезала ему по лицу, как хотелось. Но ведь девочкам нельзя драться, верно? Если они хотят найти себе хорошего мужа? И выглядеть они должны скромно, опрятно, и вести себя — подобающе. А, да к черту это все! Как будто мне помогло.
Я сдернула с лица очки, остановилась, чтобы протереть рукавом стекла. И тут же мир вокруг утонул в звуке автомобильного сигнала. Я что, остановилась посреди дороги? Вот растяпа! Шум, визг тормозов, огромная фура, надвигающаяся на меня, желтый свет фар.
Вот тебе, Машка, и последний день.
* * *
Больничная палата пахла странно: хвоей, влажной землей, дождем. И ощущалась тоже странно — множеством холодных колючек и мокрыми листьями на коже. На нос приземлилась капля, я зажмурилась, готовясь чихнуть от щекотки, и тут услышала мужской голос, звучащий совсем близко:
— …Но она такая красивая!
Что-то зашуршало, потом раздался шлепок и уже другой голос сказал:
— А ну не тронь! Ты представь, сколько денег за нее выручим. Наверняка из знатных, — на слове «знатных» мужской голос опустился до плотоядных ноток.
— Знатные-то голышом на дороге не валяются, — резонно возразил первый голос. — Давай мы ее…
— А я сказал — не трожь! У мадам Виктуар в гавани знаешь за сколько такие идут… Когда свеженькие. А тут ты со своим…
— Но ведь можно… можно все сразу, — попробовал примирить спорщиков третий голос. — Если аккуратно.
И воцарилась тишина, наполненная тяжестью серьезных раздумий.
Ну хватит.
Я открыла глаза — и закричала. Потому что надо мной нависли лица трех… разбойников? Пиратов? Кем можно назвать людей с перемазанными лицами, в ярких рубахах, в непонятных банданах, повязанных на головы, и с мечами в руках? Сумасшедшими? Ролевиками? Актерами? Так ли уж велика разница?..
Так, что-то я думаю не о том.
Пользуясь замешательством бандитов, я вскочила и отошла на несколько шагов, спотыкаясь босиком на усыпанной колючками и шишками земле. Так, стоп. А почему я босиком? Я окинула себя взглядом и закричала снова. Потому что на мне не было ни единой нитки, а всю мою «одежду» составляли распущенные густые волосы, которые укутывали мою фигуру почти целиком. Хорошо все-таки, что я не сделала когда-то каре, были такие мысли.
— Стойте на месте, — кое-как прикрывшись, выдавила я, выставив вперед руку и стараясь звучать грозно. — И никто не пострадает.
Разбойники переглянулись и обменялись ухмылками. А затем дружно шагнули вперед. Вот черт! Что же делать-то?
