Позывной "Камчатка" - Александр Зубенко

Начало этой истории загадочно, конца же у неё нет.

В течение почти трёх столетий она обросла странными легендами, созданными при не менее странных обстоятельствах.

4 июня 1741 года из Петропавловской гавани вышла в дальнее плавание Вторая Камчатская экспедиция в составе двух кораблей «Св. Петр» и «Св. Павел». Первым кораблём командовал руководитель экспедиции Витус Беринг, вторым – капитан Алексей Чириков. Оба мореплавателя должны были совместно предпринять поиски «Земли Гамы», якобы лежащей к юго-востоку от Камчатки, а затем направиться на северо-восток для открытия северо-западных берегов Нового Света. Предстояло плавание к той части Северной Америки, которая была «белым пятном» на картах XVII и первой трети XVIII века. Это было белое поле, равное всей Европе, и в него вписывалась почти вся западная половина Северо-Американского материка. Кораблям надлежало выйти к неведомым берегам в пятидесятых широтах.

«Землю Гамы» экспедиция, разумеется, не нашла, и 12 июня 1741 года экспедиция направилась на северо-восток, к Америке.

20 июня в густом тумане и при очень крепком ветре корабли разлучились.

Им больше не суждено было встретиться, поскольку события вдруг приняли совершенно неожиданный оборот.

А между тем, уже в наше время…

********

Из отрывочных записей отдельных разрозненных страниц вахтенного журнала, найденных на метеостанции «Камчатка»:

«…Второй месяц никого нет. Ни почты, ни вертолёта, ни связи с Большой землёй. Четверо наших коллег пропали без вести в разразившейся над мысом катастрофе. Их нет и поныне. Снег уже сошёл. Мы с женой остались одни, будто отрезанные от всего мира. Продукты на исходе. Вчера слышали вдалеке гул винтов, но о нас словно забыли. По ночам вблизи жилого барака слышатся жуткие рычания медведя. Зверь чует человеческое мясо. Несколько дней назад Степан Важин и Алексей, пропавший затем без вести, видели на побережье высадку Второй Камчатской экспедиции, датируемой 1741 годом под руководством Беринга и Чирикова. Это не было галлюцинацией. Весь отчёт записан на магнитофонную плёнку. Кассету оставляем в магнитофоне. После катастрофы начинается разложение трупов и есть угроза заражения. Завтра попробуем выйти пешим ходом к поселениям камчадалов, ближайшее из которых находится от нас на расстоянии 108 километров…» (запись обрывается).

Из следующего листа вахтенного журнала:

«…О боже! Над нами навис какой-то гигантский объект в виде геометрического куба громадных размеров! Он закрывает собой половину неба. Тень, отбрасываемая им, покрыла всю прилегающую территорию. Что это, мы не знаем. Космический корабль?..» (запись обрывается)

Из обрывков страниц, валявшихся внутри станции:

«…Помоги нам, Господи! Вернулись Степан с Алексеем. Но какие! В их глазах, похожих на вертикальные кошачьи зрачки, мы с Соней заметили… извивающихся и копошащихся ЧЕРВЕЙ». (запись обрывается)

Из последней радиопередачи, автоматически записанной на плёнку, но так и не отправленной по каким-то причинам в эфир:

«Я – Камчатка! Я – Камчатка! Кто-нибудь слышит нас? Тигиль, Палана, вы слышите нас? Петропавловск? Говорит метеостанция «Камчатка»! Ответьте! Люди, помогите нам! Есть кто в эфире? Нас осталось двое. Я и моя жена Соня. На станцию проникло что-то ПОСТОРОННЕЕ. Зоотехник Степан Важин погиб. До этого пропали без вести начальник станции Розанов и проводник-шаман Игнат. Позже бесследно исчез Алексей. Степана с Алексеем поглотил в себя громадный куб, висящий над нами в небе. Кто попадает в его тень, подвергается какому-то чужеродному проникновению в организм. У Степана Важина и Лёши глаза полны копошащихся червей. Они уже не люди. Они превратились в какие-то неопознанные создания. Мы не знаем, что ЭТО… Боимся выйти наружу, попав в тень, но она уже повсюду! Если мы попадём под воздействие тени, то и у нас заведутся черви в глазах.

ПО-МО-ГИ-ТЕ!...ПРО-СИМ ПО-МО-ЩИ!.. (помехи, срежет, неясный шум упавшего предмета). Запись обрывается.

1976 год. Полуостров Камчатка.

Побережье Берингова моря.

Мыс Сивучий.

06 часов 02 минуты по местному часовому поясу.

Софья проснулась утром как всегда первой, хотя кормить собак сегодня была очередь Степана, зоотехника исследовательской группы. Муж Николай лежал рядом под двумя одеялами и сладко посапывал. Не хотелось будить после вчерашнего напряжённого дня, поэтому она осторожно чмокнула его в небритую щёку, соскользнула с топчана и неслышно, сунув ноги в валенки, выскользнула в коридор.

Было раннее, вьюжное снежное утро, и вся станция ещё спала.

Пройдя коридором в расположение рубки связи, девушка мельком бросила взгляд в заледеневшее окно. Снаружи по-прежнему бушевала метель, навалившаяся на них буквально ниоткуда, не утихавшая четвёртый день, что даже опытный коряк-оленевод со смешным русским именем Игнат был немного в замешательстве. Такого снежного шквала, разбавленного ледяными колючими испарениями Берингова моря, он не помнил даже в своих шаманских поверьях. За окном гудело, завывало, наваливалось глыбами, свистело и стонало. Софья поёжилась и плотнее укуталась в тёплую малицу. Включив конфорку под общим большим чайником, мелькнула мысль, что остался предпоследний баллон с газом: необходимо срочно менять и пополнить запасы, в том числе и продовольствия. Этим вопросом, как, впрочем, и другим хозяйством у них на станции должен был заниматься зоотехник Степан Важин, хмурый и несговорчивый сорокалетний тип, которого все на станции недолюбливали. И было отчего. Он постоянно был чем-то недоволен, замкнут в себе и редко с кем общался, если только не возникала острая необходимость. Софья, или как все её называли, просто Соня, вспомнила, что зоотехник так и не удосужился вчера подключить баллон: газ едва горел. Оставив чайник закипать, она сверилась с показаниями датчиков, склонилась над стационарным передатчиком и проверила верньер шкалы настройки. В динамике послышался свист, затем далёкий, прерываемый вихрями голос:

- Вызываю «Камчатку»! Вызываю «Камчатку»!